Государственная публичная историческая библиотека России (ГПИБ) является государственным хранилищем литературы по истории, историческим наукам и смежным дисциплинам.

Точнее всех выразился комитет "Народной воли": в день оправдания Комитет выпустил листовку, в которой, в частности, было написано: "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством В этот день разрыв русского общества с правительством выразился de facto в здании окружного суда оправдательным приговором. Документы для истории общества Красного Креста партии «Народной воли», «Былое», 1906, № 3. В прокламации говорилось: «31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством.

Архив земли и воли. Народная воля. Программа рабочих, членов партии "народной воли"

И тогда возмущенная Вера Засулич, не зная, что еще можно сделать, как привлечь внимание к этому событию, решила стрелять в Трепова. Она купила револьвер, пришла на прием Трепову и, зайдя нему в кабинет, почти не целясь, выстрелила. Пуля попала в область таза. Затем она отбросила пистолет и стала ждать, что будет дальше. Трапов остался жив.

Засулич арестовали и возбудили против нее дело о покушении на убийство, ей грозил срок до двадцати лет. Следствие прошло быстро. Председателем суда на процессе был Анатолий Кони, обвинителем был друг прокурора Петербургского окружного суда Кессель, адвокатом - присяжный поверенный Александров. Власти требовали от Кони обвинительного заключения, он этого не желал.

Это дело в суде рассматривалось не как политическое. Вина Засулич была очевидна. Даже ее адвокат признал, что она стреляла, зная, что намеревается и способна нанести смертельный выстрел. Речь обвинителя была крайне бесцветной.

Александров же наоборот блистал красноречием. Кони ему всячески покровительствовал. Адвокат с самого начала напирал на то, что сам Трепов поступил очень плохо, и Засулич, как всякая нормальная женщина, не могла не сочувствовать избитому больному каторжанину. Вот отрывки из его речи, которая позже была переведена на многие языки: "Не в первый раз на этой скамье преступлений и тяжелых душевных страданий является перед судом общественной совести женщина по обвинению в кровавом преступлении.

Были здесь женщины, смертью мстившие своим соблазнителям; были женщины, обагрявшие руки в крови изменивших им любимых людей или своих более счастливых соперниц. Эти женщины выходили отсюда оправданными. То был суд правый, отклик суда божественного, который взирает не на внешнюю только сторону деяний, но и на внутренний их смысл, на действительную преступность человека. Те женщины, свершая кровавую расправу, боролись и мстили за себя.

В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, - женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее молодой жизни. Если этот мотив проступка окажется менее тяжелым на весах божественной правды, если для блага общего, для торжества закона, для общественной безопасности нужно признать кару законною, тогда да свершится ваше карающее правосудие! Не задумывайтесь! Немного страданий может прибавить ваш приговор для этой надломленной, разбитой жизни.

Без упрека, без горькой жалобы, без обиды примет она от вас решение ваше и утешится тем, что, может быть, ее страдания, ее жертва предотвратят возможность повторения случая, вызвавшего ее поступок. Как бы мрачно ни смотреть на этот поступок, в самых мотивах его нельзя не видеть честного и благородного порыва". Веру Засулич оправдали полностью. Ее выпустили из зала суда, после чего товарищи скрывали ее на конспиративной квартире, а потом переправили в Швецию.

В будущем Засулич продолжала свою революционную деятельность. Но к терроризму вроде бы отношения не имела. Хотя в одном из источников я нашла сведения, что в 10-е годы она была "ликвидатором". Как понимать этот пассаж, мне до сих пор непонятно.

Засулич была одним из лидеров в меньшевистской фракции. Она резко критиковала Ленина. Он, хоть и считал ее своим идеологическим врагом, высоко ценил ее прежние революционные заслуги. Она, таким образом, была "человеком одного выстрела".

Не принимая во внимания ее последующую деятельность, все-таки самым важным "для мировой революции" был ее выстрел в Трепова. Важен он был и тем, что она стреляла не столько по убеждениям, будучи законченной террористкой, сколько из горячности, сама боявшись этого поступка. И именно этот выстрел и последующее оправдание молодой восторженной девушки спровоцировали волну террора в России. Это понимали в стране уже тогда, сразу после ее оправдания.

Как в консервативных, так и в революционных кругах. Например, князь Мещерский писал в своих мемуарах, что процесс Засулич проходил, как в кошмарном сне. Что никто из разумных людей никак не мог понять, как могло состояться в зале суда такое страшное глумление над законностью. Ведь она стреляла в человека, тяжело ранила его, а ее признали невиновной и отпустили.

Многие представители консервативной прессы в Москве тогда писали, что эксперимент с судами присяжных эту практику в России ввели незадолго до этого полностью после этого процесса провалился. Вероятно, они были правы. Присяжные отказались обвинить ту, которая решилась противопоставить насилию насилие. Этим ознаменовалось пробуждение нашей общественной жизни.

Но был ли случайным тот факт, что выстрелила женщина? Революционное равноправие История "Народной воли" всем хорошо известна со школьных времен. Остановиться хотелось бы лишь на нескольких аспектах. Девушки из "Народной воли" вовсе не были самыми главными действующими лицами и создательницами этой удивительной организации.

Просто время было такое, что в России, а особенно в радикальных кругах, практиковалось равноправие женщин и мужчин. Разумеется, они не были "девочками на побегушках". Но и считать их главными в этом кругу было бы заблуждением. А то, что Софья Перовская в какой-то момент возглавила "Народную волю" - тому были вполне определенные причины.

Геся Мироновна Гельфман, как всякая нормальная женщина, старалась скрыть свой возраст. Потому год ее рождения датируется где-то между 1852 и 1855. Дочь зажиточных родителей, она начала с киевского кружка, близкого к московской группе. Агент Исполкома "Народной воли" организация, как известно, делилась на исполнителей исполком и теоретиков, и такое разделение стало принципиально важным не только для террористов, но и для политиков, и в дальнейшем по такому же принципу были устроены партии и Ленина, и Гитлера.

Она участвовала в покушении на Александра, правда, пассивно - была хозяйкой конспиративной квартиры, где собирались заговорщики. Невзирая на пассивность, она усилиями некоторых политологов превратилась в одну из главных заговорщиков. И все потому, что ее "главенство" давало возможность утверждать наличие в России в то время "революционного еврейского заговора". Она была приговорена в вечной каторге казнить ее не решились, так как она была беременна и умерла в тюрьме в 1882 году из-за неудачных родов.

Гораздо более интересным персонажем была Софья Перовская, дворянка, внучка министра Перовского, дочь действительного статского советника. Кстати, ее батюшка одно время был губернатором Петербурга, но потерял место из-за проявленной "непредусмотрительности" во время покушения Каракозова. Можно представить, как он относился к революционерам. Софья Перовская Софья Перовская в 1969 году поступила на Аларчинские женские курсы, дававшие образование в объеме мужской гимназии.

В 1870 году она уже ушла из дома, а в 1871 году стала одним из организаторов кружка "чайковцев", ходила в народ в Самарской и Тверской губерниях. Кружок был разгромлен, а Софью Перовскую отдали отцу на поруки. Отец с ней возиться не захотел, и она жила у матери в Крыму. Затем она вернулась в Петербург и сдавала свою квартиру для конспиративных встреч.

В 1877 году ее арестовали и судили по процессу 193-х. Ее оправдали, но отправили в ссылку. По дороге в ссылку она бежала и перешла на нелегальное положение. Она участвовала в двух неудачных покушениях на Александра, а в 1881 году, когда Желябова арестовали, она возглавила третье покушение, которое, как известно, увенчалось успехом.

Ее судили и приговорили к смертной казни. Она стала первой женщиной в России, казненной по политическому процессу. Да, на время отсутствия Желябова она возглавила покушение. Во время покушения она стояла "на стреме" и подавала бомбистам сигнал к началу атаки.

И возглавила группу она по одной простой причине - больше было просто некому. Геся Гельфман и Кибальчич не были активистами, Михайлов, как скромно заявили адвокаты на слушании дела, "вследствие своей интеллектуальной неразвитости вряд ли мог принимать осмысленное участие в его организации". Бомбометатель Рысаков, как он сам заявил на суде, находился полностью под влиянием Желябова и был скорее фанатиком, чем прагматичным лидером. Так что Софье Перовской не оставляли выхода.

Разумеется, она по натуре была лидером, но совсем не таким мощным и, как сейчас говорят, харизматичным, как Желябов. Но с другой стороны, разве не удивительно, что предыдущие два покушения, организованные Желябовым, провалились, а последнее, которое устроила Перовская, удалось? Кроме этих двух дам стоит вспомнить и о Вере Фигнер, участнице почти всех покушений на царя.

Горькая нужда и тяжелые подати гонят вас из деревень на фабрики и заводы: вы ищете работы, чтобы удовлетворить старшину и станового, которые с розгами требуют податей.

И вот, когда вы поступаете к хозяевам, они мало того что выдумывают безбожные штрафы, мало того что вычитают за каждую поломку в станке, - они что дальше, то все меньше да меньше норовят платить и постоянно уменьшают заработную плату. Рабочему человеку защиты искать негде. Полиция всегда заступается за хозяина: чуть что - рабочего волокут в кутузку! Хозяева рады, что рабочие не дружно стоят друг за дружку: нынче сбавили плату на одной фабрике, завтра убавят на другой - вот дело-то хозяйское и в шляпе!

Покуда рабочие не поймут, что они должны помогать друг другу, покуда они будут действовать врозь, до тех пор будут они в кабале у хозяина. А когда они будут стоять друг за дружку, когда во время стачки на одной фабрике рабочие других фабрик станут помогать им, тогда не страшен им будет ни хозяин, ни полиция. Вместе вы - сила, а в одиночку вас обидит каждый городовой. Друзья рабочие!

Вот теперь рабочие с Новой бумагопрядильни стакнулись, держатся все время дружно. Вам нужно поддерживать их. Ведь их кругом обманули: вот Козлов божился уважить их требования к 15-му числу, а вместо того вышло, что их только заманивали - никаких новых правил 15-го числа не вывесили, а вывесили те же старые, которые они уже 8 лет знают. Неужели давать издеваться над рабочими всякому жулику?

Нет, вы соберете в их пользу деньги, нынче вы им поможете, а завтра - они вам. Ведь и вы не в раю живете, и вам, может, придется считаться с хозяином. Двугривенный - небольшие деньги, а им между тем большая помощь, особливо семейным, у кого дети. Всякий, кто не продает своего брата рабочего за деньги, должен помочь стачечникам.

Устройте у себя сборы чтобы только фискалов-то поменьше терлось, покуда будете собирать и отправьте на Новую бумагопрядильню с тем, чтобы они отдали эти деньги, когда случится стачка у вас, либо на какой другой фабрике. Так и помогайте друг дружке - на людях и смерть красна! Ваши друзья. Печатано в "Вольной русской типографии" в С.

ЦГАОР, ф. Апрель 1878 г. Обвинительный акт - это вся русская история, на страницах своих не представляющая ничего, кроме батожья, палок, плетей и шпицрутенов, с одной стороны, и систематического разорения народа "ради его государевых доходов" - с другой. После событий 31 марта несколько совестно говорить о том, что правительство русское держится апатией и индифферентизмом русского общества: в этот день разрыв русского общества с правительством выразился de facto, в здании окружного суда оправдательным приговором присяжных и поведением публики, аплодировавшей приговору.

Присяжные отказались обвинять ту, которая решилась противопоставить насилию насилие, они отказались подписаться под политикою душения всякого самостоятельного проявления общественной мысли и жизни, - они открыто признали невиновность врагов существующего порядка. Этим ознаменовалось пробуждение нашей общественной жизни, а полиция и жандармерия и не думали изменять своего обращения с публикою. На оправданную общественною совестью Засулич кинулись жандармы с целью расправиться с нею административным порядком. Людей, радовавшихся ее оправданию, били и мяли лошадьми, не пощадили даже беременных женщин...

Результатом свалки оказался один убитый и двое раненых. Самое следствие об этих "уличных беспорядках" передано в руки III отделения, которому приходится, таким образом, произнести приговор над своим собственным поступком. В довершение всего секретным отделением отдан приказ участковым приставам "разыскать и арестовать оправданную судом присяжных Засулич". Русское общество долго молчало.

Оно молчало, когда в течение столетий его лучшие, свободомыслящие люди погибали в рудниках Сибири, когда русская наука несла такие потери, как потеря великого экономиста Н. Оно молчало, когда надежда России - молодое поколение подвергалось таким систематическим преследованиям, как в 60-х годах и в настоящее время, когда нет семейства, где бы не дрожали за участь своих детей, сколько-нибудь способных и чутких. Оно давало обманывать себя перспективой освобождения болгар, когда собственный народ голодал, когда несколько сот тысяч чиншевиков юго-западных губерний разоряли до тла и пускали по миру. Оно молчит и теперь, когда со всех сторон газеты приносят известия о народном голоде и разорении.

Оно довольствовалось лицемерными полуреформами в то время, когда даже турецкий султан счел себя вынужденным дать своему народу известные гарантии свободы и самоуправления. Оно занималось сбором пожертвований в пользу "братьев-славян" и оставалось равнодушным, когда истязали розгами Боголюбова. Оно молчало, молчало и молчало. Мы не знали, заговорит ли оно когда-нибудь.

Но 31 марта и в следующие дни петербургское общество заговорило, наконец, человеческим языком. Правительство игнорирует подобные симптомы общественного пробуждения. Как бы в насмешку над приговором Петербургского окружного суда полиции отдается вышеупомянутый приказ о заарестовании Засулич. Полиция вызывает столкновение на улице, и в первый раз после 14 декабря 1825 г.

Пролог начался. Общество не должно, оно не может долее молчать, когда низводятся до нуля даже такие реформы, как институт присяжных, когда над общественным мнением издеваются так нагло, так открыто. Всякий, кто не за правительство, в подобных случаях должен быть против него. Все общество должно было так или иначе, в той или другой форме выразить свой протест против варварской администрации.

Мы приглашаем учащуюся молодежь, приглашаем все партии, кроме партии кнута и палок, соединиться в одном общем и дружном натиске для приобретения своих издавна попираемых человеческих прав, для защиты своих свободомыслящих сограждан от адских казематов центральной тюрьмы и Петропавловской крепости, для защиты русского народа от поголовного разорения, для защиты русской науки и мысли от жалкой и бесславной смерти под рукою цензора-палача... Пусть разные политические партии преследуют разные цели, но ни одна из них не позволяет господствовать над собою тем, вся политика которых исчерпывается двумя мрачными, давно везде забытыми словами: "Слово и дело! Везде и всегда, у всех народов, когда-либо восстававших за свободу, имена первых павших бойцов становились святынею, а смерть их не оставалась безнаказанною... Печатано в "Вольной русской типографии".

Бывают тревожные минуты, когда логика событий, несмотря на их кажущуюся беспорядочность и внезапность, с непреодолимою силою намечает ближайший исторический шаг, безусловно необходимый для страны. Мы переживаем одну из таких решительных минут. Для уразумения предстоящей русскому обществу задачи не требуется особенной проницательности. Жизнь, факты говорят сами за себя так громко, вскрыть их общий принципиальный смысл так легко, что не остается места никаким сомнениям и разногласиям.

Будущее покажет, можем ли мы надолго остаться единодушны, но относительно первого шага вперед спора быть не может. В этот день общество, "избранное общество", по сознанию "Московских ведомостей", впервые оценило героизм молодежи, гибнувшей в тюрьмах и на каторге. Оно услышало возмутительные подробности генеральского издевательства над человеческим достоинством, узнало прошлое самой Засулич, заглянуло в ее чистую душу и не только вынесло ей, в лице присяжных, юридическое оправдание, но признало ее воплощением русской совести и мысли. Кто был в суде, тот знает, что мы не преувеличиваем.

Чем же Засулич стала так дорога обществу? Узнав о генеральской расправе, она ждала суда и возмездия. Она не могла допустить мысли, чтобы как раз в то время, когда мы парадируем перед Европой в мундире лейб-спасителей Болгарии, русский генерал мог безнаказанно совершать турецкие зверства в столице державы-освободительницы. Она ждала, не дождалась и лично на себя взяла возмездие.

Но ей казалось, что это необходимо, что иначе нельзя обратить внимание общества на турецкие зверства в России. Эффект даже превзошел, вероятно, ее ожидания. Мы знали, конечно, и прежде, где мы живем, но на этот раз страшная, позорная истина предстала во всей наготе, и мы почувствовали, до какой степени бессловесна и бессудна наша родина. Наша пресса, умершая и погребенная под бременем бес-судности, славословила освобождение славян и молчала о рабстве России.

