В 1918-1919 году Тарле издал двухтомный сборник документов "Революционный трибунал в эпоху Великой французской революции"; по выражению современных исследователей, это был явный «протест против красного террора. Пережив период сомнений и духовных потрясений, Тарле с головой окунулся в научную и преподавательскую работу, а с конца 20-х годов вступает в полосу творческого подъема. Особенно плодотворными в научном отношении оказались 30-е годы. Фундаментальный труд Академика , посвященный причинам возникновения, ходу и последствиям Первой мировой войны. Написанный в 1927 году он до сих пор является одним из лучших исследований на данную тему в отечественной и зарубежной историографии.
Историография тарле. Тарле: Академик и вождь. Советская историография: общая характеристика
Накануне женитьбы на ней двадцатилетний Евгений Тарле, индифферентный к любой религии, принял православие. Это открыло ему возможность сделать научную карьеру, тем более что его заметил и опекал выдающийся специалист по новой истории стран Запада И. После окончания университета в 1896 г. Тарле был оставлен при кафедре всеобщей истории «для приготовления к профессорскому званию». Его первая самостоятельная научная работа - «Дело Бабёфа» - была посвящена одному из французских идеологов революционного коммунизма конца XVIII в. А в магистерской диссертации «Общественные воззрения Томаса Мора в связи с экономическим состоянием Англии его времени» он стремился показать, по его собственным словам, «как создавались теории, наиболее отрицавшие действительность, наиболее с ней непримиримые». Все это отражало общественно-политические взгляды молодого ученого, которому, как и многим его сверстникам по Киевскому университету Н. Бердяеву, А. Луначарскому, Р.
Залкинд-Землячке и др. В апреле 1900 г. Местом ссылки стала Варшава, где была закончена магистерская диссертация, защищенная в Киеве в 1901 г. С 1903 г. Здесь, в столице империи, в полную силу стало проявляться многогранное дарование молодого историка: прекрасный лектор и талантливый литератор, он в блестящей форме мог излагать сложнейшие вопросы истории, социологии, философии. Его многочисленные статьи с удовольствием печатали крупнейшие демократические журналы того времени. Молодой ученый принял активное участие в революции 1905-1907 гг. Во время разгона демонстрации 18 октября 1905 г.
В 1906 г. На основе опыта революции и участия в ней рабочих Тарле первый в мировой исторической науке обратился к изучению ранней истории французского рабочего класса. Результатом стали мо- нографии «Рабочие национальных мануфактур во Франции в эпоху революции 1789-1799 » 1907 и «Рабочий класс во Франции в эпоху революции» в 2 ч. Через два года выходит его монография «Континентальная блокада», в которой впервые исследовались экономическая политика Наполеона I и ее влияние на европейские государства. Эти труды сделали имя Тарле хорошо известным в научных кругах не только России, но и среди ученых Франции и других стран. Политически он был связан с меньшевистским направлением социал-демократического движения, находился в добрых отношениях с Г. Плехановым и являлся консультантом фракции социал-демократических депутатов в III Государственной Думе. В годы Первой мировой войны занимал оборонческие позиции, будучи уверенным, что Россия, находясь в союзе с демократическими государствами, сама станет на путь демократии, а победа Германии приведет к торжеству реакции в Европе.
Февральскую революцию Тарле приветствовал; он призывал довести войну до победного конца и исключал возможность сепаратного мира, пока часть российской территории была оккупирована немцами. По поручению Временного правительства участвовал в работе Чрезвычайной следственной комиссии по делу бывших царских министров, секретарем которой был поэт А. Захват власти большевиками оказался для Тарле неожиданным. Он не мог принять воцарившееся насилие, анархию, начало развала государства, а также Брестский мир. Но, подобно многим меньшевикам, он не призывал к борьбе с советской властью, видя в ней власть введенного в заблуждение рабочего класса. В годы Гражданской войны бедствовал, но на лестные предложения из-за границы отвечал отказом. Откликом на отвергаемый им массовый террор большевиков стал выпуск двухтомного сборника документов «Революционный требунал в эпоху Великой Фанцуз-ской революции» 1918-1919. Не прерывая чтения лекций в Петроградском университете, постепенно включался в исследовательскую работу в рамках новых научных учреждений.
В 1921 г. В 1927 г. В ней он, обращаясь к предыстории и причинам мировой войны, подчеркивал агрессивную роль Германии. За это был подвергнут резким нападкам со стороны «патриарха» марксистких историков М. Покровского, который относил Тарле к буржуазным историкам - «попутчикам». В 1929 г. Обстановка в стране к тому времени многим историкам напоминала Термидор. Книга надолго застряла в издательстве вышла в 1939 г.