Общественное мнение тоже не смело наказать башибузуцкого генерала. И нас охватили негодование и жгучий стыд. С этих пор между правительством и обществом открылась пропасть, и в нынешнее же лето, от оправдания Засулич первое, царствования же императора Александра II двадцать четвертое, факт передачи общественных дел в общественные руки должен обратиться в принцип. Факт уже существует и проявляется в целом ряде деяний, героических или подлых, но по необходимости беззаконных.

Бессильное во внешних делах, готовящееся к позорному миру, правительство и внутри перестает функционировать. Оно вызывает Засулич на суд за расправу над генералом Треповым и безмолвно назначает генерал-губернатором Москвы цех мясников и Охотный ряд. События идут быстро и все в одном и том же направлении. Правительство не хочет или не может остановить жестокую наглую деятельность киевского товарища прокурора Котляревского, и частные лица берутся за это дело.

Правительство не хочет или не может предотвратить результаты безумного университетского суда, и частные лица совершают казнь над Матвеевым. Правительство не может остановить московскую демонстрацию, и представителями его являются частные лица - московские мясники. Правительство, несмотря на присутствие полиции и войска, не хочет или не может прекратить варварскую бойню, и мясники вторично просят "работы". Таким образом, фактически отправление правосудия и охраны граждан от насилий ускользает из рук правительства.

Но такое ненормальное положение вещей невозможно. Мы не смеем жертвовать теми частными лицами, которым "тяжело поднять руку на человека", и не можем отдаться на жертву мясникам, которым это легко. Нужен выход. Его указывает самое положение вещей.

Само правительство инстинктивно вовлекается в водоворот. Таковы факты. Разрозненные, беспорядочные, они должны быть возведены в принцип. Принцип этот называется: конституция, земский собор.

Тщетно правительство грозит репрессалиями, как закрытие высших учебных заведений, запрещение газет, приравнивание жандармских команд к военному караулу или законодательное сокращение района действий суда присяжных.

Источник: Public Domain Из речи председательствовавшего на суде А. Кони: «Господа присяжные заседатели! Картина самого события в приемной градоначальника 24 января должна быть вам ясна. Все свидетельские показания согласны между собою в описании того, что сделала Засулич. Некоторое сомнение может возбудить лишь показание потерпевшего, прочитанное здесь, на суде. Но это сомнение будет мимолетное. Для него нет оснований, и предположение о борьбе со стороны Засулич и о желании выстрелить еще раз ничем не подтверждается. Надо помнить, что показание потерпевшего дано почти тотчас после выстрела, когда под влиянием физических страданий и нравственного потрясения, в жару боли и волнения, генерал-адъютант Трепов не мог вполне ясно различать и припоминать все происходившее вокруг него.

Поэтому, без ущерба для вашей задачи, вы можете не останавливаться на этом показании. Существует, если можно так выразиться, два крайних типа подсудимых. С одной стороны — обвиняемый в преступлении, построенном на своекорыстном побуждении, желавший воспользоваться в личную выгоду плодами преступления, хотевший скрыть следы своего дела, бежать сам и на суде продолжающий то же в надежде лживыми объяснениями выпутаться из беды, которой он всегда рассчитывал избежать, — игрок, которому изменила ловкость, поставивший на ставку свою свободу и желающий отыграться на суде. С другой стороны — отсутствие личной выгоды в преступлении, решимость принять его неизбежные последствия, без стремления уйти от правосудия — совершение деяния в обстановке, которая заранее исключает возможность отрицания вины. К какому типу ближе подходит Вера Засулич, решите вы и сообразно с этим отнесетесь с большим или меньшим доверием к ее словам о том, что именно она имела в виду сделать, стреляя в генерал-адъютанта Трепова. Чувство мщения свойственно немногим людям; оно не так естественно, не так тесно связано с человеческой природой, как страсть, например, ревность, но оно бывает иногда весьма сильно, если человек не употребит благороднейших чувств души на подавление в себе стремления отомстить, если даст этому чувству настолько ослепить себя и подавить, что станет смешивать отомщение с правосудием, забывая, что враждебное настроение — плохое подспорье для справедливости решения. Каждый более или менее в эпоху, когда еще характер не сложился окончательно, испытывал на себе это чувство. Состоит ли оно в непременном желании уничтожить предмет гнева, виновника страданий, вызвавшего в душе прочное чувство мести? Или наряду с желанием уничтожить — и притом гораздо чаще — существует желание лишь причинить нравственное или физическое страдание или и то и другое страдание вместе?

Акты мщения встречаются, к сожалению, в жизни в разнообразных формах, но нельзя сказать, чтобы в основе их всегда лежало желание уничтожить, стереть с лица земли предмет мщения. Вы знаете жизнь, вы и решите этот вопрос. Быть может, вы найдете, что в мщении выражается не исключительное желание истребить, а и желание причинить страдание и подвергнуть человека нравственным ударам. Если вы найдете это, то у вас может явиться соображение, что указание Засулич на желание отомстить еще не указывает на ее желание непременно убить генерал-адъютанта Трепова». Из речи адвоката Александрова: «Не в первый раз на этой скамье преступлений и тяжелых душевных страданий является перед судом общественной совести женщина по обвинению в кровавом преступлении. Были здесь женщины, смертью мстившие своим соблазнителям; были женщины, обагрявшие руки в крови изменивших им любимых людей или своих более счастливых соперниц. Эти женщины выходили отсюда оправданными. То был суд правый, отклик суда божественного, который взирает не на внешнюю только сторону деяний, но и на внутренний их смысл, на действительную преступность человека. Те женщины, свершая кровавую расправу, боролись и мстили за себя.

В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, — женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее молодой жизни. Если этот мотив проступка окажется менее тяжелым на весах божественной правды, если для блага общего, для торжества закона, для общественной безопасности нужно признать кару законною, тогда да свершится ваше карающее правосудие! Не задумывайтесь! Немного страданий может прибавить ваш приговор для этой надломленной, разбитой жизни. Без упрека, без горькой жалобы, без обиды примет она от вас решение ваше и утешится тем, что, может быть, ее страдания, ее жертва предотвратят возможность повторения случая, вызвавшего ее поступок. Как бы мрачно ни смотреть на этот поступок, в самых мотивах его нельзя не видеть честного и благородного порыва». После того как Веру Засулич объявили невиновной, ее подняли на руки и вынесли на улицу, где ждала ошалевшая от радости толпа. Несмотря на решение присяжных, император в тот же день приказал взять Веру Засулич под стражу и держать «до поступления дальнейших распоряжений». Чтобы помешать исполнению этого приказа, друзья Веры спрятали ее на конспиративной квартире, а потом помогли переехать в Швецию.

Дело Засулич Вера Ивановна Засулич обвинялась в покушении на убийство Петербургского градоначальника генерала Трепова, совершенного ею путем выстрела из пистолета 24 января 1878 г. Обвинительной властью преступление Засулич квалифицировалось как умышленное, с заранее обдуманным намерением. Истинным мотивом этого преступления было возмущение Засулич беззаконными действиями генерала Трепова, отдавшего распоряжение высечь розгами содержавшегося в доме предварительного заключения политического подследственного Боголюбова. Поступок генерала Трепова широко обсуждался в печати и различных общественных кругах. Наиболее передовые из них оценивали этот поступок как жестокий акт насилия, произвола и надругания над человеческой личностью, несовместимый с принципами гуманности. Выстрел В. Засулич и прозвучал как выражение протеста против действий генерала Трепова со стороны прогрессивной общественности. При рассмотрении дела Засулич царская юстиция предложила обвинителям не давать в речи оценки действий Трепова. Такое условие не было принято Андреевским и Жуковским, которые выступать обвинителями в этом процессе отказались см.

Однако не только оценка действий Трепова, но и горячее осуждение вообще применения телесных наказаний были блестяще даны в речи Александрова, защищавшего Веру Засулич. Кони, Избранные произведения, Госюриздат, 1956, стр. Господа присяжные заседатели! Я выслушал благородную, сдержанную речь товарища прокурора, и со многим из того, что сказано им, я совершенно согласен; мы расходимся лишь в весьма немногом, но, тем не менее, задача моя после речи господина прокурора не оказалась облегченной. Не в фактах настоящего дела, не в сложности их лежит его трудность; дело это просто по своим обстоятельствам, до того просто, что если ограничиться одним только событием 24 января, тогда почти и рассуждать не придется. Кто станет отрицать, что самоуправное убийство есть преступление; кто будет отрицать то, что утверждает подсудимая, что тяжело поднимать руку для самоуправной расправы? Все это истины, против которых нельзя спорить, но дело в том, что событие 24 января не может быть рассматриваемо отдельно от другого случая: оно так связуется, так переплетается с фактом совершившегося в доме предварительного заключения 13 июля, что если непонятным будет смысл покушения, произведенного В. Засулич на жизнь генерал-адъютанта Трепова, то его можно уяснить, только сопоставляя это покушение с теми мотивами, начало которых положено было происшествием в доме предварительного заключения. В самом сопоставлении, собственно говоря, не было бы ничего трудного; очень нередко разбирается не только такое преступление, но и тот факт, который дал мотив этому преступлению.

Но в настоящем деле эта связь до некоторой степени усложняется, и разъяснение ее затрудняется. В самом деле, нет сомнения, что распоряжение генерал-адъютанта Трепова было должностное распоряжение. Но должностное лицо мы теперь не судим, и генерал-адъютант Трепов является здесь в настоящее время не в качестве подсудимого должностного лица, а в качестве свидетеля, лица, потерпевшего от преступления; кроме того, чувство приличия, которое мы не решились бы преступить в защите нашей и которое не может не внушить нам известной сдержанности относительно генерал-адъютанта Трепова как лица, потерпевшего от преступления, я очень хорошо понимаю, что не могу касаться действий должностного лица и обсуждать их так, как они обсуждаются, когда это должностное лицо предстоит в качестве подсудимого. Но из того затруднительного положения, в котором находится защита в этом деле, можно, мне кажется, выйти следующим образом. Всякое должностное, начальствующее лицо представляется мне в виде двуликого Януса, поставленного в храме, на горе; одна сторона этого Януса обращена к закону, к начальству, к суду; она ими освещается и обсуждается; обсуждение здесь полное, веское, правдивое; другая сторона обращена к нам, простым смертным, стоящим в притворе храма, под горой. На эту сторону мы смотрим, Ъ она бывает не всегда одинаково освещена для нас. Мы к ней подходим иногда только с простым фонарем, с грошевой свечкой, с тусклой лампой, многое для нас темно, многое наводит нас на такие суждения, которые не согласуются со взглядами начальства, суда на те же действия должностного лица. Но мы живем в этих, может быть, иногда и ошибочных понятиях, на основании их мы питаем те или другие чувства к должностному лицу, порицаем его или славословим его, любим или остаемся к нему равнодушным, радуемся, если находим распоряжения мотивом для наших- действий, за которые мы судимся и должны ответствовать, тогда важно иметь в виду не только то, правильны или не правильны действия должностного лица с точки зрения закона, а как мы сам" смотрели на них. Не суждения закона о должностном действии, а наши воззрения на него должны быть приняты как обстоятельства, обусловливающие, степень нашей ответственности.

Пусть эти воззрения будут и неправильны, -- они ведь имеют значение не для суда над должностным лицом, а для суда над нашими поступками, соображенными с теми или другими руководившими нами понятиями. Чтобы вполне судить о мотиве наших поступков, надо знать, как эти мотивы отразились в наших понятиях. Таким образом, в моем суждении о событии 13 июля не будет обсуждения действий должностного лица, а только разъяснение того, как отразилось это событие на уме и убеждениях Веры Засулич. Оставаясь в этих пределах, я, полагаю, не буду судьею действий должностного лица и затем надеюсь, что в этих пределах мне будет дана необходимая законная свобода слова и вместе с тем будет оказано снисхождение, если я с некоторой подробностью остановлюсь на таких обстоятельствах, которые с первого взгляда могут и не казаться прямо относящимися к делу. Являясь защитником В. Засулич, по ее собственному избранию, выслушав от нее, в моих беседах с нею, многое, что она находила нужным передать мне, я невольно впадаю в опасение не быть полным выразителем ее мнения и упустить что-либо, что, по взгляду самой подсудимой, может иметь значение для ее дела. Я мог бы теперь начать прямо со случая 13 июля, но нужно прежде исследовать почву, которая обусловила связь, между 13 июля и 24 января. Эта связь лежит во всем прошедшем, во всей жизни В. Рассмотреть эту жизнь весьма поучительно; поучительно рассмотреть ее не только для интересов настоящего дела, не только для того, чтобы определить, в какой степени виновна В.

Засулич, но ее прошедшее поучительно и для извлечения из него других материалов, нужных и полезных для разрешения таких вопросов, которые выходят из пределов суда: для изучения той почвы, которая у нас нередко производит преступление и преступников. Вам сообщены уже о В. Засулич некоторые" биографические данные; они не длинны, и мне придется остановиться только на некоторых из них. Вы помните, что с семнадцати лет, по окончании образования в одном из московских пансионов, после того как она выдержала с отличием экзамен на звание домашней учительницы, Засулич вернулась в дом своей матери. Старуха-мать ее живет в Петербурге. В небольшой сравнительно промежуток времени семнадцатилетняя девушка имела случай познакомиться с Нечаевым и его сестрой. Познакомилась она с ней совершенно случайно, в учительской школе, куда она ходила изучать звуковой метод преподавания грамоты. Кто такой был Нечаев, какие его замыслы, она не знала, да тогда еще и никто не знал его в России; он считался простым студентом, который играл некоторую роль в студенческих волнениях, не представлявших ничего политического. По просьбе Нечаева В.

Засулич согласилась оказать ему некоторую, весьма обыкновенную услугу. Она раза три или четыре принимала от него письма и передавала их по адресу, ничего, конечно, не зная о содержании самих писем. Впоследствии оказалось, что Нечаев -- государственный преступник, и ее совершенно случайные отношения к Нечаеву послужили основанием к привлечению ее в качестве подозреваемой в государственном преступлении по известному нечаевскому делу. Вы помните из рассказа В. Засулич, что двух лет тюремного заключения стоило ей это подозрение. Год она просидела в Литовском замке и год в Петропавловской крепости. Это были восемнадцатый и девятнадцатый годы ее юности. Годы юности- по справедливости считаются лучшими годами в жизни человека; воспоминания о них, впечатления этих лет остаются на всю жизнь. Недавний ребенок готовится стать созревшим человеком.

Жизнь представляется пока издали ясной, розовой, обольстительной стороной без мрачных теней, без темных пятен. Много переживает юноша в эти короткие годы, и пережитое кладет след на всю жизнь. Для девицы годы юности представляют пору расцвета, полного развития; перестав быть дитятею, свободная еще от обязанностей жены и матери, девица живет полною радостью, полным сердцем. То -- пора первой любви, беззаботности, веселых надежд, незабываемых радостей, пора дружбы; то -- пора всего того дорогого, неуловимо-мимолетного, к чему потом любят обращаться воспоминаниями зрелая мать и старая бабушка. Легко вообразить, как провела Засулич эти лучшие годы своей жизни, в каких забавах, в каких радостях провела она это дорогое время, какие розовые мечты волновали ее в стенах Литовского замка и казематах Петропавловской крепости. Полное отчуждение от всего, что за тюремной стеной. Два года она не видела ни матери, ни родных, ни знакомых. Изредка только через тюремное начальство доходила весть от них, что все, мол, слава богу, здоровы. Ни работы, ни занятий.

Кое-когда только книга, прошедшая через тюремную цензуру. Возможность сделать несколько шагов по комнате и полная невозможность увидеть что-либо через тюремное окно. Отсутствие воздуха, редкие прогулки, дурной сон, плохое питание. Человеческий образ видится только в тюремном стороже, приносящем обед, да в часовом, заглядывающем, время от времени, в дверное окно, чтобы узнать, что делает арестант. Звук отворяемых и затворяемых замков, бряцание ружей сменяющихся часовых, мерные шаги караула да уныломузыкальный звон часов Петропавловского шпица. Вместо дружбы, любви, человеческого общения -- одно сознание, что справа и слева, за стеной, такие же товарищи по несчастью, такие же жертвы несчастной доли. В эти годы зарождающихся симпатий Засулич действительно создала и закрепила в душе своей навеки одну симпатию -- беззаветную любовь ко всякому, кто, подобно ей, принужден влачить несчастную жизнь подозреваемого в политическом преступлении. Политический арестант, кто бы он ни был, стал ей дорогим другом, товарищем юности, товарищем по воспитанию. Тюрьма была для нее aima mater, которая закрепила эту дружбу, это товарищество.

Два года кончились. Засулич отпустили, не найдя даже никакого основания предать ее суду. Ей сказали: "Иди",-- и даже не прибавили: "И более не согрешай",-- потому что прегрешений не нашлось, и до того не находилось их, что в продолжение двух лет она всего только два раза была спрошена, и одно время серьезно думала, в продолжение многих месяцев, что она совершенно забыта: "Иди". Куда же идти? По счастию, у нее есть куда идти -- у нее здесь, в Петербурге, старуха-мать, которая с радостью встретит дочь. Мать и дочь были обрадованы свиданием; казалось, два тяжких года исчезли из памяти. Засулич была еще молода -- ей был всего двадцать первый год. Мать утешала ее, говорила: "Поправишься, Верочка, теперь все пройдет, все кончилось благополучно". Действительно, казалось, страдания излечатся, молодая жизнь одолеет, и не останется следов тяжелых лет заключения.

Была весна, пошли мечты о летней дачной жизни, которая могла казаться земным раем после тюремной жизни; прошло десять дней полных розовых мечтаний. Вдруг поздний звонок. Не друг ли запоздалый? Оказывается -- не друг, но и не враг, а местный надзиратель. Объясняет он Засулич, что приказано ее отправить в пересыльную тюрьму. Вероятно, это недоразумение, я не привлечена к нечаевскому делу, не предана суду, обо мне дело прекращено судебного палатою и Правительствующим Сенатом". Мать принуждена отпустить дочь. Дала ей кое-что: легкое платье, бурнус, говорит: "Завтра мы тебя навестим, мы пойдем к прокурору, этот арест -- очевидное недоразумение, дело объяснится и ты будешь освобождена". Проходят пять дней, В.

Засулич сидит в пересыльной тюрьме с полной уверенностью скорого освобождения. Возможно ли, чтобы после того как дело было прекращено судебною властью, не нашедшей никакого основания в чем бы то ни было обвинять Засулич, она, едва двадцатилетняя девица, живущая у матери, могла быть выслана, и выслана только что освобожденная, после двухлетнего тюремного заключения. В пересыльной тюрьме навещают ее мать, сестра; ей приносят конфеты, книжки; никто не воображает, чтобы она могла быть выслана, и никто не озабочен приготовлениями к предстоящей высылке. На пятый день задержания ей говорят: "Пожалуйте, вас сейчас отправляют в город Крестцы". Да у меня нет ничего для дороги. Подождите, по крайней мере, дайте мне возможность дать знать родственникам, предупредить их. Я уверена, что тут какое-нибудь недоразумение. Окажите мне снисхождение, подождите, отложите мою отправку хоть на день, на два, я дам знать родным". Рассуждать было нечего.

Засулич понимала, что надо покориться закону, не знала только, о каком законе тут речь. Поехала она в одном платье, в легком бурнусе; пока ехала по железной дороге, было сносно, потом поехала на почтовых, в кибитке, между двух жандармов. Был апрель месяц, стало в легком бурнусе невыносимо холодно: жандарм снял свою шинель и одел барышню. Привезли ее в Крестцы. В Крестцах отдали ее исправнику, исправник выдал квитанцию в принятии клади и говорит Засулич: "Идите, я вас не держу, вы не арестованы. Идите и по субботам являйтесь в полицейское управление, так как вы состоите у нас под надзором". Рассматривает Засулич свои ресурсы, с которыми ей приходится начать новую жизнь неизвестном городе. У нее оказывается рубль денег, французская книжка, да коробка шоколадных конфет. Нашелся добрый человек, дьячок, который поместил ее в своем семействе.

Найти занятие в Крестцах ей не представилось возможности тем более, что нельзя было скрыть, что она -- высланная административным порядком. Я не буду затем повторять другие подробности, которые рассказала сама В. Из Крестцов ей пришлось ехать в Тверь, в Солигалич, в Харьков. Таким образом началась ее бродячая жизнь,-- жизнь женщины, находящейся под надзором полиции. У нее делали обыски, призывали для разных опросов, подвергали иногда задержкам не в виде арестов и, наконец, о ней совсем забыли. Когда от нее перестали требовать, чтобы она еженедельно являлась на просмотр к местным полицейским властям, тогда ей улыбнулась возможность контрабандой поехать в Петербург и затем с детьми своей сестры отправиться в Пензенскую губернию. Здесь она летом 1877 года прочитывает в первый раз в газете "Голос" известие о наказании Боголюбова. Да позволено мне будет, прежде чем перейти к этому известию, сделать еще маленькую экскурсию в область розги. Я не имею намерения, господа присяжные заседатели, представлять вашему вниманию историю розги,-- это завело бы меня в область слишком отдаленную, к весьма далеким страницам нашей истории, ибо история русской розги весьма продолжительна.

Нет, не историю розги хочу я повествовать перед вами, я хочу привести лишь несколько воспоминаний о последних днях ее жизни. Вера Ивановна Засулич принадлежит к молодому поколению. Она стала себя помнить тогда уже, когда наступили новые порядки, когда розги отошли в область преданий. Но мы, люди предшествовавшего поколения, мы еще помним то полное господство розг, которое существовало до 17 апреля 1863 г. Розга царила везде: в школе, на мирском сходе, она была непременной принадлежностью на конюшне помещика, потом в казармах, в полицейском управлении... Существовало сказание -- апокрифического, впрочем, свойства,-- что где-то русская розга была приведена в союз с английским механизмом, и русское сечение совершалось по всем правилам самой утонченной европейской вежливости. Впрочем, достоверность этого сказания никто не подтверждал собственным опытом. В книгах наших уголовных, гражданских и военных законов розга испещряла все страницы. Она составляла какой-то легкий мелодический перезвон в общем громогласном гуле плети, кнута и шпицрутенов.

Но наступил великий день, который чтит вся Россия,-- 17 апреля 1863 г. Розга, правда, не совсем, но все другие телесные наказания миновали совершенно. Розга не была совершенно уничтожена, но крайне ограничена. В то время было много опасений за полное уничтожение розги, опасений, которых не разделяло правительство, но которые волновали некоторых представителей интеллигенции. Им казалось вдруг как-то неудобным и опасным оставить без розг Россию, которая так долго вела свою историю рядом с розгой,-- Россию, которая, По их глубокому убеждению, сложилась в обширную державу и достигла своего величия едва ли не благодаря розгам. Как, казалось, вдруг остаться без этого цемента, связующего общественные устои? Как будто в утешение этих мыслителей розга осталась в очень ограниченных размерах и утратила свою публичность. По каким соображениям решились сохранить ее, я не знаю, но думаю, что она осталась как бы в виде сувенира после умершего или удалившегося навсегда лица. Такие сувениры обыкновенно приобретаются и сохраняются в малых размерах.

Тут не нужно целого шиньона, достаточно одного локона; сувенир обыкновенно не выставляется наружу, а хранится в тайнике медальона, в дальнем ящике. Такие сувениры не переживают более одного поколения. Когда в исторической жизни народа нарождается какое-либо преобразование, которое способно поднять дух народа, возвысить его человеческое достоинство, тогда подобное преобразование прививается и приносит свои плоды. Таким образом, и отмена телесного наказания оказала громадное влияние на поднятие в русском народе чувства человеческого достоинства. Теперь стал позорен тот солдат, который довел себя до наказания розгами; теперь смешон и считается бесчестным тот крестьянин, который допустит себя наказать розгами. Вот в эту-то пору, через пятнадцать лет после отмены розг, которые, впрочем, давно уже были отменены для лиц привилегированного сословия, над политическим осужденным арестантом было совершено позорное сечение. Обстоятельство это не могло укрыться от внимания общество: о нем заговорили в Петербурге, о нем вскоре появляются газетные известия. И вот эти-то газетные известия дали первый толчок мыслям В. Короткое газетное известие о наказании Боголюбова розгами не могло не произвести на Засулич подавляющего впечатления.

Оно производило такое впечатление на всякого, кому знакомо чувство чести и человеческого достоинства. Человек, по своему рождению, воспитанию и образованию чуждый розги; человек, глубоко чувствующий и понимающий все ее позорное и унизительное значение; человек, который по своему образу мыслей, по своим убеждениям и чувствам не мог без сердечного содрогания видеть и слышать исполнение позорной экзекуции над другими, -- этот человек сам должен был перенести на собственной коже всеподавляющее действие унизительного наказания Какое, думала Засулич, мучительное истязание, какое презрительное поругание над всем, что составляет самое существенное достояние развитого человека, и не только развитого, но и всякого, кому не чуждо чувство чести и человеческого достоинства. Не с точки зрения формальностей закона могла обсуждать В. Засулич наказание, произведенное над Боголюбовым, но и для нее не могло быть ясным из самых газетных известий, что Боголюбов, хотя и был осужден в каторжные работы, но еще не поступил в разряд ссыльнокаторжных, что над ним не было еще исполнено все то, что, по фикции закона, отнимает от человека честь, разрывает всякую связь его с прошедшим и низводит его на положение лишенного всех прав. Боголюбов содержался еще в доме предварительного заключения, он жил среди прежней обстановки, среди людей, которые напоминали ему его прежнее положение. Нет, не с формальной точки зрения обсуждала В. Засулич наказание Боголюбова; была другая точка зрения, менее специальная, более сердечная, более человеческая, которая никак не позволяла примириться с разумностью и справедливостью произведенного над Боголюбовым наказания. Боголюбов был осужден за государственное преступление. Он принадлежал к группе молодых, очень молодых людей, судившихся за преступную манифестацию на площади Казанского собора.

Весь Петербург знает об этой манифестации, и все с сожалением отнеслись тогда к этим молодым людям, так опрометчиво заявившим себя политическими преступниками, к этим так непроизводительно погубленным молодым силам. Суд строго отнесся к судимому деянию. Покушение явилось в глазах суда весьма опасным посягательством на государственный порядок, и закон был применен с подобающей строгостью. Но строгость приговора за преступление не исключала возможности видеть, что покушение молодых людей было прискорбным заблуждением и не имело в своем основании таких расчетов, своекорыстных побуждений, преступных намерений, что, напротив, в основании его лежало доброе увлечение, с которым не совладал молодой разум, живой характер, и дало им направиться на ложный путь, приведший к прискорбным последствиям. Характерные особенности нравственной стороны государственных преступлений не могут не обращать на себя внимания. Физиономия государственных преступлений нередко весьма изменчива. То, что вчера считалось государственным преступлением, сегодня или завтра становится высокочтимым подвигом гражданской доблести. Государственное преступление нередко -- только разновременно высказанное учение преждевременного преобразования, проповедь того, что еще недостаточно созрело и для чего еще не наступило время. Все это, несмотря на тяжкую кару закона, постигающую государственного преступника, не позволяет видеть в нем презренного, отвергнутого члена общества, не позволяет заглушить симпатий: ко всему тому высокому, честному, доброму, разумному, что остается в нем вне сферы его преступного деяния.

Мы, в настоящее славное царствование, тогда еще с восторгом юности, приветствовали старцев, возвращенных монаршим милосердием из снегов Сибири, этих государственных преступников, явившихся энергическими деятелями по различным отраслям великих преобразований, тех преобразований, несвоевременная мечта о которых стоила им годов каторги. Боголюбов судебным приговором был лишен всех прав состояния и присужден к каторге. Лишение всех прав и каторга -- одно из самых тяжелых наказаний нашего законодательства. Лишение всех прав и каторга одинаково могут постигнуть самые разнообразные тяжкие преступления, несмотря на все различие их нравственной подкладки. В этом еще нет ничего несправедливого. Наказание, насколько оно касается сферы права, изменения общественного положения, лишения свободы, принудительных работ, может без особенно вопиющей неравномерности постигать преступника самого разнообразного характера. Разбойник, поджигатель, распространитель ереси, наконец, государственный преступник могут быть без явной несправедливости уравнены постигающим их наказанием. Но есть сфера, которая не поддается праву, куда бессилен проникнуть нивелирующий закон, где всякая законная уравнительность была бы величайшей несправедливостью. Я разумею сферу умственного и нравственного развития, сферу убеждений, чувствований, вкусов, сферу всего того, что составляет умственное и нравственное достояние человека.

Высокоразвитый, полный честных нравственных принципов государственный преступник и безнравственный, презренный разбойник или вор могут одинаково, стена об стену, тянуть долгие годы заключения, могут одинаково нести тяжкий труд рудниковых работ, но никакой закон, никакое положение, созданное для них наказанием, не в состоянии уравнять их во всем том, что составляет умственную и нравственную сферу человека. Что, потому, для одного составляет ничтожное лишение, легкое взыскание, то для другого может составить тяжелую нравственную пытку, невыносимое, бесчеловечное истязание. Закон карающий может отнять внешнюю честь, все внешние отличия, с ней сопряженные, но истребить в человеке чувство моральной чести, нравственного достоинства судебным приговором, изменить нравственное содержание человека, лишить его всего того, что составляет неотъемлемое достояние его развития, никакой закон не может. И если закон не может предусмотреть все нравственные, индивидуальные различия преступника, которые обусловливаются их прошедшим, то является на помощь общая, присущая человеку, нравственная справедливость, которая должна подсказать, что применимо к одному и что было бы высшею несправедливостью в применении к другому. Если с этой точки зрения общей справедливости смотреть на наказание, примененное к Боголюбову, то понятным станет то возбуждающее, тяжелое чувство негодования, которое овладело всяким неспособным безучастно относиться к нравственному истязанию над ближним. С чувством глубокого, непримиримого оскорбления за нравственное достоинство человека отнеслась Засулич к известию о позорном наказании Боголюбова. Что был для нее Боголюбов? Он не был для нее родственником, другом, он не был ее знакомым, она никогда не видала и не знала его. Но разве для того, чтобы возмутиться видом нравственно раздавленного человека, чтобы прийти в негодование от позорного глумления над беззащитным, нужно быть сестрой, женой, любовницей?

Из предыдущего вытекают две главные общие задачи, на которые должно быть устремлено все внимание революционной партии: 1 помочь организоваться понимающим уже необходимость того революционным элементам в народе и слиться с существующими уже народными организациями революционного характера и 2 ослабить, расшатать, т. Часть организаторская а Тесная и стройная организация уже готовых революционеров, согласных действовать в духе выше предложенной программы, как из среды интеллигенции, так и из среды находившихся в непосредственном соприкосновении с нею рабочих. Деятельность людей, взявшихся за исполнение последних четырех пунктов, должна заключаться, в видах заострения и обобщения народных стремлений, в агитации в самом широком смысле этого слова, начиная с легального протеста против местных властей и кончая вооруженным восстанием, т. В личных знакомствах как с рабочими, так и с крестьянами агитаторы, конечно, не могут отрицать важности обмена идей и пропаганды. Часть дезорганизаторская а Заведение связей и организации в войсках, и главным образом среди офицерства. Программа "Земли и воли" Май 1878 г. Но, признавая, с одной стороны, что партия может быть влиятельною и сильною только тогда, когда она опирается на народные требования и не насилует выработанного историек экономического и политического народного идеала, а с другой - что коренные черты характера русского народа настолько социалистичны. По нашему мнению, они сводятся к четырем главнейшим пунктам. Правовые народные воззрения признают несправедливым тот порядок, при котором земля находится во владении тех, которые ее не обрабатывают.

По народному понятию, "земля божья" и каждый земледелец имеет право на землю в том количестве, которое он своим трудом может обработать. Мы убеждены, что две трети России будут владеть землею на общинном начале. Что касается политического идеала, то мы признаем, что в русском народе существует стремление к полному мирскому самоуправлению, хотя относительно междуобщинных и внешних отношений вряд ли существуют в народе одинаковые определенные воззрения. По нашему мнению, каждый союз общин определит сам, какую долю общественных функций он отдаст тому правительству, которое каждая из них образует для себя. В области религиозной в народе русском замечаются веротерпимость и вообще стремление к религиозной свободе; поэтому мы должны добиваться полнейшей свободы исповеданий. В состав теперешней Российской империи входят такие местности и даже национальности, которые при первой возможности готовы отделиться, каковы, например, Малороссия, Польша, Кавказ и пр. Следовательно, наша обязанность - содействовать разделению теперешней Российской империи на части соответственно местным желаниям. Таким образом, "земля и воля", служившая девизом стольких народных движений, служившая принципом организации при заселении тех наших окраин, куда еще не проникало влияние современного этим заселениям русского правительства, - эта формула, по нашему мнению, и теперь служит наилучшим выражением народных взглядов на владение землею и устройство своего общежития. Признавая невозможным привить народу при настоящих условиях другие, с точки зрения отвлеченной, может быть.