К рубежу 1930-х гг. Тарле приобрел репутацию самого плодовитого и талантливого историка страны, хотя по меркам «историков-марксистов» он считался «попутчиком». Его труды и он лично были хорошо известны на Западе, особенно во Франции. Он по праву занял место первого Историка страны [Чапкевич, 1994, с. К этому же времени на вершине власти в государстве, подавив конкурентов и противников и установив личную диктатуру, оказался И. Сталин, провозглашаемый великим Вождем. И судьба Историка оказалась всецело в руках Вождя... Тарле был арестован.
Первоначально он должен был проходить по сфабрикованному Шахтинскому делу, в котором его имя упоминалось в качестве предполагавшегося министра иностранных дел в контрреволюционном правительстве России. Но вскоре он оказался одной из ключевых фигур другого сфабрикованного дела - так называемого Академического дела. Предлогом для появления этого «дела» стал тот факт, что на выборах новых членов Академии наук СССР в январе 1929 г. И, хотя вскоре под давлением власти, в нарушение устава академии, их избрали, была создана правительственная комиссия, которая нашла «криминал»: в Библиотеке Академии наук БАН в Ленинграде были обнаружены подлинник отречения от престола Николая II, личные фонды некоторых царских сановников и лидеров кадетской партии. Аресту подверглись более ста ученых преимущественно старой школы, среди них ряд академиков, членов-корреспондентов, профессоров столичных и некоторых провинциальных научных учреждений и вузов. Всем им было предъявлено обвинение в принадлежности к мифическому «Всенародному союзу борьбы за возрождение свободной России», который якобы ставил своей целью свержение советской власти и установление конституционной монархии. Обвиняемых с помощью шантажа и угроз принуждали подписывать показания, которые соответствовали составленному в ГПУ сценарию [Академическое дело, 1993]. Тарле был в числе ведущих фигурантов «дела».
Он обвинялся в том, что, неоднократно бывая во Франции, вошел в преступные контакты с крупными государственными деятелями Пуанкаре и Брианом с целью склонить их к организации интервенции против СССР, что он вступил в сношения с Ватиканом и получил от папы Пия XI деньги для контрреволюционной деятельности, что он намеревался занять пост министра иностранных дел в новом правительстве России. Страдая от почечных болей, опасаясь за судьбу близких уже была арестована его сестра и понимая бессмысленность препирательств, Тарле подписал все эти обвинения [Чапкевич, 1994, с. Тем временем среди «историков-марксистов», в числе которых были и его ученики, развернулась кампания по обвинению Тарле в преднамеренной фальсификации истории. Материалы этой проработки вышли отдельной книжицей под хлестским названием «Классовый враг на историческом фронте» [Классовый враг... В феврале 1931 г. Тарле и другие академики, проходившие по делу, были исключены из состава академии. Сидя в печально знаменитом ленинградском Доме предварительного заключения и ожидая показательного процесса, он готовился к самому худшему. Постановлением коллегии ОГПУ от 8 августа 1931 г.
Тарле была назначена ссылка в Алма-Ату сроком на 5 лет. В этом городе незадолго до Тарле находился в ссылке Лев Троцкий. Такое «мягкое» наказание вскоре нашло свое объяснение. Вождь хотел сначала напугать, а затем «приручить» ученых старой школы, многие из которых были государственниками и могли пригодиться ему в готовившейся им переориентации изучения и преподавания истории с сугубо интернационалистских на национально-патриотические позиции. Это касалось прежде всего таких историков, как Тарле. Последовало быстрое решение о назначении Историка профессором местного университета; ему были созданы сносные бытовые условия. Тем временем в защиту Тарле выступили виднейшие французские историки М. Блок, А.
Матьез, П. Ренувен и др. Эррио, сыгравший большую роль в признании СССР в 1924 г. Сам Тарле настойчиво обращался в высокие инстанции с отказом от своих показаний во время следствия. В марте 1932 г.
Отец, Вигдор Герцевич Виктор Григорьевич Тарле, был купцом второй позже первой гильдии [2] , но занимался в основном воспитанием детей; служил распорядителем магазинчика, принадлежавшего киевской фирме, а управлялась там его жена Розалия Арнольдовна. Он владел немецким и даже переводил Достоевского. Мать происходила из семьи, в истории которой было много знатоков и толкователей Талмуда.
Детство и ранняя юность Тарле прошли в Херсоне , где отец служил коммерческим агентом общества «Волга» и семье принадлежал дом на углу Потёмкинской и Суворовской улиц [3] [Комм 1]. В 1892 году окончил Херсонскую гимназию. В Одессе , в доме старшей сестры он познакомился с известным историком- византинистом профессором впоследствии академиком Ф. По его совету и рекомендации Тарле был принят в Императорский Новороссийский университет. Успенский свёл Тарле с его будущим учителем — профессором киевского университета Св. Владимира Иваном Васильевичем Лучицким и на второй учебный год Тарле перевёлся в Киев [5] , историко-филологический факультет которого окончил в 1896 году. В феврале 1900 года учёный совет Киевского университета присвоил Тарле звание приват-доцента. С 1898 по 1914 год он регулярно посещал с целью изучения рукописей и других архивных документов архивы Германии и Франции.
В Киеве, в августе 1893 года Тарле крестился по православному обряду в Софийском соборе [6] и был наречён Евгением.
Это постановление, которое готовилось более двух лет, сыграло важную роль в судьбе Тарле и его коллег-историков, подвергшихся репрессиям. Тарле писал своей знакомой поэтессе Т. Щепкиной-Куперник: "Был только что принят в Кремле. Блестящий, очень теплый прием. Обещали все сделать, тоже хотят, чтобы я работал. Сказали: "Такая силища, как Тарле т. Евгений Викторович написал свою книгу "Наполеон" за довольно короткий срок, работал с большим творческим подъемом, как говорится, на одном дыхании. Из-под пера ученого вышел подлинный шедевр. О Наполеоне написаны сотни книг, однако не только в России, но, пожалуй, и в других странах, включая Францию, мало есть работ, которые могли бы соперничать с трудом советского историка.
Это касается научного уровня, глубины и широты исторического исследования, а также художественной формы. Биография великого полководца читается как интереснейший роман. Заведующий редакцией издательства А. Тихонов-Серебров писал А. Горькому: "На днях высылаю вам книгу Тарле "Наполеон" из серии "Жизнь замечательных людей". Работали мы над этим автором 4 месяца. Книжка вышла интересная, но очень раскованная. Хозяин сказал, что он будет ее первым читателем. А вдруг не понравится? В политическом портрете великого полководца и государственного деятеля "вождь народов" увидел многие черты, которые были свойственны ему самому — упорство в достижении цели, умение бороться за власть, жестокость и стремление к преобразованиям.
Путь Наполеона к императорской короне в чем-то напоминал Сталину его собственную борьбу за утверждение диктатуры. Для сына сапожника, бывшего семинариста было очень лестно сравнить себя с императором Франции и найти что-то общее. Книга Тарле "Наполеон" вышла в памятном 1937 году и сразу же приобрела широкую популярность. Однако над автором ее сразу же вновь нависла реальная опасность ареста. Эта книга выдавалась за "яркий образец вражеской вылазки" и, казалось, над ученым нависла угроза расправы. В страшном 1937 году он мог ожидать ареста, суда и даже расстрела. Автором рецензии в "Правде" был А. Константинов, в "Известиях" — Дм. Фамилии эти ничего не говорили, среди известных историков и публицистов такие не значились. Без сомнения, это были псевдонимы людей, которым дали партийное поручение разгромить книгу ученого.
Поводом для появления этих рецензий, возможно, послужило то обстоятельство, что книга "Наполеон" вышла под редакцией Карла Радека. К тому же о труде ученого, о его большом вкладе в историческую науку написал обстоятельную статью Николай Бухарин. Как появились статьи о книге Тарле в "Правде" и "Известиях"? Возможно, это произошло по инициативе кого-нибудь из партийного руководства. Однако есть основания предполагать, что это было сделано по прямому указанию генсека, чтобы испугать ученого, сделать его готовым выполнить любой заказ "великого вождя". Эта версия наиболее вероятная, если учесть характер Сталина, его коварство и жестокость. В то время за проработкой в печати чаще всего следовал арест… …Ученый в тот день невольно вспомнил свой арест в 1929 году, ссылку в Алма-Ату. Теперь можно было ждать чего угодно. Ночью долго ворочался в постели, сон не шел. Тогда аресты производились в любое время суток, но чаще всего все-таки ночью.
Наконец, приняв изрядную дозу снотворного, Евгений Викторович заснул. Его разбудил резкий телефонный звонок. Он поднялся с постели, глянул машинально на часы — 3 часа ночи. Поднял трубку. Услышал незнакомый мужской голос, который произнес — с вами будет говорить товарищ Сталин. Генсек поздоровался и сказал: — Вы, наверное, немного огорчены. Не стоит огорчаться. Статьи о вашей книге "Наполеон" не соответствует оценке, которую дает руководство партии. Будет дано разъяснение. Всего вам хорошего, товарищ Тарле!
Уже утром следующего дня обе центральные газеты так же дружно поместили опровержение своих же публикаций. Гроза прошла стороной. В том же 1937 году Тарле вернули звание академика, которого он был лишен после ареста в 1929 году. Занесенный над головой Тарле топор был отведен. В конце 30-х годов, когда ощутимой стала угроза надвигающейся войны, Тарле вплотную занялся проблемами военной истории России. Вышла в свет его книга "Нашествие Наполеона на Россию. Публикуются работы о Нахимове, Ушакове, Кутузове и др. В период Второй мировой войны Тарле написал несколько книг, посвященных историческому прошлому России. Он завершает фундаментальное исследование "Крымская война" в двух томах. Научную работу Евгений Викторович сочетал с широкой общественной деятельностью.