Само собою разумеется, что эта формула может быть воплощена в жизнь только путем насильственного переворота, и притом возможно скорейшего, так как развитие капитализма и все большее и большее проникновение в народную жизнь благодаря протекторату и стараниям русского правительства разных язв буржуазной цивилизации угрожают разрушением общины и большим или меньшим искажением народного миросозерцания по вышеуказанным вопросам. Указанное противоречие между народным идеалом и требованиями правительства создавало и создает в России ту массу крупных и мелких народных движений, сект религиозно-революционного характера, а подчас и разбойничьих шаек, которые выражают собою активный протест русского народа против существующего порядка. Но эта борьба с организованной силой государства, в руках которого около миллиона войск, оказывается слишком неравною, тем более что народ в значительном большинстве разъединен и так обставлен со стороны разных властей, а главным образом со стороны экономической, что ему и очень мудрено подготовить и противопоставить правительственной организации широкую народную организацию. Из предыдущего вытекают две главные общие задачи, на которые должно быть устремлено все внимание русской социально-революционной партии: 1 помочь организоваться элементам недовольства в народе и слиться с существующими уже народными организациями революционного характера, агитацией же усилить интенсивность этого недовольства, и 2 ослабить, расшатать, т. Отсюда таковы наши ближайшие практические задачи. Часть организаторская а Тесная и стройная организация уже готовых революционеров, согласных действовать в духе нашей программы, как из среды интеллигенции, так и из среды находившихся в непосредственном соприкосновении с нею рабочих. Деятельность людей, взявшихся за исполнение этих пунктов, должна заключаться, в видах заострения и обобщения народных стремлений, в агитации в самом широком смысле этого слова, начиная с легального протеста против местных властей и кончая вооруженным восстанием, т. В личных знакомствах как с рабочими, так и с крестьянами в особенности с раскольниками агитаторы, конечно, не могут отрицать важности обмена идей и пропаганды. Часть дезорганизаторская а Заведение связей и своей организации в войсках, и главным образом среди офицерства.

ГМР в Ленинграде, ф. Подлинник, рукописный. Архив "Земли и воли" и "Народной воли". Тезисы народников 1877? Требования свои мы суживаем до реально осуществимых в ближайшем будущем, то есть до народныхтребований и желаний, каковы они есть в данную минуту. По нашему мнению, они сводятся к трем главнейшим пунктам. Переход всей земли в руки сельского рабочего сословия мы убеждены, что две трети России будут ею владеть на общинном начале и равномерное ее распределение. Разделение Российской империи на части соответственно местным желаниям. Перенесение всех общественных функций в руки общины, то есть полное ее самоуправление.

Это требование нельзя назвать общенародным: есть группы общин, стремящихся к этому, но большинство их еще не дошло до такого нравственного и умственного развития, и, по нашему мнению, каждый союз общин отдаст известную долю общественных функций тому правительству, которое каждый из них образует для себя. Наша обязанность стараться только возможно более уменьшить эту долю. Требования наши могут быть осуществлены только посредством насильственного переворота. Орудием же подготовки и совершения его, по нашему мнению, служат: 1 агитация, как путем слова, так и, главным образом, путем дела, направленная на организацию революционных сил" и на развитие революционных чувств бунты, стачки-вообще путь действия есть в то же время и наилучший путь для организации революционных сил и 2 дезорганизация государства, которая дает нам надежду на победу при той силе "организации, которую создаст агитация в ближайшем будущем. Автограф А. Апрель-май 1878 г. Организация имеет своею ближайшею целью осуществление народного восстания в возможно ближайшем будущем во имя народных желаний, каковы они есть в данную минуту. Избрание той или другой местности для деятельности известной группы, а также составление групп по специальностям определяются программою кружка. Безусловное принесение каждым членом на пользу организации всех своих сил, средств, связей, симпатий и антипатий и даже своей жизни.

Согласие каждого члена с общею программою практической деятельности и обязательство действовать в ее духе. Отсутствие частной собственности среди членов основного кружка. Соблюдение полнейшей тайны относительно всех внутренних дел организации. Подчинение меньшинства большинству и члена кружку. Цель оправдывает средства. Образование групп территориальных и по специальностям, признаваемых необходимыми общею программою деятельности основного кружка. Привлечение в организацию возможно большего количества революционных сил, средств и связей. Контроль за деятельностью всех групп и каждого члена в отдельности. Личная жизнь каждого настолько подлежит общему контролю, насколько это может представиться важным в данном практическом случае.

Все члены основного кружка совершенно полноправны. Каждый член основного кружка обязан всеми силами поддерживать честь и влияние как всей организации, так и отдельных членов ee. В случае каких-либо личных столкновений между членами основного кружка дело решается третейским судом из членов основного же кружка. Решение этого суда обязательно для тяжущихся. Члены основного кружка, с которыми связано общественное имущество или соединены какие-нибудь важные связи, должны беречь себя и по возможности не принимать участия в опасных предприятиях. Каждый член основного кружка избирает себе род деятельности или вступает в ту или другую группу по собственному влечению; в тех же случаях, когда для известной функции не находится желающих исполнять ее по собственному влечению, кружок может обязать принять на себя эту функцию всякого, на кого падет его выбор большинством. Каждый член основного кружка, состоящий в какой-либо группе или при какой-либо специальности, если пожелает оставить эту группу или эту специальность, должен заявить о своем намерении основному кружку по крайней мере за два месяца, и до истечения этого срока он не вправе покидать свое место. Понятно, это обязательно в том только случае, когда присутствие кого-либо из членов основного кружка на данном месте необходимо и если член, намеревающийся покинуть это место, не может быть замещен другим тотчас по заявлении о своем намерении основному кружку. Всякий член основного кружка имеет право свободного выхода из него; но по выходе он обязан хранить в тайне все, что ему известно о делах и об организации кружка.

Если же будет доказано, что вышедший из кружка член выдает кружковые тайны или болтает о них, то подобный член должен быть... Принятие нового члена в основной кружок требует очень строгой оценки личности. В противном случае он должен пробыть некоторое время на испытании. Новый член может быть принят в основной кружок не иначе, как за ручательством минимум пяти членов основного кружка, знающих лично вновь принимаемого, и только в том случае, если он согласен с общею программою практической деятельности и с уставом организации кружка. Ввиду этого при каждом принятии нового члена в основной кружок должны быть оповещаемы если не все, то по крайней мере две трети всего числа членов основного кружка. До момента вступления в основной кружок кандидату не сообщаются ни названия местностей, где действуют члены организации, ни состав основного кружка и организации вообще. Количество и характер групп определяются общею программою кружка. Задачи групп - выполнение частей общей программы кружка и предприятий, которые ею предусматриваются. Группы пользуются полной самостоятельностью в своих местных и внутренних делах.

Внутренняя организация каждой группы может быть своеобразна, но члены основного кружка, входящие в состав местных или специальных групп, сохраняя в тайне свое участие в основном кружке, стараются создать организацию групп в духе и в интересах основного кружка. Свои отношения к основному кружку они объясняют членам группы как отношения 2 групп, связуемых через их посредство. Люди, не желающие или почему-либо не могущие вступить в члены основного кружка или в ту или другую группу, могут вступать с кружком в особые договорные отношения федеративные по специальным делам. Они называются членами-сепаратистами. Если член-сепаратист не желает, чтобы основной кружок знал о подробностях дела, за которое он берется, то, договариваясь с кружком, он имеет право сообщить о своем деле только в общих чертах. Члены-сепаратисты договариваются не с целым кружком, а только с несколькими выборными от кружка лицами. Члены-сепаратисты не должны знать ни о существовании основного кружка, ни о его организации. Так как члены основного кружка по своим задачам будут разобщены специальными делами, то ввиду необходимости концентрирования средств и сведений членами основного кружка избирается из своей среды комиссия. На комиссию возлагаются следующие обязанности: а организовать недостающие группы, б добывать средства, в в определенные сроки давать отчет об общем ходе дела, о расходовании и распределении сумм, о состоянии кассы и пр.

Комиссия пользуется следующими правами: а она имеет, для целей правильного регулирования революционных сил и средств, подробные и точные сведения о деятельности всех групп и членов-сепаратов; б вступать в переговоры и федеративные отношения от имени кружка с другими организациями п отдельными лицами; в в пределах, определяемых основным кружком точною сметою, составляемою в известные сроки, распределять средства. Члены комиссии избираются на неопределенный срок. Число членов комиссии от 5 до 3; по надобности оно может быть увеличено. Члены комиссии избираются большинством двух третей всего числа членов основного кружка. Определение времени съезда и устройство самого съезда ближе всего лежат на обязанности комиссии. Цель конгресса - подвести итоги предшествовавшей деятельности кружка и на основании опытных данных определить направление и характер деятельности дальнейшей. Задачи конгресса: а составление строго определенной программы дальнейшей практической деятельности; б пересмотр устава организации и изменение его, если то потребуется; в поверка средств и дел организации. Вообще конгрессом должны быть разрешены все возникшие вопросы, касающиеся как отдельных групп, так и всей организации. Решения конгресса обязательны для всех членов основного кружка.

itexts.net

Государственная публичная историческая библиотека России (ГПИБ) является государственным хранилищем литературы по истории, историческим наукам и смежным дисциплинам. Задача 1#68583. Из воззвания революционной организации. «31 марта для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. Прочтите отрывок из исторического источника и кратко ответьте на вопрос(-⁠ы). Ответы предполагают использование информации из источника, а также применение исторических знаний по курсу истории соответствующего периода. В прокламации говорилось: «31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством.

Александр Поляков Великаны сумрака: краткое содержание, описание и аннотация

Засулич, Вера Ивановна
Георгий Миронов, Леонид Миронов. Я любил свой народ, свою страну
Читать онлайн Я любил свой народ, свою страну. Миронов Георгий.
Другие электронные книги автора Евгений Черносвитов
Архив земли и воли народной. Возникновение политического терроризма в России
Интернет-зависимый блоггер - потенциальный экстремист и террорист :

Дело Веры Засулич

Осуждена игуменья Митрофания - недовольна церковь. Спустя двадцать лет полиция обвиняет крестьян-вотяков села Старый Мултан в человеческом жертвоприношении. Оказывается, их вековое общение с русским народом, давнее обращение в христианство - ничто перед полицейскими обвинениями целого народа в кровавом изуверстве. В защиту крестьян выступает передовая интеллигенция, вмешивается писатель В. Короленко, которого называют совестью нации, - против, заодно с полицией и судом, невежественный мракобес поп Блинов. Церковь, когда-то возмущенная "делом игуменьи", теперь напугана двойной кассацией Мултанского дела в сенате, поддержанной обер-прокурором Кони. Правда и закон победили и на этот раз: крестьяне были оправданы и освобождены. Когда Кони и Короленко встретились после процесса, писатель поведал судебному деятелю: на последнем, третьем суде над несчастными удмуртскими мужиками заколебались русские мужики-присяжные: "Виновны или не виновны? И: "Не виновны! Вы меня переубедили. Теперь сердце у меня легкое".

Привлечен к ответу за содержание игорного дома офицер Колемин, ему грозит Сибирь - и на Кони ополчаются военные: затронута честь мундира. Если суд, в котором обвинение поддерживал Кони как, например, дело об убийстве губернским секретарем Дорошенко харьковского мещанина Северина , признавал виновным дворянина-чиновника, на ноги поднималась вся помещичья рать, пытаясь ошельмовать или подкупить молодого товарища прокурора Харьковского окружного суда, осмелившегося "закатать" представителя первого сословия империи. Вышеупомянутые дела нашли отражение в очерках "Дело Овсянникова", "Игуменья Митрофания" и других, где правовые и моральные акценты были четко расставлены. В очерке "По делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем" с болью и горечью, с глубоким сочувствием к судьбе простой русской женщины поведана ее горькая история, а, с другой стороны, в адрес "избаловавшегося" в городе ее мужаотходника у автора, ведшего это дело, нет прямых негативных высказываний - цель Кони иная: не столько изобличить убийцу, сколько показать сложившийся под влиянием определенных социальных условий характер Емельянова, его постепенно окрепшую уверенность в собственной вседозволенности и животное равнодушие к судьбе жены. Нелишне будет подчеркнуть внутреннюю связь публикуемой статьи "К истории нашей борьбы с пьянством" и трагедии семьи Емельяновых: в спаивании тысяч емельяновых виновны условия, когда сиюминутная выгода государственных целовальников ставится выше народного здравия. Непримиримый к сознательным нарушителям закона и снисходительный к "простолюдинам", пред коими он, будучи истым шестидесятником, считал должником и себя как член интеллигентного общества, - Анатолий Федорович с высокой требовательностью относился к духовно близким ему единомышленникам, а к борцам за общественные интересы - с трогательной, самозабвенной дружбою. Одним из таких стал для него известный ученый и публицист профессор К. Кавелин, чью весьма содержательную характеристику можно отнести к самому Кони. Они честно осуществляли в жизни все, что им было "дано", но затем, по праву усталости и возраста, сложили поработавшие руки и остановились среди быстро бегущих явлений жизни... Новые поколения проходят мимо, глядя на них, как на почтенные остатки чуждой им старины.

Живая связь между их замолкнувшей личностью и вопросами дня утрачена или не чувствуется, и сердце их, когда-то горячее и отзывчивое, бьется иным ритмом, безучастное к явлениям окружающей действительности. Холодное уважение провожает их в могилу, и больное чувство незаменимой потери, незаместимого пробела не преследует тех, кто возвращается с этой могилы... Но есть и другие люди немногие, редкие. В житейской битве они не кладут оружия до конца. Их восприимчивая голова и чуткое сердце работают дружно и неутомимо, покуда в них горит огонь жизни. Они умирают, как солдаты в ратном строю, и, уже чувствуя дыхание смерти, холодеющими устами еще шепчут свой нравственный пароль и лозунг Жизнь часто не щадит их, и на закате дней, в годы обычного для всех отдыха и спокойствия, наносит их усталой, но стойкой душе тяжелые удары. Но зато - ничего из области живых общественных вопросов не остается им чуждым. Вступая в жизнь с одним поколением, они делятся знанием с другим, работают рука об руку с третьим, подводят итоги мысли с четвертым, указывают идеалы пятому... Они не "переживают" себя, ибо жить для них не значит только существовать да порою обращаться к своим, нередко богатым воспоминаниям... Их чуждый личных расчетов внутренний взор с тревожною надеждою всегда устремлен в будущее, и в их многогранной душе всегда найдутся стороны, которыми она тесно соприкасается с настроением и стремлениями лучшей части современного им общества.

Одним из таких людей был К. Кавелин" [Речь А. Он был глубоко искренен, когда в конце своих дней исповедно признал: "Я прожил жизнь так, что мне не за что краснеть... Я любил свой народ, свою страну, служил им, как мог и умел. Я не боюсь смерти. Я много боролся за свой народ, за то, во что верил" [Цит. Близко соприкасавшиеся с ним люди либо отходили прочь, либо становились невольно или вольно в один с ним ряд честных служителей долга, о которых создал прекрасные очерки или воспоминания Анатолий Федорович: юрист и историк искусства Д. Ровинский, судебные деятели и поэты А. Боровиковский и С. Кони сочувственно цитирует прозаика и критика В.

Одоевского - и тоже как бы о себе: "Перо писателя пишет успешно только тогда, когда в чернильницу прибавлено несколько капель крови его собственного сердца... С какой теплотой вспоминает Кони о людях, профессионально честно выполнявших свой долг, например об Иване Дмитриевиче Путилине или о судебных деятелях, чья нерядовая практика поднимала и возвышала в глазах народа и общества служителей Фемиды - равно и адвокатов в их ряды несчетное количество раз был безрезультатно зван Кони теми, кто хотел иметь такого сильного и честного коллегу в условиях почти сплошного засилья врагов судебной перестройки.

Изданная как выдающаяся кандидатская работа в 1-м томе "Приложения к Московским университетским известиям" издание, похожее на нынешние "Ученые записки" , она обратила на себя внимание не одних специалистов. Ею заинтересовалось министерство народного просвещения - после того, как цензурное ведомство усмотрело в диссертации нежелательные мысли и особенно - выводы, а затем "дело" легло на стол к министру внутренних дел Валуеву. Юбилейный сборник. Употребление личных сил может быть допущено только при отсутствии помощи со стороны общественной власти... О праве необходимой обороны: Приложение к Московским университетским известиям. И это пишет человек, которого мы привычно окрестили в свое время полубранной кличкой "либерал"! У 22-летнего диссертанта - черным по белому: "Очевидно, что необходимая оборона, как сопротивление действиям общественной власти, может быть только в случае явного противодействия закону".

Анатолий Кони еще не служит, еще не чиновник, он едва отошел от "вольного сословия" студента. Но какая цепкая связь этой мысли и действий судьи через 12 лет: Треневым грубо нарушен закон - виновна ли Засулич, вышедшая с револьвером, как символ сопротивления беззаконию, господа присяжные? Да, конечно, служа закону, Кони служил строю, несчетное число раз допускавшему нарушение им же декларируемого закона. Но каждый раз защищая интересы человека из народа, из общества, Кони занимал позицию не просто блюстителя закона - он, отстаивая достоинство простого человека, призывая видеть в нем личность, действовал с общедемократических позиций - и нередко демократ в нем побеждал либерала. Неуклонно следуя закону, судья или прокурор Кони глубоко вникал в психологию провинившегося человека, всегда видел в нем не отвлеченную фигуру, к коей необходимо применить ту или иную статью Уложения о наказаниях, а "душу живу", тщательно анализировал все за и против, с последовательным гуманизмом и бесстрашием отстаивал право человека в тех случаях, когда оно попиралось. Однако всегда был непримирим к заведомым и бесстыдным закононарушителям. Когда прокурор Кони принимался "распутывать" дело представителя определенного сословия, почему-то обижалось все сословие. Петербургский гильдейный купец миллионер Овсянников поджег собственную фабрику в корыстных целях и получил "при содействии Кони" сибирскую каторгу затаили недоброе на неподкупного прокурора уверенные в силе золота толстосумы. Осуждена игуменья Митрофания - недовольна церковь.