Его в то время можно было увидеть не только в студенческой аудитории, но и в воинских частях, где он выступал с лекциями о человеконенавистнической сути и преступлениях фашистов. После войны Сталин хотел получить книгу об этой войне, написанную Тарле. И, естественно, чтобы в ней прославлялась выдающаяся роль генералиссимуса, "великого вождя народов". И, конечно, чтобы она читалась еще с большим интересом, чем книга о Наполеоне. В конце 1946 года академика пригласил к себе А. Поинтересовавшись творческими планами ученого, он прямо дал заказ на создание такой книги. Тарле понимал, что устами Жданова говорит сам Иосиф Виссарионович. Однако ученый под разными предлогами уклонялся от этого "почетного поручения". В конце 40-х — начале 50-х годов в работах некоторых советских историков активно распространялась версия, что Сталин по примеру Кутузова специально заманил немцев аж под Москву, чтобы затем их разгромить. Впервые эту версию изложил сам Сталин.
В своем письме полковнику Разину он подчеркнул, что историки и специалисты в области военного искусства не обратили должного внимания на изучение такой стратегической операции как контрнаступление. Оно блестяще было осуществлено Кутузовым в период войны 1812 года. В связи с этим критике стала подвергаться книга Тарле, опубликованная в предвоенные годы "Нашествие Наполеона на Россию. Ученого обвинили в том, что он недооценивал роль Кутузова, преимущества его стратегии, принесшей победу русским войскам. В атаку на ученого ринулся С. Кожухов — в то время директор музея "Бородино". Его имя ничего не говорило историкам. Правда, в 1942 году он пытался опубликовать книгу об Отечественной войне 1812 года, даже направил рукопись секретарю ЦК и Московского комитета ВКП б А. Но она была подготовлена на таком низком уровне, что несмотря на большую потребность в то время в подобных книгах, ее не издали. Теперь статья Кожухова вряд ли он писал ее самостоятельно "К оценке роли Кутузова в Отечественной войне 1812 года" была опубликована в журнале "Большевик" — теоретическом органе ЦК ВКП б.
Он подверг книгу Тарле "Нашествие Наполеона на Россию. Кожухов обвинил ученого в том, что тот использовал для написания своего труда сомнительные западные источники, в то же время игнорировал отечественные.
Витте вспоминал о ранении Тарле в 1905 году: Признаться, я тогда Тарле не пожалел, так как он все смутное время в университете читал тенденциозные лекции о французской революции и не счел приличным хотя бы после 17 октября держать себя спокойно, как подобало бы себя уважающему профессору. Юрист и поэт Б. Никольский записал в своём дневнике 6 января 1918 года : Говорили мы с Тарле, скорбя о событиях. А я-то, я! Ведь я всю жизнь в это верил!.. Я постепенно его начинаю прямо любить.
Это ограниченный, легкомысленный, недостоверный ученый, но не лишенный ни ума, ни способностей, и по душе — добрый и хороший человек. Жид , конечно, — но уж этого ничем не поправишь… А в душе у него много и не жидовского. Рождественский показывал на допросе в 1930 году , что Тарле «был кумиром в семье Платоновых. Он, можно сказать, очаровал его дочерей, в частности, Наталью и Нину, и без его участия редко разрешались какие-либо важные вопросы… В моих глазах Тарле всегда был корыстным человеком, большим любителем денег, ради них он всегда был готов на всё». Чуковский записал в своём дневнике 10 января 1955 года : Умер Тарле — в больнице — от кровоизлияния в мозг. В последние три дня он твердил непрерывно одно слово — тысячу раз. Я посетил его вдову, Ольгу Григорьевну. Она вся в слезах, но говорит очень четко с обычной своей светской манерой.
Лечили его лучшие врачи-отравители. Я настояла на том, чтобы были отравители.
Подмосковным учителям начинают компенсировать аренду жилья
- Похожие записи
- Популярные теги
- Тарле: Академик и вождь
- Тарле Е.В.. Книги онлайн
- Академик Тарле и другие - Страница 25
Историография тарле. Тарле: Академик и вождь. Советская историография: общая характеристика
Со 2-й половины 30-х гг. В 1932—1948 гг. Тарле — профессор Ленинградского университета. Он один из авторов и редактор учебника по новой истории для вузов 1938—1940. С первых дней Великой Отечественной войны Тарле активно включился в пропагандистскую и публицистическую деятельность. Он выступает с лекциями во многих городах страны, публикует серию статей в газетах и журналах, проникнутых чувством глубокого патриотизма и веры в неизбежную гибель гитлеровских захватчиков. Тогда же он входит в состав Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.
Выступает на Всемирном конгрессе деятелей культуры в защиту мира Вроцлав, 1948. Участник многих международных конгрессов историков, Тарле был избран почетным доктором университетов в Брно, Праге, Осло, Алжире, Сорбонне, членом-корреспондентом Британской академии для поощрения исторических, философских и филологических наук, действительным членом Норвежской академии наук и Филадельфийской академии политических и социальных наук. Историк с мировым именем десятки его работ переведены на иностранные языки. Тарле был крупным стилистом и литературоведом. Историк с мировым именем Е. Тарле происходил из семьи служащего.
Там он учился под руководством известного русского медиевиста исследователя средневековья И.
Тарле вновь стал академиком, был возведен в ранг «виднейшего советского историка». В своих последующих работах: «Нахимов» М. В 1942—45 гг. Тарле входил в состав Чрезвычайной следственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, позднее был членом Советского комитета защиты мира. Во время антисемитской кампании конца 1940-х — начала 1950-х гг. Тарле подвергался нападкам в партийной печати за «антипатриотическую оценку роли Кутузова». Его резко критиковали в постановлении секретариата ЦК от 19 ноября 1949 г. В своих работах Тарле избегал освещения еврейской темы или указания на национальное происхождение некоторых героев своих книг.
Своё этническое происхождение Тарле никогда не скрывал. Советские власти неоднократно награждали Тарле, в том числе три раза ему была присуждена Сталинская премия 1942, 1943, 1946. Публикации Рабочий класс во Франции в эпоху революции 1909—1911 — докторская диссертация Континентальная блокада 1913 Экономическая жизнь королевства Италии в царствование Наполеона I 1916 Запад и Россия 1918.
Высоко оценив кандидатское сочинение Е. Тарле на тему «Пьетро Помпонацци и скептическое движение в Италии в начале XVI века», представленное при окончании университета в 1896 г. Лучицкий оставил своего ученика при университете для подготовки к ученому званию. Через два года, в 1898 г. Тарле впервые выехал за границу для научной работы в архивах, и с тех пор, продолжая свои изыскания в различных направлениях, он ежегодно совершал посадки в страны Западной Европы, пока вспыхнувшая в 1914 г. С первых же шагов своей самостоятельной научной деятельности Е.
Тарле обнаружил большую разносторонность научных интересов. В больших журнальных статьях и критических обзорах, в кратких рецензиях и энциклопедических заметках он касался самых различных тем по истории стран Западной Европы: дело Бабефа, Чарльз Парнель, иезуиты, немецкий гуманизм, Леонардо да Винчи, умственная жизнь европейского общества в новое время, история города Афин в средние века, общественное движение в Европе XIX в. Некоторые из его работ, например «История Италии в средние века» и «История Италии в новое время», не являлись результатом большого самостоятельного исследования: несмотря на интересную форму изложения и ряд ценных замечаний, имеющихся в них, эти книги являлись скорее живо, но не очень глубоко написанными очерками, составленными на основе доступной в то время общеисторической литературы. Гораздо большее значение для формирования Е. Тарле как историка имела его работа «Чарльз Парнель». Она характерна во многих отношениях. Во-первых, уже в этой ранней работе Е. Тарле показал, что ему совершенно чуждо узкое крохоборчество в науке. Занимаясь специальными вопросами глубоко и конкретно, Е. Тарле уже тогда начал подходить к ним с более широких позиций, вырабатывая определенный взгляд на исторический процесс развития человеческого общества.
Изучая в то время историю средних веков, он, побуждаемый к тому общественными интересами, одновременно стал заниматься изучением нового и новейшего времени, обращаясь к вопросам, которые ему представлялись наиболее важными и актуальными. С тех пор это стало, можно сказать, правилом его творческой жизни. Он всегда обращался к темам, которые должны были иметь, по его мнению, общественное звучание. В данном случае ему представлялось весьма поучительным осветить судьбы аграрного движения в Ирландии, его успехи и неудачи, осветить национально освободительную борьбу ирландского народа против Англии. Во-вторых, в работе «Чарльз Парнель» Е. Тарле показал себя подлинным мастером исторического портрета. В своем подходе к созданию этих биографий, портретов и зарисовок Е. Тарле ничего общего не имеет ни с Карлейлем, отрывавшим «героев» от «толпы», ни с современными авторами психологизированных биографий или биографических романов типа Андре Моруа. Уже работая над биографией Чарльза Парнеля, молодой Е. Тарле ему тогда исполнилось 23 года понял, что эта биография может представлять научный и общественный интерес только при том условии, если автору удастся решить главную задачу— показать, «какие силы создали благоприятную почву для деятельности Парнеля и дали этой деятельности смысл и цель».