Спустя двадцать лет полиция обвиняет крестьян-вотяков села Старый Мултан в человеческом жертвоприношении. Оказывается, их вековое общение с русским народом, давнее обращение в христианство - ничто перед полицейскими обвинениями целого народа в кровавом изуверстве. В защиту крестьян выступает передовая интеллигенция, вмешивается писатель В. Короленко, которого называют совестью нации, - против, заодно с полицией и судом, невежественный мракобес поп Блинов. Церковь, когда-то возмущенная "делом игуменьи", теперь напугана двойной кассацией Мултанского дела в сенате, поддержанной обер-прокурором Кони. Правда и закон победили и на этот раз: крестьяне были оправданы и освобождены. Когда Кони и Короленко встретились после процесса, писатель поведал судебному деятелю: на последнем, третьем суде над несчастными удмуртскими мужиками заколебались русские мужики-присяжные: "Виновны или не виновны? И: "Не виновны! Вы меня переубедили.

Теперь сердце у меня легкое". Привлечен к ответу за содержание игорного дома офицер Колемин, ему грозит Сибирь - и на Кони ополчаются военные: затронута честь мундира. Если суд, в котором обвинение поддерживал Кони как, например, дело об убийстве губернским секретарем Дорошенко харьковского мещанина Северина , признавал виновным дворянина-чиновника, на ноги поднималась вся помещичья рать, пытаясь ошельмовать или подкупить молодого товарища прокурора Харьковского окружного суда, осмелившегося "закатать" представителя первого сословия империи. Вышеупомянутые дела нашли отражение в очерках "Дело Овсянникова", "Игуменья Митрофания" и других, где правовые и моральные акценты были четко расставлены. В очерке "По делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем" с болью и горечью, с глубоким сочувствием к судьбе простой русской женщины поведана ее горькая история, а, с другой стороны, в адрес "избаловавшегося" в городе ее мужаотходника у автора, ведшего это дело, нет прямых негативных высказываний - цель Кони иная: не столько изобличить убийцу, сколько показать сложившийся под влиянием определенных социальных условий характер Емельянова, его постепенно окрепшую уверенность в собственной вседозволенности и животное равнодушие к судьбе жены. Нелишне будет подчеркнуть внутреннюю связь публикуемой статьи "К истории нашей борьбы с пьянством" и трагедии семьи Емельяновых: в спаивании тысяч емельяновых виновны условия, когда сиюминутная выгода государственных целовальников ставится выше народного здравия. Непримиримый к сознательным нарушителям закона и снисходительный к "простолюдинам", пред коими он, будучи истым шестидесятником, считал должником и себя как член интеллигентного общества, - Анатолий Федорович с высокой требовательностью относился к духовно близким ему единомышленникам, а к борцам за общественные интересы - с трогательной, самозабвенной дружбою. Одним из таких стал для него известный ученый и публицист профессор К. Кавелин, чью весьма содержательную характеристику можно отнести к самому Кони.

Они честно осуществляли в жизни все, что им было "дано", но затем, по праву усталости и возраста, сложили поработавшие руки и остановились среди быстро бегущих явлений жизни... Новые поколения проходят мимо, глядя на них, как на почтенные остатки чуждой им старины. Живая связь между их замолкнувшей личностью и вопросами дня утрачена или не чувствуется, и сердце их, когда-то горячее и отзывчивое, бьется иным ритмом, безучастное к явлениям окружающей действительности. Холодное уважение провожает их в могилу, и больное чувство незаменимой потери, незаместимого пробела не преследует тех, кто возвращается с этой могилы... Но есть и другие люди немногие, редкие. В житейской битве они не кладут оружия до конца. Их восприимчивая голова и чуткое сердце работают дружно и неутомимо, покуда в них горит огонь жизни. Они умирают, как солдаты в ратном строю, и, уже чувствуя дыхание смерти, холодеющими устами еще шепчут свой нравственный пароль и лозунг Жизнь часто не щадит их, и на закате дней, в годы обычного для всех отдыха и спокойствия, наносит их усталой, но стойкой душе тяжелые удары. Но зато - ничего из области живых общественных вопросов не остается им чуждым.

Главным методом обеспечения его армии были грабежи сельского населения. Помещиков и их приказчиков убивали, зачастую предварительно подвергая пыткам. Крепостных крестьян первоначально объявляли свободными, но по мере распространения бунта перед ними все чаще ставился выбор: либо присоединяться к отрядам Пугачева, либо самим становиться объектами грабежа и унижений. Как говорилось в царском Манифесте от 19 декабря 1774 г. Пугачевцы «целый год производили лютейшие варварства в губерниях Оренбургской, Казанской, Нижегородской и Астраханской, истребляя огнем церкви Божии, грады и селения, грабя святых мест и всякого рода имущества, и поражая мечем и разными ими вымышленными мучениями и убивством священнослужителей и состояния вышнего и нижнего обоего пола людей, даже и до невинных младенцев». Особенно жестоко поступал Пугачев с офицерами боровшихся против него правительственных отрядов. Жен и дочерей командиров гарнизонов он брал себе в наложницы.

Солдатам правительственных войск он обещал, в обмен на предательство, офицерские должности, а после «возвращения престола» — поместья и придворные привилегии. Спекулируя на психологии вчерашних крепостных, он призывал их перейти на службу к «императору Петру III», обещая уставшим от тягот службы солдатам красивую жизнь, женщин и вино. Действуя на территории, где жили разные народы, Пугачев умело разжигал межнациональную рознь, агитируя против «русских угнетателей». Так с помощью Салавата Юлаева и других эмиссаров ему удалось в декабре 1773 г. Оно приняло массовый характер: лишь 9 башкирских старшин из 200 остались верными правительству. Остальные в январе 1774 г. Костяк русских отрядов Пугачева составили не желавшие отказываться от своих привилегий яицкие казаки, бывшие преступники и дезертиры, сосланные на Урал и в Сибирь.

Врываясь в беззащитные селения, они устраивали пьяные оргии, прекращавшиеся лишь, когда опустошались все винные погреба. Проникнув 5 января 1774 г. Воспользовавшись этим, подпоручик Пушкарев повел контратаку и выбил повстанцев из города. Снова занять Челябинск Пугачеву удалось лишь 8 февраля, когда большая часть жителей покинула город под охраной правительственных войск. После поражения, нанесенного пугачевцам в декабре 1774 г. Голицина, главные силы мятежников отступили в уральские горнозаводские районы. Для пополнения своих отрядов Пугачев насильно мобилизовал рабочих.

Первым этот метод освоил атаман Иван Болобородов, присоединивший к Пугачеву «работных людей» демидовских заводов. Вступая на заводскую территорию, пугачевцы разрушали оборудование, и у рабочих не оставалось другого способа найти пропитание, кроме вступления в ряды повстанцев. Совместно с башкирами, старшинам которых Пугачев пообещал вернуть земли, занятые промышленными предприятиями, пугачевцы разрушили более 60 уральских заводов. Летом 1774 г. Пугачеву удалось использовать в своих интересах междоусобицу казахских ханов, пообещав лидерам Среднего жуза поддержать их борьбу против власти Большого жуза. Это отвлекло от Пугачева войска генерала Деколонга, охранявшего Сибирскую пограничную линию, и участило набеги казахских кочевников на русские поселения. Крепостное право здесь сопровождалось насильственной русификацией и христианизацией.

Это обеспечило Пугачеву поддержку со стороны крестьян и стало причиной уничтожения большого числа дворянских усадеб. Пугачеву удалось взять Казань за исключением крепости, в которой под охраной войск спаслась часть горожан. На следующий день пугачевцы были выбиты из города отрядами полковника Михельсона и генерала Потемкина, но и одного дня мятежникам хватило, чтобы в пьяной вакханалии разграбить и сжечь город. Потерпев поражение, Пугачев с небольшим отрядом переправился через Волгу и двинулся в направлении Алатыря, оставляя после себя выжженную землю. Пугачев пытался навести в своем войске дисциплину, но ситуация вышла из-под его контроля. В Алатыре, несмотря на запреты самозванца, начались грабежи и пьяные вакханалии. Это была агония.

В Пензе, Саранске и Саратове он еще пытался играть роль «народного вождя» — «вершил суд» над приведенными к нему помещиками всего во время «пугачевщины» было вырезано более 3 тыс. Но потерпев 24 августа 1774 г. После указа «О вольностях дворянства» 18 февраля 1762 г. Но бесчинства, насилия и жестокости, творимые Пугачевым и его войском, делают невозможным почитание его как национального героя. Между тем в краю, где Пугачев совершил свои главные «подвиги» города и поселки продолжают носить его имя. Это город на востоке Саратовской области бывший Николаевск , поселки в Оренбургской области и в Удмуртии близ Ижевска. В Москве, в Преображенской управе, есть целых две Пугачевских улицы.

Есть такие улицы и в других городах. В Башкирии, в честь Салавата Юлаева, крупный город назван Салават. Разин Степан Тимофеевич Разин ок. Его крестным отцом был войсковой атаман Корнила Яковлев. Зная татарский и калмыкский языки, Разин неоднократно помогал вести переговоры с калмыкскими предводителями. Словесный портрет Разина составил не раз видевший его голландский парусный мастер Ян Стрейс: «Это был высокий и степенный мужчина крепкого телосложения с высокомерным прямым лицом». Считается, что враждебность Разина к русскому правительству была вызвана казнью в 1665 г.

Долгорукова, за попытку вместе с отрядом казаков дезертировать с театра военных действий против поляков. В 1667 г. Степан Разин стал походным атаманом крупного отряда «голутвенных» казаков т. Взяв крупную добычу, он вернулся и обосновался в Кагальницком городке на Дону, где начал формировать отряд из казаков и беглых крестьян, отказавшись подчиняться войсковому атаману К. Весной 1670 г. Начавшись как разбойничье казачье выступление, движение Разина быстро переросло в огромное крестьянское восстание, охватившее значительную часть территории страны. Такой размах был отчасти вызван объективными причинами — закрепощением крестьян, церковным расколом, недостатками административной системы и злоупотреблениями на местах.

Это, однако, не умаляет одиозности фигуры вождя повстанцев. Характер Разина хорошо иллюстрирует воспетая в народном предании история с персидской княжной — захваченной летом 1669 г. В августе того же года, в пьяном угаре, празднуя успех перемирия с царскими воеводами в Астрахани, Разин утопил беззащитную женщину в Волге. Произошедший затем окончательный разрыв Разина с атаманом Яковлевым и астраханскими воеводами формально был связан с его отказом выдать беглых. Но фактически Разин уже просто не мог отказаться от разбоя и вернуться к мирной жизни. Этот окончательный разрыв с законной властью он отметил грабежами и пьяным разгулом в Царицыне. Религиозность Разина была своеобразной.

Его часто видели истово молящимся за успех своего предприятия, и вместе с тем он постоянно говорил казакам: «На что церкви? К чему попы? Венчать, что ли? Да не все ли равно: станьте в паре подле дерева, да пропляшите вокруг него — вот и повенчались». Специфичным было и понимание Разиным свободы. Пленив летом 1670 г. При этом гребцы стрелецкого отряда, напротив, стали у него вольными казаками.

К этому и сводилась нехитрая «социальная программа» Разина: превратить свободных людей в рабов, а вчерашних рабов сделать свободными. Все свободные люди в занимаемых казачьими отрядами городах были обречены на смерть или на жестокие издевательства. Взяв Астрахань, Разин лично сбросил с колокольни воеводу Прозоровского. В городе было вырыто несколько братских могил, куда сбрасывали трупы убитых. Во дворе одного только Троицкого монастыря разинцы убили и зарыли 441 человека. Разин велел сжечь городской архив и библиотеку и заявил, что точно так же поступит, когда возьмет штурмом Москву. Три недели пробыл Разин в Астрахани, и каждый день он устраивал публичные казни, жертвы для которых выискивал лично, разъезжая на коне по городу.

Жены и дочери убитых дворян, сотников и подьячих были «выданы» Разиным за казаков; он сам раздавал своим приближенным «печати» на право пользования той или иной женщиной. Для вербовки в свои отряды Разин разослал по Поволжью множество агитаторов. Они обещали простым людям избавить их от начальства, объявляя целями похода Разина истребление бояр, дворян и приказных людей, искоренение всякой власти, установление на всей Руси казачества и всеобщего равенства. Зная уважение русского народа к личности царя, Степан сам внешне соблюдал его. Для этого он воспользовался именами царевича Алексея Алексеевича, умершего 17 января 1670 г. Были распущены слухи, что Разин спас патриарха Никона и царевича Алексея от преследования царя и бояр, и теперь оба эти популярных лица сопровождают его. Роль царевича Алексея играл один из черкасских казаков.

В начале сентября 1670 г. Здесь к нему стали в большом количестве стекаться беглые поволжские крестьяне, черемисы, чуваши и мордвины. Его десятитысячное войско выросло в несколько раз, и лишь мужество защитников города позволяло выдерживать осаду к примеру, Астрахань была взята Разиным с меньшими силами за два дня. В конце сентября на помощь осажденному городу подошли отряды князя Юрия Барятинского. Воинство Разина было полностью разбито, и он, бросив на произвол судьбы воевавших за него крестьян, чувашей и черемисов, вместе с казаками уплыл вниз по Волге. Он пытался закрепиться в Царицыне, а с началом зимы прибыл в Кагалинский городок и стал искать контакты с Астраханью и Черкасском. Но в Черкасске снова взял власть атаман Яковлев.

В феврале 1671 г. Разину не удалось захватить Черкасск силой, и он возвратился в Кагалинский городок. Обозленный неудачами, он начал бессмысленные по своей жестокости расправы с подчиненными, которых подозревал в измене. Несколько десятков людей были заживо сожжены им в печи. В апреле 1671 г. Под усиленной охраной обоих отправили в Москву, где Разин был публично казнен на Красной площади. После смерти Разина в руках мятежников осталась одна Астрахань.

В результате трехмесячной осады войсками боярина Милославского 26 ноября 1671 г. Царские воеводы оказались гуманнее «народного вождя» Разина. Большинство разинцев были оставлены в живых и получили возможность искупить свою вину честной службой в царских войсках. Именем Разина большевики с удовольствием называли улицы и населенные пункты. Поселки имени Степана Разина до сих пор имеются в Нижегородской области на реке Алатырь и в Азербайджане, улицы — во многих городах, которые он ограбил и залил кровью. В Москве до 1994 г. Рылеев Кондратий Федорович Рылеев 1795—1826 родился в небогатой дворянской семье.

Отец его, управлявший делами князя Голицина, был человек крутого нрава и обращался деспотически с женой и с сыном. Мать Рылеева, Анастасия Матвеевна урожденная Эссен , желая избавить ребенка от жестокого отца, уже в 1801 г. Здесь он обнаружил сильный характер и склонность писать стихи. В 1814 г. Рылеев был выпущен офицером в конную артиллерию, участвовал в походе в Швейцарию и Францию. В 1815 г. В 1818 вышел в отставку; в 1820 женился на Наталье Михайловне Тевяшовой.

После женитьбы Рылеев переехал в Петербург, сблизился с кружками образованной молодежи столицы, примкнул к вольному обществу любителей российской словесности и к масонской ложе «Пламенеющая звезда». В это же время он публикует стихотворения и статьи в «Соревнователе Просвещения», «Сыне Отечества», «Невском Зрителе», «Благонамеренном». Одно из этих стихотворений поразило современников неслыханной дерзостью: оно было озаглавлено «К временщику» и метило в грозного Аракчеева. Рылеев был избран от дворянства заседателем уголовной палаты. К этому времени он познакомился со всем литературным миром Петербурга. В 1824 г. Рылеев перешел на службу в Российско-американскую компанию.

В его доме бывали литературные собрания; возникла мысль учредить собственное издание, и с 1823 г. Рылеев и будущий декабрист А. Бестужев писавший под псевдонимом Марлинский стали выпускать ежегодный альманах «Полярная звезда». В начале 1823 г. Рылеев вступил в тайное Северное общество, образовавшееся из Союза благоденствия. Он был принят сразу в разряд «убежденных» и уже через год был избран «диктатором». Дух и направление Северного общества, собрания которого происходили на квартире Рылеева, всецело созданы им.