Тарле считал, что этими силами являлись «глубокое и хроническое расстройство Ирландии в экономическом отношении, расовый антагонизм и необыкновенная яркость социальных контрастов в этой стране», и к своей работе он стремился доказать, что как бы ни были значительны «усилия разума и порывы чувства» политического деятеля, они потерпят крах, «если только реальные; общественные силы не могут доставить им достаточной поддержки». Таким образом, приступив на пороге XX в. Было бы, однако, неправильно предполагать, что, разрабатывая биографии западноевропейских буржуазных государственных и политических деятелей, Е. Тарле упускал из виду массовое движение рабочего класса и крестьянства. Но его оценки крупнейших исторических событий как бы раздваивались. С одной стороны, он явно проявлял большой интерес к формам и методам парламентской борьбы буржуазно-либеральной оппозиции в странах Западной Европы, пытался в каждом конкретном случае проанализировать цели этой борьбы, с удовлетворением отмечая ее успехи и с горечью — ее неудачи. В этом, по-видимому, сказывались его политические настроения того периода. С другой стороны, как ученый он понимал решающую роль массовых движений в поступательном ходе исторического процесса. В этом, по-видимому, сказывались его формировавшиеся в тот период, методологические взгляды. Но эти взгляды также были еще довольно неустойчивы и в некоторых случаях даже противоречивы.
В статье «К вопросу о границах исторического предвидения» Е. Тарле пытался доказать, что общая историческая концепция основоположника «научного коммунизма К. Маркса якобы претерпевала ряд глубоких изменений не только в своих отдельных положениях, но и в своей принципиальной основе, что идея неизбежности революционного преобразования общества под влиянием объективно сложившейся исторической действительности якобы должна была уступить дорогу идее мирной эволюции. Но и эту идею, как считал в то время Е. Тарле, не следует признавать всеобъемлющей и всеобщей в тех «границах исторического предвидения», которые могут быть установлены наукой об обществе. В конце концов, подводя общий итог своих рассуждений на эту тему, Е. Тарле пришел к выводу, исполненному, казалось бы, безотрадным скептицизмом: он считал, что до тех пор, пока не будут выработаны «новые точки зрения и отправные пункты при постановке прогнозов» и пока соответственно не будут добыты новые, доказательные материалы в области статистики, социальной психологии и т. Но в это время в России уже начинался подъем массового движения, революционный марксизм как теория научного социализма стал широко распространяться в передовых кругах рабочего класса и интеллигенции, многие уже жили в атмосфере предчувствия приближающейся революционной грозы. В этих условиях статьи Е. Тарле, проникнутые духом эволюционизма и скептицизма, свидетельствовали лишь о том, что ее автор подпал под влияние П.
Струве, перенесшего реформистские идеи Бернштейна на почву российской действительности. Но в то же время Е. Тарле как историк обнаружил и более глубокое, и более правильное понимание марксизма как науки: в условиях, когда марксистская литература была нелегальной, он нашел способ приблизиться к мысли о том, что изучение закономерностей исторического развития имеет большое практическое значение в борьбе прогрессивных сил за победу новых форм общественной и политической жизни. В одной из забытых ныне статей «Чем объясняется современный интерес к экономической истории» [2] Е. Тарле еще ставит под сомнение значение и ценность исторического материализма как философской системы, но уже полным голосом утверждает, что марксизм «как метод… дал и продолжает давать весьма плодотворные результаты». И далее, признавая, что именно марксизм выдвинул вопрос о первенствующем значении исследования экономических закономерностей развития человечеcкого общества, Е. Тарле писал: «Очень любопытное в сущности в истории мысли явление: одна из старейших сокровищниц человеческого знания — история — до последних десятилетий была лишена или почти лишена гнетуще необходимого вклада; она не давала понятия о том, как жили, чем питались, в чем друг от друга зависели сотни и сотни миллионов, которые в течение исторических тысячелетий, собственно, и «делали» историю» [3]. Разумеется, Е. Тарле тут имел в виду старую буржуазную историографию. Тарле приложил немало труда, чтобы своими исследованиями экономической истории нового времени по ряду вопросов заполнить этот пробел.
По нужно отметить еще два важных обстоятельства. По мерных, уже тогда Е. Тарле приблизился к мысли, что именно народные массы—«сотни и сотни миллионов»,— собственно, и «делали» историю, то есть являлись ее настоящими творцами. Во-вторых, он понял общественно-политическое значение исследований в области истории, в особенности экономической истории. От ученых «ищут света,— писал он,— который озарил бы не только темные, глухие дебри прошлого, но хоть отчасти бросил бы отблеск и на еще более темное будущее. В этой области,— заключал он,— люди знания и люди практической деятельности особенно солидарны» [5]. Таким образом, от скептицизма, как мы видим, в этой статье не осталось и следа. Наоборот, молодой Е. Тарле проникнут здесь живой верой в творческую силу масс как созидателей истории, проникнут пониманием общественно-политического значения исторической науки. Понимание того, что «общественные науки, по самой природе своей, тесно связаны с общественной жизнью и практически и теоретически» [6] , привело его к размышлению о связи общественных дисциплин, в частности исторической науки, с деятельностью публициста, «желающего прийти к твердым и обоснованным выводам относительно хаотической массы явлений текущей действительности» [7].