В противоположность Южному обществу, руководимому Пестелем, Северное отличалось демократизмом. Рылеев настаивал на принятии в общество купцов и мещан, предлагал освобождение крестьян непременно с наделением их землей. Известие о смерти Александра I застало членов Общества врасплох. Перед 14 декабря Рылеев сложил свои полномочия; вместо него «диктатором» был избран князь С. Но именно Рылеев стал одним из инициаторов и руководителей подготовки восстания на Сенатской площади. В дни междуцарствия он был болен ангиной, и его дом стал центром совещаний заговорщиков, приходивших будто бы проведать больного. Рылеев, воодушевляя товарищей, сам не мог эффективно участвовать в восстании, поскольку был штатским.

Утром 14 декабря он пришел на Сенатскую площадь, затем большую часть дня провел в разъездах по городу, стараясь выяснить ситуацию в разных полках и найти подмогу. По свидетельству очевидцев, в день восстания Рылеев просил П. Каховского проникнуть в Зимний дворец и «лично убить государя, а уже затем мы всей братией изведем его родню». На следующую ночь он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Рылеев на допросах признал себя главным виновником. В росписи преступников Рылеев поставлен вторым, и обвинение выражено так: «Умышлял на цареубийство; назначал к совершению оного лица; умышлял на лишение свободы, на изгнание и на истребление Императорской фамилии и приуготовлял к тому средства; усилил деятельность Северного общества, управлял оным, приуготовлял способы к бунту, составлял планы, заставлял сочинить манифест о разрушении правительства; сам сочинял и распространял возмутительные песни и стихи и принимал членов; приуготовлял главные средства к мятежу и начальствовал в оных; возбуждал к мятежу низших чинов чрез их начальников посредством разных обольщений и во время мятежа сам приходил на площадь». Именно за «умысел цареубийства», а не за свой поэтический талант, Рылеев прославлялся при советской власти.

Улицы Рылеева есть в Петербурге и других городах. Революция Имя Революции носит одна из главных московских площадей. Мало кто знает, что при этом была увековечена не октябрьская революция которая первые 10 лет советской власти честно именовалась переворотом , а февральская. Февральская революция безусловно одно из важнейших событий русской истории. Отречение Николая II от престола завершило монархическую российскую государственность. Как бы не относиться к монархии, ход февральской революции и ее последствия нельзя оценить положительно ни в юридическом, ни в нравственном, ни в историческом плане. Юридически февральская революция была нарушением законов, по которым жила страна.

И отрекающийся монарх, и принимающие отречение представители самозваного Временного Комитета Государственной Думы презрели правопреемство верховной власти. Шульгин и А. Император сказал им: «Ранее вашего приезда, после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузскаго с председателем Государственной Думы, я думал в течение утра, и во имя блага, спокойствия и спасения России я был готов на отречение от престола в пользу своего сына, но теперь еще раз обдумав свое положение, я пришел к заключению, что ввиду его болезненности, мне следует отречься одновременно и за себя и за него, так как разлучаться с ним не могу». Неправомерность избранной Императором формы отречения была очевидна. Основные Государственные законы Российской Империи ст. Разумеется, отсутствие нормы не исключает факта. Но в данном случае факт отречения, по точному замечанию правоведа В.

Набокова, юридически был тождественен смерти Государя. Еще Павел I принял закон о престолонаследии, в верности которому клялся при достижении совершеннолетия каждый наследник престола, в том числе и Николай II. Согласно этому закону, Император не мог распоряжаться престолом как своим частным наследием и завещать его кому пожелает. Престол Империи наследовался в строго установленном порядке. От Николая II он должен был перейти к его сыну Алексею, отрекаться за которого Император не имел права. По закону Цесаревич Алексей мог отказаться от короны только сам, да и то лишь по достижении 16 лет. До того он должен был царствовать при Правителе регенте , которого имел право выбрать Николай II.

Если такого назначения не произошло, Правителем становился «ближний по наследию Престола из совершеннолетних обоего пола родственников малолетнего Императора» ст. В 1917 г. Дума предлагала Государю именно этот, вполне законный вид отречения: Но Император воспротивился, а Шульгин и Гучков не стали перечить. Такая форма отречения была незаконной. Невозможно представить, что имевший прекрасное юридическое образование и уже 22 года правивший Николай II этого не сознавал. А данная в свое время клятва «соблюдать все постановления о наследии Престола» делала подобное отречение клятвопреступлением. Чего желал достичь Государь, заведомо нарушая правила престолонаследия, мы никогда не узнаем.

Узнав о решении брата, великий князь Михаил спросил Председателя Думы, М. Родзянко, может ли тот при вступлении на престол гарантировать ему безопасность, и в ответ услышал: «Единственно, что я вам могу гарантировать — это умереть вместе с вами». И 3 марта 1917 г. Михаил Александрович, не восходя на престол на который он при законном наследнике и не имел никаких прав , отказался от принятия верховной власти до особого решения на этот счет Учредительного собрания. Помимо того, в акте отказа от престола он по совету Шульгина и Набокова объявил: «Всем гражданам Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всей полнотой власти». Набоков, — можно возразить, что Михаил Александрович, не принимая верховной власти, не мог давать никаких обязательных и связывающих указаний насчет пределов и существа власти Временного Правительства. Но мы в данном случае не видели центра тяжести в юридической силе формулы, а только в ее нравственно-политическом значении.

И нельзя не отметить, что акт об отказе от престола, подписанный Михаилом, был единственным актом, определившим объем власти Временного Правительства и вместе с тем разрешившим вопрос о формах его функционирования». Заметим, чтоНиколай II призвал к верности Временному правительству в своем прощальном приказе по армии, но этот документ Временное правительство не пожелало опубликовать. Как можно видеть, юридически власть Временного Правительства, возникшая в ходе февральской революции, строилась ни на чем. Это была чистая узурпация, отягченная неловкой попыткой сознательной правовой фальсификации. De jure в России правил двенадцатилетний Алексей Николаевич, de facto никакой властью не располагавший и о своем положении Императора Всероссийского не ведавший. В нравственном плане февральская революция также не имеет оправданий. Шел третий год тяжелой, кровопролитной войны.

На полях сражений погибли 2 миллиона русских граждан, еще миллионы стали инвалидами. После отступления 1915 года фронт стабилизировался, и с весны 1916 года началось генеральное контрнаступление русских войск в Галиции «Брусиловский прорыв» и местные наступательные действия у озера Нарочь и под Ригой. На Кавказском фронте русские войска к исходу 1916 г. На весну 1917 г. Победа в войне принесла бы России важные территориальные приобретения и денежные контрибуции. Геополитическое и экономическое положение страны должно было стать более выгодным и упрочить роль России как одной из мировых держав. Начало этой войны русский народ воспринял с огромным энтузиазмом.

Защита Сербии от австрийской агрессии была достаточным нравственным поводом для решительных военных действий. При этом войны жаждало не российское правительство, крайне заинтересованное в мире; ее хотели Австрия и Германия, которые явно ее спровоцировали. Тяготы этой войны были совершенно не сравнимы с теми, какие впоследствии перенес русский народ в 1941—1945 гг. В отличие от своих противников и союзников по I мировой войне, Россия не вводила продуктовые карточки и обеспечивала электричеством даже прифронтовые города. Исправно работали все коммунальные службы и транспорт. Революционные листовки, распространявшиеся в февральские дни 1917 г. Страшная дороговизна растет во всех городах, голод стучится во все окна… Мы часами стоим в очередях, дети наши голодают… Везде горе и слезы».

Квалифицированный рабочий получал в то время на оборонном заводе редко меньше 5 рублей в день, чернорабочий — трех, между тем фунт черного хлеба стоил 5 копеек, белого — 10, говядины — 40, свинины — 80, сливочного масла — 50 копеек. И все эти продукты были в продаже. Перебои с хлебом, послужившие поводом февральских беспорядков, никак не могли стать причиной голода и даже недоедания. Как гласило объявление от 24 февраля 1917 г. На 23 февраля запасы города составляли полмиллиона пудов ржаной и пшеничной муки, чего при обычном потреблении, даже без дополнительного подвоза хватило бы на десять — двенадцать дней. Хлеб же регулярно подвозился. Как объяснял в Думе 25 февраля министр земледелия Риттих, не во всех районах Петрограда хлеб полностью разбирался к вечеру, а черствый хлеб на следующий день уже не покупали.

Итак, вопреки сложившимся мифам, февральская революция не была вызвана голодом. Не была она вызвана и жестокостью политического режима. После 1906 г. Россия имела ограниченную законодательными палатами монархию и свободную прессу, ее граждане обладали всеми обычными в то время гражданскими и экономическими правами — от права на земское самоуправления до права на забастовку. Трудно себе представить, чтобы в 1942 году рабочие Ленинграда решились бы на забастовки и выдвижения требования к правительству и администрации. А в 1917 г. Безусловно, политический и общественный строй России нуждался в улучшениях, но его быстрое развитие в предвоенные годы земельная реформа, рабочее законодательство, программа всеобщего образования не оставляло серьезных сомнений, что после победы над Германией в стране мирно и законно осуществятся дальнейшие преобразования.

Таким образом, никаких разумных причин для массовых политических беспорядков в Петрограде в феврале 1917 г. Политический режим был мягок и либерален, экономическое положение — вполне терпимым, война — безусловно склонялась к победе. Во Франции, Англии, Германии общество напрягало все силы для победы, было единодушным, как никогда. В России же произошел бунт, вскоре поддержанный войсками. Рабочие соглашались с агитаторами, что надо прогнать царя и капиталистов, прекратить войну и объявить демократическую республику. А с рабочими соглашались и солдаты, и казаки. Читая ежедневные донесения в МВД начальника Петроградского охранного отделения генерал-майора Глобачева, диву даешься, с какой легкостью рабочие оборонных заводов по призыву агитаторов тысячами выходили на улицы, громили лавки, ломали трамваи, избивали полицейских.

И требовали… хлеба, которого было практически вдоволь, и «ниспровержения самодержавия», то есть насильственной смены конституционного строя в военное время. Около полудня 26 февраля на Знаменской площади казаками был зарублен ротмистр Крылов — первая жертва революции, которую потом цинично именовали «великой бескровной». Он пал от рук тех, кто считался защитниками власти. В ночь с 26 на 27 февраля солдатами Павловского полка был убит их командир полковник Экстен. Утром 27 выстрелом в спину во время построения учебных рот Волынского полка был убит капитан Лашкевич. Еще не отрекся царь, а почти все, кто был в Петрограде, от расхристанного рядового запасных батальонов до героя «галицийских кровавых полей» генерала Корнилова и великого князя Кирилла Владимировича, надели красные банты и кричали: «Долой самодержавие! Вся власть Учредительному собранию!

Перед лицом подобных выступлений вначале — локальных и хаотических Император Николай II ощутил себя в полном одиночестве. Он даже не попытался пресечь беспорядки, но бросил Ставку в Могилеве, где его безопасность была гарантирована, и устремился к своей семье в Царское Село: дети были больны, к тому же близость к ним бунтовщиков вызывала у Государя беспокойство. По дороге, во Пскове, Император покорно отказался от престола и вверг Россию в величайшую смуту. Если бы российские люди, от царя до рядового запасных батальонов и рабочего военных заводов, остались в те дни верны долгу перед родиной, следовали нравственным даже не христианским, но просто человеческим принципам, трагедии бы не случилось. Но вышло все иначе. Не имевшая никаких нравственных оснований, февральская революция оказалась по своим последствиям разрушительной. Временное правительство не смогло исполнить тех лозунгов, под которыми оно захватило власть.

Для сравнения, из 131 террориста-мужчины 95 были рабочими и крестьянами по роду занятий. Взяла из текстаМосковского центра гендерных исследований. В XX веке терроризм стал женским. Террористические группы, состоящие исключительно из женщин, были образованы непальскими маоистами и Рабочей Партией Курдистана Kurdistan Workers Party. Долгое время начальником штаба и, фактически, организационным гением баскской сепаратистской группировки"ЭТА Euskadi Ta Askatasuna Basque Homeland and Liberty была женщина. Петра Шельм, берлинский парикмахер, обучавшаяся в палестинских лагерях, была убита в перестрелке с полицейскими в Гамбурге.

Взрослых немцев. Палестинка Лейла Халед. Японская пенсионерка Фусако Шигенобу Сигэнобу прошла обучение в палестинских лагерях террористов, она не только убийца, но и блестящий организатор террористической "Японской Красной Армии". Английская журналистка Эйлин Макдональд: "Я встречалась с несколькими женщинами, наводившими на людей ужас. Когда их называли террористками, они, как правило, приходили в ярость. На вопрос, почему они угоняли самолеты, взрывали бомбы и убивали людей, они давали тот же ответ, которого можно было бы ожидать от мужчин, - чтобы освободить свою страну, вызвать революцию и свергнуть правительство.

Они негодовали, когда их спрашивали, как они, женщины, пошли на такое. Они никак не могли взять в толк, почему должны в чем-то отличаться от мужчин, с которыми находятся в одинаковом положении. Если ты втянут в войну, то воевать нужно невзирая на пол, говорят они". Кристиан Лохте, начальник гамбургского подразделения федерального агентства внутренней безопасности: "Женщины стреляют не колеблясь, мужчины же склонны сначала к тому, чтобы продумать пути бегства. В террористических группах организаторы - женщины, все держится на них. Мужчины же разрабатывают в тонкостях детали операций.

Женский терроризм: причины и особенности

31 марта для России начался пролог той великой исторической драмы, 69. XIX Всесоюзная партийная конференция констатирует: выработанный партией. Незадолго перед тем возникший революционный Союз «Земля и воля» выпустил по поводу оправдания Засулич прокламацию «К русскому обществу», где говорилось: «31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом. В листовке, выпущенной комитетом «Народной воли» говорилось: "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. попытку арестовать В.И. Засулич – как вызов всему русскому обществу: «31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. О живленіе русской исторической мысли, поддержанной и ободренной просвѣщеннымъ вниманіемъ и прямымъ личнымъ участіемъ почившаго Государя, переживетъ Его царственную дѣятельность, прервавшуюся столь преждевременно. "Комитет "Народной воли" выпустил листовку 1 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. Присяжные отказались обвинить ту, которая решилась противопоставить насилию насилие.

Желябов. Засулич. Кибальчич

В прокламации говорилось: "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. По советской формулировке, Красная гвардия была «основной формой организации вооруженных сил пролетариата в период подготовки и проведения Великой Октябрьской социалистической революции и в начале Гражданской войны». Назовите российского императора в этот период. Из воззвания революционной организации. «31 марта для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством.

Дело Веры Засулич

Кавелин, чью весьма содержательную характеристику можно отнести к самому Кони. Они честно осуществляли в жни все, что им было "дано", но затем, по праву усталости и возраста, сложили поработавшие руки и остановились среди быстро бегущих явлений жни... Новые поколения проходят мимо, глядя на них, как на почтенные остатки чуждой им старины. Живая связь между их замолкнувшей личностью и вопросами дня утрачена или не чувствуется, и сердце их, когда-то горячее и отзывчивое, бьется иным ритмом, безучастное к явлениям окружающей действительности. Холодное уважение провожает их в могилу, и больное чувство незаменимой потери, незаместимого пробела не преследует тех, кто возвращается с этой могилы... Но есть и другие люди немногие, редкие. В житейской битве они не кладут оружия до конца. Их восприимчивая голова и чуткое сердце работают дружно и неутомимо, покуда в них горит огонь жни. Они умирают, как солдаты в ратном строю, и, уже чувствуя дыхание смерти, холодеющими устами еще шепчут свой нравственный пароль и лозунг Жнь часто не щадит их, и на закате дней, в годы обычного для всех отдыха и спокойствия, наносит их усталой, но стойкой душе тяжелые удары. Но зато - ничего области живых общественных вопросов не остается им чуждым.

Вступая в жнь с одним поколением, они делятся знанием с другим, работают рука об руку с третьим, подводят итоги мысли с четвертым, указывают идеалы пятому... Они не "переживают" себя, ибо жить для них не значит только существовать да порою обращаться к своим, нередко богатым воспоминаниям... Их чуждый личных расчетов внутренний взор с тревожною надеждою всегда устремлен в будущее, и в их многогранной душе всегда найдутся стороны, которыми она тесно соприкасается с настроением и стремлениями лучшей части современного им общества. Одним таких людей был К. Кавелин" [Речь А. Он был глубоко искренен, когда в конце своих дней исповедно прнал: "Я прожил жнь так, что мне не за что краснеть... Я любил свой народ, свою страну, служил им, как мог и умел. Я не боюсь смерти. Я много боролся за свой народ, за то, во что верил" [Цит.