Еще в 1902 г. Тарле выступил со статьей «Из истории обществоведения в России», в которой стремился доказать необходимость этой теснейшей связи. Он считал, даже, что в некоторых случаях публицистика выступает не в качество пассивного ученика общественных наук, а в качестве активной силы, помогающей этим наукам и во всяком случае идущей «рука об руку с ними». И далее с молодым задором он издевался над теми, кто, считая себя жрецами науки, отрицает связь с ней публицистики: «Иное «ученое» ничтожество,— писал он,— с важностью заявит, что публицист не способен оказать науке услуги уже потому, что он «публицист» самое это слово тут приобретает сугубо презрительный смысл ; будет упомянуто о «коренной разнице» между «природой» публициста и «природой» ученого и т. Приведя в качестве примера имена крупных ученых, которые были и учеными, и публицистами Моммзена, Вирхова, Ламанского, Кавелина и др. В заключение Е. Тарле утверждал, что «между наукой и публицистикой существует не случайная, но глубокая и органическая связь при всём видимом различии в поле наблюдения и методах работы», и призывал к тесному содружеству между публицистами и тружениками обществоведения, «одинаково дорогого и нужного и им, и ему» [10]. Следует отметить, что на протяжении всей своей деятельности Е. Тарле следовал этому призыву: многие его научные работы написаны в духе лучших традиций русской публицистики. Тарле был, в частности, отличным знатоком Герцена, и, что характерно для его литературных вкусов, так же безмерно его любил, как и М.
Не приходится сомневаться в том, что на формирование идейных взглядов того периода и на публицистичность многих-работ Е. Тарле немалое влияние оказало его участие в начавшемся тогда революционном движении. Трудно сказать, состоял ли Е. Тарле в революционной организации. По свидетельству его сестры М. Тарновской, он был в то время связан с социал-демократическими кружками. Однажды он был арестован царскими властями; не имея, однако, против него серьезных улик, они были вынуждены его освободить, хотя и продолжали считать «неблагонадежным». Не став на позиции последовательного, революционного марксизма, Е. Тарле, тем не менее, испытывал влияние марксизма и тех поднимающихся общественных сил, которые явились носителями социалистических идей. Все это пробудило у него интерес к истории социалистических идей, начиная с их наиболее ранней, угони ческой стадии развития.
Тарле обратился к изучению «Утопии» Томаса Мора, поставив перед собой задачу «хоть немного посодействовать более твердой постановке этого трудного вопроса об отношениях между исторической практикой и теорией... Он стремился далее показать, что идея «Утопии», в осуществимость которой сам Томас Мор никогда не верил, имела глубокие корни в экономической жизни Англии той эпохи. Изучение этих реальных исторических связей между экономическими условиями развития общества и социалиста ческой идеей, даже утопического характера, он рассматривал как серьезную задачу актуального значения: «При свете изучения эпохи и деятельности Томаса Мора,— писал он,— историки и обществоведы могут добыть некоторые методологические нити, которые хоть отчасти в состоянии будут помочь трудному делу анализа причин изменений в сложных общественных учениях прошлого и настоящего» [11]. Таковы были мотивы, побудившие Е. Тарле написать труд «Общественные воззрения Томаса Мора в связи с экономическим состоянием Англии его времени». Этот труд, представленный в качестве магистерской диссертации, вначале вызвал серьезные нарекания в университетской среде. Критика бросила автору ряд упреков по линии использования им источников. Диссертация все же была защищена в 1901 г. Опубликованная в виде отдельной книги, она вызывала живой общественный интерес. Толстой в письме к Е.
Тарле дал ей высокую оценку. Через два года, в 1903 г. Тарле стал приват-доцентом С. Здесь в полной мере раскрылся его ораторский талант. Его лекционные курсы, являвшиеся результатом большой самостоятельной исследовательской работы, яркие по форме, своеобразные по манере изложения, неизменно привлекали огромную аудиторию студенческой молодежи всех факультетов. Читая лекции в свободной манере, как бы ведя беседу с аудиторией, Е. Тарле поражал слушателей своей эрудицией и памятью; он легко и просто называл новые и новые факты, цитировал тексты документов в их порой неожиданных сочетаниях и противопоставлениях. Никогда не прибегая к каким-либо внешним ораторским эффектам, он умел захватывать слушателей живым, волнующим рассказом, будившим их мысль и раскрывавшим широкие и неизведанные исторические горизонты. Его речь, вовсе не гладкая, но всегда образная и точная, изобиловала деталями, которые в совокупности создавали общую картину, наглядную и убедительную. Так, слушатели подготовлялись к обобщениям и выводам, которые, казалось им, рождались в их голове сами собой.
В период первой русской революции 1905—1907 гг. Тарле читал курсы, особенно созвучные настроениям студенчества,— курсы по истории французской буржуазной революции XVIIIв. В Петербурге разнесся тогда слух, что Е. Тарле убит, и в одной из газет появился далее некролог, к счастью, весьма и весьма преждевременный. Поправившись после ранения, Е. Тарле снова приступил к чтению лекций, носивших явно пропагандистский характер, и в то же время стал печатать ряд ярких публицистических работ на исторические темы. Его очерки «Падение абсолютизма в Западной Европе» и его статьи о декларации прав человека и гражданина, об отделении церкви от государства во Франции, о роли студенчества в революционном движении Европы в 1848 г. То был период, когда российский рабочий класс, проявив высокую сознательность и пролетарскую организованность, своими героическими выступлениями показал миру, что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию. Нельзя утверждать, что Е. Тарле тогда понимал всемирно-историческую роль российского пролетариата, и тем более что он разделял последовательно-революционные взгляды его авангарда — партии.
Евгений Викторович критически относится к используемым источникам. Так, он упоминает в своей работе записку генерала Балашова и пишет: «В общем же записка русского министра полиции генерала Балашова, которого Александр послал к Наполеону с предложением мира при первом известии о переходе французов через Неман, должна быть принимаема с большой осторожностью, особенно те места, где Балашов будто бы намекнул Наполеону на Испанию и упомянул о Полтаве. Министр русской полиции не блистал никогда безупречной правдивостью, и более чем вероятно, что он присочинил эти свои героические намеки уже позднее»[4]. Также он использует отрывки из статей газет, например, когда в 1810 году Наполеон приказал публично сжигать все конфискованные товары, английские газеты писали: «Цезарь безумствует»[5]. Таким образом, можно сделать вывод, что Тарле опирался на свои предшествующие работы по истории континентальной блокады, на архивные источники и многочисленные мемуары современников Наполеона[6]. Предметом исследования является выдающийся французский полководец и государственный деятель — Наполеон Бонапарт. В «Наполеоне» проявилась еще одна черта Е. Тарле как исследователя и публициста — стремление к проведению исторических аналогий. Прием, при котором события прошлого сопоставляются с событиями настоящего, а жизнь и деятельность исторической личности — с деятельностью современника, заключает в себе немало соблазнов для историка и биографа.
Тарле в своей работе использовалбиографический метод. В силу специфики жанра исторической биографии требовалось освещать степень личного участия Наполеона в работе, особенности характера императора. В «Наполеоне» Тарле сумел пробить толщу лжи и легенд, созданных буржуазной историографией вокруг имени своего героя. По мнению Е. Чапкевица, Евгений Викторович дал Бонапарту объективную, хотя и не всегда свободную от некоторой идеализации, характеристику[9]. Отмечая прогрессивную роль Наполеона для своего времени, Тарле одновременно разоблачает писания фашистских историков, пытавшихся проводить аналогии между Наполеоном и Гитлером. Так, Тарле писал: «Наполеон как деятель истории — явление, которое уже никогда и нигде повториться не может, потому что уже никогда и нигде не будет той исторической обстановки в мировой истории, какая сложилась во Франции в Европе в конце XVIIIи начале XIX века»[10].
Академик Тарле и его «Наполеон»
Упомянув в связи с этим о старой «добросовестной книжке» С.М. Соловьева (речь идет о его работе «История падения Польши») и «блестящей» работе «Последние годы Речи Посполитой» Н.И. Костомарова, Е.В. Тарле заявил далее, что в последней из них. В 1921 году Тарле избирают членом-корреспондентом Академии наук, а в 1927-м — действительным членом Академии. В 1928 году на Всемирном конгрессе историков в Осло Тарле был избран в состав Международного комитета исторических наук. «Наполеон» родился в Алма-Ате. Осенью 1929 – зимой 1931 года была арестована группа известных учёных-историков. Более года шло следствие по делу 70-летнего академика ова и его сподвижников, в числе которых был и (1875 – 1955). Упомянув в связи с этим о старой «добросовестной книжке» С.М. Соловьева (речь идет о его работе «История падения Польши») и «блестящей» работе «Последние годы Речи Посполитой» Н.И. Костомарова, Е.В. Тарле заявил далее, что в последней из них.
Библиография
- Реферат - Творчество Евгения Викторовича Тарле - История
- Тарле е в биография кратко
- Академик Тарле и его «Наполеон»
- В Госдуме предложили законодательно запретить увольнять учителей
- Академик Тарле и его «Наполеон»
- АКАД. Е. В. ТАРЛЕ. ТАЛЕЙРАН
доктор исторических наук, профессор
Он владел