Блко соприкасавшиеся с ним люди либо отходили прочь, либо становились невольно или вольно в один с ним ряд честных служителей долга, о которых создал прекрасные очерки или воспоминания Анатолий Федорович: юрист и историк искусства Д. Ровинский, судебные деятели и поэты А. Боровиковский и С. Кони сочувственно цитирует прозаика и критика В. Одоевского - и тоже как бы о себе: "Перо писателя пишет успешно только тогда, когда в чернильницу прибавлено несколько капель крови его собственного сердца... С какой теплотой вспоминает Кони о людях, профессионально честно выполнявших свой долг, например об Иване Дмитриевиче Путилине или о судебных деятелях, чья нерядовая практика поднимала и возвышала в глазах народа и общества служителей Фемиды - равно и адвокатов в их ряды несчетное количество раз был безрезультатно зван Кони теми, кто хотел иметь такого сильного и честного коллегу в условиях почти сплошного засилья врагов судебной перестройки. Среди не очень многочисленных, но важных для понимания идейнотворческого облика Кони работ значительное место занимают его статьи о высших государственных деятелях России: Шувалове и Витте, предпоследнем и последнем русских самодержцах, о Петре Великом и Лорис-Меликове... Анатолий Федорович, достигший на иерархической лестнице высших званий и наград исключительно благодаря своим природным дарованиям, в "сферах" от царей до сиятельных чиновников не пользовался благоволением, его лишь терпели, потому что таких умов в распоряжении самодержавного режима оказывалось очень и очень мало. Правая печать "Русский вестник" и "Гражданин" Каткова и Мещерского, суворинские "Московские ведомости", ряд откровенно реакционных и погромных органов не упускали ни одной, хоть малой, возможности обрушиться, разбранить, кольнуть, укусить независимого, профессионально и нравственно неуязвимого, но душевно легко ранимого служителя права.

Нужен, очень нужен был склоняющемуся к закату самовластительному правлению этот блестящий ум, энциклопедическая образованность, всеми прнанная неподкупность, талантливое перо... Каких уничтожающе точных характеристик от Кони - подлинно государственного деятеля и мыслителя - дождались коронованные или титулованные ничтожества, с которыми общался внимательный летописец своей эпохи, непримиримый враг ее злых гениев и друг - не за страх, а за совесть - добросовестных служителей. Особое место в творческом наследии Кони по праву занимают его статьи и воспоминания о литераторах: от Пушкина и Лермонтова до Толстого и Короленко... Федор Кони, отец - журнальный деятель и драматург и Дмитрий Григорович, кого Кони считал в вестном смысле предшественником Тургенева в развенчании рабства в России. Более того, Кони справедливо отмечает, что "Григорович как бы разделил с Тургеневым задачу Обрисовки наступившего разлада между отцами и детьми, брав только другую область наблюдений" - например "между пахарем-отцом и городским-фабричным сыном" [Там же. В заслугу писателю Анатолий Федорович ставит и поддержку молодого Чехова. С необыкновенной любовью воссоздает Кони художественный и нравственный портрет писателя и актера Ивана Горбунова. В очерке о нем проявился с недюжинной силой демократм самого автора, который не устает подчеркивать: герои рассказов, очерков, сценок Горбунова - труженики-крестьяне, мастеровые, негильдейные купцы, ншее духовенство, мелкое чиновничество. И автору блок демократм Горбунова: его любовь к народу, к труженической городской и сельской интеллигенции сродни горбуновской - любить народ "не идеалируя его и не замалчивая его недостатков" [Там же.

Интересно и важно для характеристики Копи, товарища и друга писателя, отметить: стараниями его было подготовлено и увидело свет лучшее даний Горбунова - его трижды выходивший в начале 900-х годов трехтомник, сопровожденный в виде вступительной статьи данным очерком. Необыкновенно ярко написан портрет Тургенева. Читатель сможет оценить ту высокую степень любви и преклонения, которую вложил автор в описание внешности Ивана Сергеевича нельзя не отметить: Кони был мастером словесного портрета и в рассказ о драме любви писателя к выдающейся актрисе. Верный своему принципу повествовать о характерном, типичном для большого человека это относится и к очеркам о Достоевском, Некрасове, Толстом, Гончарове , Анатолий Федорович решительно отбрасывает "неглавные черты". С какой воистину русской интеллигентской деликатностью живописует он встречу с Иваном Сергеевичем в его парижской получужой обители. Боль за того, кто, по словам Некрасова, "любящей рукой не охранен, не обеспечен", у рассказчика не переходит в гнев, он находит акварельные тона в раскраске гаммы возвышенных чувств, владеющих Тургеневым, когда на лестнице их настигает голос поющей почти 60-летней Полины Виардо. Сказал мне, показывая глазами на дверь: "Какой голос! До сих пор! Кони приводит строки письма к нему Некрасова.

Его прекрасные, внимательные и участливые отношения к сотрудникам, его отзывчивая готовность "подвязывать крылья" начинающим даровитым людям очень импонировали Кони. Явно имея в виду вестный эпод, когда отчаянное положение любимого детища, журнала "Современник", толкнуло поэта ради его спасения составить приветственную оду Муравьеву-Вешателю, Кони с присущим ему мудрым пониманием души художника отмечает: "Не "прегрешения" важны в оценке нравственного образа человека, а то, был ли он способен сознавать их и глубоко в них каяться".

Пестель «наиболее виновный из всех главарей» , С. Рылеев, П. Каховский и М. Бестужев-Рюмин приговаривались к повешению что и было осуществлено 13 июля 1826 г. Государь не отказал в помощи родственникам декабристов. Так, жене Рылеева он послал денежное вспомоществование. Восстание декабристов стало трагедией не только плеяды выдающихся людей, но и всей страны. Попытка провести необходимые преобразования революционным путем на деле роковым образом задержала их осуществление.

Идеи декабристов были откликом на реальные язвы российского общества и государства. Но осуждены декабристы были не за свои реформаторские идеи, которые вынашивал сам Александр I и от которых Николай I отказался в результате декабрьского восстания. Осуждены они были за военный мятеж и умысел убийства всей царской семьи. Именно за это большевики их ценили, считали своими предтечами, и назвали многие улицы в честь декабристов так, например, в Москве а управе Отрадное. Желябов Андрей Иванович Желябов 1851—1881 родился в Крыму, в семье крепостных крестьян. Оценив способности мальчика, его помещик Нелидов в 1860 г. Доброта помещика не помешала а может и способствовала тому, чтобы Желябов стал революционером и начал стремиться к уничтожению «господ». Когда в 1866 г. Каракозов стрелял в Александра II, 15-летний Желябов писал: «Я радовался каракозовскому выстрелу, и чувствовал к царю такую же симпатию, как и к господам». Убежденный, что «история движется ужасно медленно, надо ее подталкивать», Желябов возглавил студенческие выступления, и в 1871 г.

Пришлось зарабатывать случайными уроками. В 1873 Желябов жил в Киевской губернии, поддерживал связь с революционными кругами Киева и с деятелями украинской националистической организации «Громада». Потом вернулся в Одессу, в 1873—1874 гг. Был арестован и привлечен к «процессу 193-х», но суд оправдал его. В 1878 г. Желябов порвал с семьей он был к тому времени женат на дочери сахарозаводчика, от которой имел сына , и перешел на нелегальное положение, был принят в число членов «Земли и воли». После раскола этой организации стал одним из инициаторов политического террора. Дейч вспоминал: «Его огромной энергии и умственным его способностям обязаны были сторонники политической борьбы тем, что это направление [террор] быстро сделалось господствующим. Он был неутомим, необыкновенно предприимчив и инициативен. Ему же принадлежала мысль организовать покушение на царя посредством подкопов с динамитом в разных местах по железнодорожному пути, по которому император Александр II должен был возвращаться осенью того года из Ливадии в Петербург.

Желябов перелетал из города в город, организуя ряд этих покушений, тут же по пути вел он усиленную пропаганду необходимости политической борьбы, завязывал сношения с представителями общества и пр. Но то не была лихорадочная деятельность, а более или менее планомерная, настойчивая и решительная тактика. Только с присоединением Желябова к революционной деятельности террор принял систематический характер». В 1880 г. Желябов стал фактическим руководителем Исполнительного комитета «Народной воли», участвуя в определении тактики борьбы и разработке партийных документов. В одном из них говорится: «Политическое убийство — это прежде всего акт мести. Только отомстив за погубленных товарищей, революционная организация может прямо взглянуть в глаза своим врагам; только тогда она становится цельной, нераздельной силой; только тогда она поднимается на ту нравственную высоту, которая необходима деятелю свободы для того, чтобы увлечь за собою массы. Политическое убийство — это единственное средство самозащиты при настоящих условиях и один из лучших агитационных приемов». Эту теорию Желябов энергично воплощал в жизнь. Он лично подготовил несколько покушений на Александра II, в том числе и роковое — 1 марта 1881 г.

Сначала Николай Рысаков бросил бомбу под царскую карету, но взрыв, ранивший нескольких человек из числа сопровождающих царя казаков и прохожих, оставил императора невредимым. Выбравшись из разбитой кареты, Александр II подошел к раненым. В этот момент второй террорист, Игнатий Гриневицкий, бросил свою бомбу под ноги Государю. Взрывом убило его самого, а Государь был смертельно ранен. Через несколько часов царь, отменивший крепостное право и прозванный Освободителем, умер. На месте покушения впоследствии на народные пожертвования был построен храм Воскресения Христова Спас-на-крови. Политические последствия цареубийства были катастрофическими. За два часа до смерти Александр II отдал приказ обнародовать правительственное сообщение «О привлечении представителей общественности к участию в законодательной работе». Этот документ выводил Россию, по инициативе «сверху», на путь развития представительных учреждений и конституционного строя, где все усилия ее разрушителей были бы уже напрасны. Александр III под впечатлением убийства отца остановил необходимые реформы и дал обратный ход, передав таким образом инициативу перемен революционерам XX века.

Желябов, случайно арестованный за два дня до цареубийства, сам объявил о своей причастности к нему. Он подал прокурору заявление: «…было бы вопиющей несправедливостью сохранить жизнь мне, многократно покушавшемуся на жизнь Александра II и не принявшему физического участия в умерщвлении его лишь по глупой случайности». Желябов отказался от адвоката и использовал судебный процесс для пропаганды терроризма. По приговору суда он был повешен вместе с другими цареубийцами: С. Перовской, Н. Кибальчичем, Т. Михайловым, Н. Это была последняя публичная казнь в России. Цареубийца Желябов, мужественный, но одержимый фанатик-террорист, готовый на любые злодеяния, был прославлен в советской топонимике. Переименованной в его честь улице в центре Петербурга возвращено историческое название, но во многих городах России улицы Желябова существуют и сейчас.

А в Вологодской области на реке Мологе есть и поселок городского типа «Имени Желябова». Рано лишившись отца, она воспитывалась у теток и в 1864 г. В 1867—1868 гг. Переехав в 1868 г. Вскоре она познакомилась с C. Нечаевым и предоставила ему свой адрес для пересылки писем, однако вступить в его организацию отказалась. Тем не менее после убийства нечаевцами студента И. Иванова в 1869 г. Засулич была арестована, около года провела в Литовском замке и Петропавловской крепости. Затем ее сослали в Новгородскую губернию, а в 1875 г.

Здесь она увлеклась учением М. Бакунина, перешла на нелегальное положение и вступила в народнический кружок «Южные бунтари». После его разгрома в 1877 г. Засулич совершила покушение на петербургского градоначальника Ф. Трепова причиной послужили его издевательства над заключенным. Засулич купила револьвер, пришла на прием к Трепову и, зайдя к нему в кабинет, выстрелила. Дело рассматривалось в суде не как политическое. Вина Засулич была очевидна. Даже ее адвокат П. Александров признал, что она стреляла с намерением убить.

Речь обвинителя была крайне бесцветной, но адвокат, напротив, блистал красноречием. Он подчеркивал, что Трепов сам поступил плохо, и Засулич, не могла не сочувствовать заключенному. На стороне адвоката был и председатель суда А. Присяжные полностью оправдали Засулич. В этот день комитет «Народной воли» выпустил листовку, где говорилось: «31 марта 1878 г. Присяжные отказались обвинить ту, которая решилась противопоставить насилию насилие. Этим ознаменовалось пробуждение нашей общественной жизни». Выстрел чересчур эмоциональной девицы развязал руки террору. Оправданная судом, Засулич продолжала революционную деятельность. В 1879 г.

Плехановым организовала группу «Черный передел», а в 1880 г. Разочаровавшись в народничестве она стала марксисткой: участвовала в создании группы «Освобождение труда», переписывалась с Марксом и Энгельсом, переводила их труды на русский язык, участвовала в деятельности II Интернационала. С 1894 г. Засулич жила в Лондоне, с 1897 г. В 1899—1900 гг. В 1905 г. От политической деятельности почти отошла. Во время I мировой войны Засулич, в отличие от большевиков, не желала России поражения, за что те аттестовали ее как «социал-шовинистку». Октябрьский переворот 1917 г. В последние годы жизни Засулич тяжело болела.

В советской действительности она усматривала «отвратительное, громогласно лгущее, властвующее меньшинство и под ним громадное, вымирающее от голода, вырождающееся с заткнутым ртом большинство». Вера Засулич вошла в историю благодаря своему выстрелу в Трепова. Этот выстрел и его последующее оправдание дали толчок революционному террору, который она сама потом осуждала. Но в благодарность за этот выстрел большевики присвоили имя Веры Засулич улицам и переулкам ряда городов. Кибальчич Николай Иванович Кибальчич 1853—1881 родился в Черниговской губернии в семье священника. С 1871 г. С октября 1875 г. Кибальчич находился в тюрьме по обвинению в революционной пропаганде. Именно в тюрьме с ним произошел, по его словам, «нравственный переворот». Кибальчич поклялся: «Даю слово, что все мое время, все мои силы я употреблю на служение революции посредством террора.

Я займусь такой наукой, которая помогла бы мне и товарищам приложить свои силы самым выгодным для революции образом. Очень может быть, что целые годы придется работать над тем, чтобы добыть нужные знания, но я не брошу работы…» После освобождения Кибальчич вошел в группу «Свобода или смерть», образовавшуюся внутри «Земли и воли», а в 1879 г. Он заведовал лабораторией взрывчатых веществ этого комитета. Изучив всю доступную литературу, он нашел способ изготовлять нитроглицерин и динамит в домашних условиях. Как «главный техник» террористической организации, Кибальчич сыграл важную роль в подготовке покушений на Александра II. После убийства Царя-освободителя он был вместе с другими участниками этого преступления повешен. В тюрьме Кибальчич занимался разработкой оригинального проекта реактивного летательного аппарата. Одновременно он написал письмо сыну убитого — Александру III; в весьма почтительном тоне там были выдвинуты предложения по введению в России «свобод», легализации деятельности социалистических партий и направлении их действий в полезное для государства русло. Александр III отозвался следующим образом: «Нового ничего нет — фантазия больного воображения и видна во всем фальшивая точка зрения, на которой стоят эти социалисты, жалкие сыны отечества». Кибальчич, несомненно, был талантливым ученым.

Один из экспертов по делу об убийстве Александра II сказал: «А Кибальчича я бы засадил крепко-накрепко до конца его дней, но при этом предоставил бы ему полную возможность работать над своими техническими изобретениями». Но многообещающий изобретатель стал на сторону террористов и разделяет с ними ответственность за то зло, которое принес России террор. Улицы Кибальчича есть в Москве в Алексеевской управе , в Петербурге и других городах… Лейтенант Шмидт Петр Петрович Шмидт 1867—1906 родился в Одессе, в дворянской семье потомственного морского офицера. Его отец был героем обороны Севастополя, дослужился до чина вице-адмирала и умер градоначальником Бердянска. Окончив Морской корпус в Петербурге 1886 , Шмидт-сын служил на Балтике и на Тихом океане; в 1898 в чине лейтенанта ушёл в запас. Плавал на океанских торговых судах. С началом русско-японской войны Шмидт был мобилизован и назначен старшим офицером на транспорт «Иртыш», но в боевых действиях не участвовал. Перед отправлением русской эскадры на Дальний Восток Шмидт получил 15 суток ареста за неподчинение командиру по другой версии, за драку на танцевальном вечере. Во время похода заболел и вернулся в Россию из Порт-Саида. В январе 1905 г.

Во время революции 1905 г. Шмидт нашел применение своему природному авантюризму. Каких-либо определенных политических убеждений у него не было, он называл себя «революционером вне партий». Но обстановка всеобщих волнений и беспорядков давала ему шанс выделиться, ощутить себя лидером. У Шмидта было явно завышенное представление о своей роли. Никаких оснований считать себя «лучшим капитаном» у Шмидта не было. Романтичность и авантюризм Шмидта проявились в его личной жизни. Будучи близким к народникам по политическим убеждениям он женится на проститутке. Для него, считавшего, что служа в торговом флоте он «живет интересами рабочего сословия», брак с проституткой был своеобразной формой хождения в народ. Одновременно романтичный Шмидт был влюблен в Зинаиду Ризберг, женщину, с которой общался всего 40 минут в поезде.

Шмидт энергично агитирует среди офицеров за подачу царю петиции о необходимости реформ. Его манит карьера общественного деятеля. Обострение политического кризиса в России толкает Шмидта влево, и он постепенно переходит на более радикальную позицию. Шмидт организовал в Севастополе «Союз офицеров — друзей народа». Не пройдет и год, как мы провозгласим демократическую республику», — писал он в октябре 1905 г. Шмидт увлеченно выступал на многих митингах, а 20 октября, на похоронах восьми человек, погибших в ходе беспорядков, произнес речь, ставшую известной как «клятва Шмидта»: «Клянемся в том, что мы никогда не уступим никому ни одной пяди завоеванных нами человеческих прав». В тот же день Шмидт был арестован. Севастопольские рабочие в знак протеста избрали его пожизненным депутатом своего Совета. Через несколько дней Шмидта выпустили, но командование флотом отправило его в отставку в чине капитана 2-го ранга. Восставшими матросами была назначена комиссия, под руководством которой были разоружены офицеры.

Шмидт, давно представлявший себя в роли народного лидера, охотно принял предложение возглавить «Очаков», и весь Черноморский флот. Он был настолько уверен в победе, что даже взял с собой на «Очаков» сына. Шмидт полагал, что правительственные войска откажутся стрелять по кораблям, подчиненным такому популярному человеку, как он. Он приказал свезти на «Очаков» всех арестованных офицеров, освободил с тюремного судна «Прут» матросов, арестованных властями за бунт на «Потемкине», и объехал все корабли эскадры. Восстание поддержали, главным образом, команды ремонтируемых кораблей. Но на них не было боеприпасов, а изгнанные восставшими офицеры успели забрать замки от орудий. Вскоре корабли, оставшиеся верными присяге, а также береговая артиллерия открыли по мятежникам огонь. Одним из первых залпов на «Очакове» была разрушена динамо-машина; крейсер остался без электричества и дав шесть выстрелов, поднял белый флаг. Остальные суда сдались без сопротивления. Шмидт вместе с сыном пытался скрыться вплавь, но безуспешно.

Во время следствия он опять вел себя настолько неадекватно, что его психическое здоровье вызвало сомнения. Витте: «Если бы Шмидт был душевнобольным, то это было бы установлено судебной экспертизой». По решению военно-полевого суда Шмидт был приговорен к расстрелу. Он заявил судьям, что его казнь откроет в истории страны новую эпоху, а сыну накануне расстрела написал, что надеется дожить до победы в России социалистической революции. Евгений Шмидт, напротив, понимал вину отца перед Россией и стремился искупить ее: в чине подпоручика он прошел весь тернистый путь Белой армии, вплоть до Галлиполийской эпопеи и скончался в 1951 г. А сводный брат «лейтенанта» точнее капитана Шмидта, герой обороны Порт-Артура Владимир Петрович Шмидт из-за позора, обрушившегося на семью, изменил фамилию на Шмитт. Из около 6 тысяч арестованных участников Очаковского мятежа расстреляли, кроме Шмидта, трех главных зачинщиков; 37 матросов отправлены на каторжные работы. Если учесть, что это был военный бунт против государственной власти, мягкость наказания очевидна. А те, кто после 1917 г. Именем этого авантюриста с признаками мании величия названы одна из набережных Невы в Петербурге, остров в архипелаге Северной Земли, полуостров на севере Сахалина.

Перовская Софья Львовна Перовская 1853—1881 родилась в Петербурге, в богатой аристократической семье. Перовские — младшая ветвь фамилии графа Разумовского, морганатического мужа императрицы Елизаветы Петровны. Дед Софьи, Лев Алексеевич Перовский, был министром просвещения; отец долго занимал пост петербургского генерал-губернатора. В шестнадцать лет Софья поступила на Аларчинские женские курсы, где впервые познакомилась с революционными идеями. Сблизилась с радикально настроенной молодежью, а когда отец потребовал прекратить сомнительные знакомства, ушла из дома. Перовская начала самостоятельную жизнь. Она стала одним из организаторов революционного кружка «чайковцев». Готовясь к «хождению в народ», получила диплом народной учительницы, окончила фельдшерские курсы. Вместе с друзьями «ходила в народ» в Самарской и Тверской губерниях, стараясь просвещать крестьян. В Петербурге 1873 содержала конспиративные квартиры, вела пропаганду среди рабочих.

Однако вскоре правительство стало пресекать деятельность революционных кружков. В 1874 г. После недолгого пребывания в Петропавловской крепости ее отдали на поруки отцу. Четыре года шло следствие по знаменитому «делу 193-х». Перовскую в конце концов оправдали, но именно во время процесса революционные идеи окончательно захватили девушку. Она со слезами на глазах слушала речи Петра Алексеева и бегала вместе с подружками в дом предварительного заключения, выражая солидарность с теми, кто там находился. Летом 1878 г. Как член «Земли и воли» Перовская ездила в Харьков для подготовки побега политических заключённых из местного централа. Занималась организационными делами партии, вела пропаганду среди студентов, военных, рабочих, участвовала в создании «Рабочей газеты», поддерживала связи с политзаключёнными. Но ее главным делом стала подготовка покушений на Александра II: под Москвой ноябрь 1879 , в Одессе весна 1880 и в Петербурге 1 марта 1881.

Во время первого из этих покушений Желябов ближайший друг, а потом гражданский муж Перовской готовился взорвать идущий с юга царский поезд в Александрове. На случай неудачи товарищи подстраховали его в нескольких верстах от Москвы: они вели подкоп под железнодорожное полотно, чтобы вложить туда мину. Хозяйкой квартиры, где начинался этот смертоносный тоннель, стала Перовская. Яму затапливало водой; однажды в соседнем сарае произошел обвал, и заговорщики были близки к разоблачению. Только изворотливость Перовской, которая вышла с иконами к толпе, пытавшейся проникнуть в дом, спасла положение. В 1881 г. Перовская много дней лично изучала его маршруты и тщательно готовила покушение. На случай первой осечки были заготовлены еще три бомбы. Во время покушения Перовская подала товарищам сигнал к атаке. Через несколько дней она была поймана и опознана; ее выдал подельник — Рысаков.

Приговор по делу первомартовцев выносил прокурор Николай Муравьев — товарищ детских игр Софьи в Пскове они жили в соседних домах и дружили семьями. Перовская стала первой женщиной в России, казненной по политическому обвинению. На словах Софья Перовская и ее однопартийцы могли оправдывать свои дела служением народу, но на деле они вошли в историю России как террористы-цареубийцы, отголоски деяний которых мы ощущаем по сей день. Пестель Павел Иванович Пестель 1793—1826 был сыном крупного сановника саксонского происхождения. Его отец занимал при Александре I пост генерал-губернатора Сибири; по свидетельству современников, это «был человек суровый, жестокий, неумолимый. Сибирь стонала под его жесточайшим игом». Павел Пестель воспитывался в Дрездене, потом в Пажеском корпусе. В декабре 1811 года он был выпущен «первым по успехам с занесением имени на мраморную доску». Правда, в характеристике на юного прапорщика лейб-гвардии Литовского полка значилось: «Любит влиять на своих товарищей. Замкнут и не искренен».

Пестель участвовал в Отечественной войне 1812 и заграничных походах 1813—1814. С 1816 г. В 1817 г. Именно Пестель в 1818 г. Обладая большим умом, разносторонними познаниями и даром слова, Пестель скоро стал во главе заговорщиков. Силою своего красноречия он позднеее убедил и Северное общество действовать в духе Южного. Благодаря его энергии в канун декабря 1825 г. В начале 1825 г. Центральным вопросом был план выступления, который в следственных материалах носит название «первый Белоцерковский». План возник осенью 1824 г.

Заговорщики хотели поставить в караул к Александру I переодетых солдатами членов тайного общества. Они должны были захватить императора и «нанести ему удар», т. Обстоятельства помешали выполнению плана, однако Пестель не оставил своих замыслов. Выражением взглядов Пестеля была составленная им «Русская Правда», где описывалось устройство страны после победы заговорщиков. Предлагалось разрушить русскую Церковь, физически уничтожить всю царскую семью и ввести в России «республиканское» правление. Цареубийство в планах Пестеля было только началом репрессий. После победы Пестель планировал создать Приказ высшего благочиния, в обязанности которого бы входило «узнавать, как располагают свои поступки частные люди» посредством тайного сыска. По его мнению, «тайные розыски, или шпионство, суть… не только позволительное и законное, но даже почти единственное средство» удержать власть. Многие современники были в восторге от Пестеля, отмечая его ум и работоспособность. Однако бросается в глаза непомерное честолюбие этого человека.

Один из «северных» декабристов, Александр Бестужев, вспоминал: «Признаться, наш заговор состоял преимущественно в болтовне, существенного мы ничего не сделали, да и не делали. Зато на юге дело шло серьезнее. Там ужаснейший честолюбец Пестель написал даже Русскую правду, или устройство правления… Себя считал он вторым Наполеоном, был уверен, что непременно будет сперва президентом временного правительства, а потом и государем».

Однако всегда был непримирим к заведомым и бесстыдным закононарушителям. Когда прокурор Кони принимался "распутывать" дело представителя определенного сословия, почему-то обижалось все сословие. Петербургский гильдейный купец миллионер Овсянников поджег собственную фабрику в корыстных целях и получил "при содействии Кони" сибирскую каторгу - затаили недоброе на неподкупного прокурора уверенные в силе золота толстосумы.

Правда и закон победили и на этот раз: крестьяне были оправданы и освобождены. Когда Кони и Короленко встретились после процесса, писатель поведал судебному деятелю: на последнем, третьем суде над несчастными удмуртскими мужиками заколебались русские мужики-присяжные: "Виновны или не виновны? И: "Не виновны! Вы меня переубедили. Теперь сердце у меня легкое". Привлечен к ответу за содержание игорного дома офицер Колемин, ему грозит Сибирь - и на Кони ополчаются военные: затронута честь мундира.

Если суд, в котором обвинение поддерживал Кони как, например, дело об убийстве губернским секретарем Дорошенко харьковского мещанина Северина , признавал виновным дворянина-чиновника, на ноги поднималась вся помещичья рать, пытаясь ошельмовать или подкупить молодого товарища прокурора Харьковского окружного суда, осмелившегося "закатать" представителя первого сословия империи. Вышеупомянутые дела нашли отражение в очерках "Дело Овсянникова", "Игуменья Митрофания" и других, где правовые и моральные акценты были четко расставлены. В очерке "По делу об утоплении крестьянки Емельяновой ее мужем" с болью и горечью, с глубоким сочувствием к судьбе простой русской женщины поведана ее горькая история, а, с другой стороны, в адрес "избаловавшегося" в городе ее мужаотходника у автора, ведшего это дело, нет прямых негативных высказываний - цель Кони иная: не столько изобличить убийцу, сколько показать сложившийся под влиянием определенных социальных условий характер Емельянова, его постепенно окрепшую уверенность в собственной вседозволенности и животное равнодушие к судьбе жены. Нелишне будет подчеркнуть внутреннюю связь публикуемой статьи "К истории нашей борьбы с пьянством" и трагедии семьи Емельяновых: в спаивании тысяч емельяновых виновны условия, когда сиюминутная выгода государственных целовальников ставится выше народного здравия. Непримиримый к сознательным нарушителям закона и снисходительный к "простолюдинам", пред коими он, будучи истым шестидесятником, считал должником и себя как член интеллигентного общества, - Анатолий Федорович с высокой требовательностью относился к духовно близким ему единомышленникам, а к борцам за общественные интересы - с трогательной, самозабвенной дружбою. Одним из таких стал для него известный ученый и публицист профессор К.

Кавелин, чью весьма содержательную характеристику можно отнести к самому Кони. Они честно осуществляли в жизни все, что им было "дано", но затем, по праву усталости и возраста, сложили поработавшие руки и остановились среди быстро бегущих явлений жизни... Новые поколения проходят мимо, глядя на них, как на почтенные остатки чуждой им старины. Живая связь между их замолкнувшей личностью и вопросами дня утрачена или не чувствуется, и сердце их, когда-то горячее и отзывчивое, бьется иным ритмом, безучастное к явлениям окружающей действительности. Холодное уважение провожает их в могилу, и больное чувство незаменимой потери, незаместимого пробела не преследует тех, кто возвращается с этой могилы... Но есть и другие люди немногие, редкие.

В житейской битве они не кладут оружия до конца. Их восприимчивая голова и чуткое сердце работают дружно и неутомимо, покуда в них горит огонь жизни. Они умирают, как солдаты в ратном строю, и, уже чувствуя дыхание смерти, холодеющими устами еще шепчут свой нравственный пароль и лозунг Жизнь часто не щадит их, и на закате дней, в годы обычного для всех отдыха и спокойствия, наносит их усталой, но стойкой душе тяжелые удары. Но зато - ничего из области живых общественных вопросов не остается им чуждым. Вступая в жизнь с одним поколением, они делятся знанием с другим, работают рука об руку с третьим, подводят итоги мысли с четвертым, указывают идеалы пятому... Они не "переживают" себя, ибо жить для них не значит только существовать да порою обращаться к своим, нередко богатым воспоминаниям...

Их чуждый личных расчетов внутренний взор с тревожною надеждою всегда устремлен в будущее, и в их многогранной душе всегда найдутся стороны, которыми она тесно соприкасается с настроением и стремлениями лучшей части современного им общества. Одним из таких людей был К. Кавелин" [Речь А.

Не виновна... Аплодировали справедливости, отомстившей беззаконию, даже сановники, не говоря о публике "попроще". Организация революционеров "Земля и воля" писала в специально выпущенной листовке: "31 марта 1878 года для России начался пролог той важной исторической драмы, которая называется судом народа над правительством" [Сб. Вольным или невольным судьей в этот день действительно народкого суда, "суда улицы" [Ленин В. Он знал, на что шел: правительственные верхи только потому и предали революционерку не специальному, закрытому судилищу, а суду присяжных, что были уверены в обвинительном приговоре, и в том, что председательствующий не станет рисковать карьерой. От него ждут "не юридического, а политического" [Кони А.

Неизвестно: Александр Поляков Великаны сумрака

Подчинение и актив¬ ная поддержка генеральной линии, т.е. полное отрицание права на свободную мысль и свободное политическое действие в России и де¬ мократический режим, режим свободы мысли, слова и действия в Европе. Задача 1#68583. Из воззвания революционной организации. «31 марта для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. В этот день комитет "Народной воли" выпустил листовку, где говорилось: "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. «31 марта для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. Обвинительный акт — это вся русская история, на страницах своих не представляющая ничего, кроме батожья, палок, плетей и шпицрутенов.

Архив земли и воли. «Народная воля. Б. Организации специальные и местные

Архив земли и воли. «Народная воля. Б. Организации специальные и местные	Листовка "Народной воли", выпущенной в день оправдания: "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством.
4. Названия, связанные с революционным терроризмом	«31 марта для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. Обвинительный акт — это вся русская история, на страницах своих не представляющая ничего, кроме батожья, палок, плетей и шпицрутенов.
Архив земли и воли народной. Возникновение политического терроризма в России	О живленіе русской исторической мысли, поддержанной и ободренной просвѣщеннымъ вниманіемъ и прямымъ личнымъ участіемъ почившаго Государя, переживетъ Его царственную дѣятельность, прервавшуюся столь преждевременно.
- itexts Ресурсы и информация.	Подчинение и актив¬ ная поддержка генеральной линии, т.е. полное отрицание права на свободную мысль и свободное политическое действие в России и де¬ мократический режим, режим свободы мысли, слова и действия в Европе.

Женский терроризм: причины и особенности

"в день оправдания Комитет ("Народной воли") выпустил листовку, в которой, в частности, было написано: "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. Задача 1#68583. Из воззвания революционной организации. «31 марта для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. "31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством В этот день разрыв русского общества с правительством выразился de facto в здании окружного суда оправдательным приговором. «31 марта 1878 г. для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством. ЕГЭ по истории. Сравнение вопросов 20-22 (анализ исторического источника) в 19 книгах и на 2 сайтах. А комитет «Народной воли» выпустил листовку, в которой говорилось: «Для России начался пролог той великой исторической драмы, которая называется судом народа над правительством.

31 марта для россии начался пролог той великой исторической

Архив земли и воли. Народная воля. Программа рабочих, членов партии "народной воли"

itexts.net

Александр Поляков Великаны сумрака: краткое содержание, описание и аннотация

Дело Веры Засулич

Женский терроризм: причины и особенности

Желябов. Засулич. Кибальчич

Дело Веры Засулич

Неизвестно: Александр Поляков Великаны сумрака

Архив земли и воли. «Народная воля. Б. Организации специальные и местные

Женский терроризм: причины и особенности

Похожие новости: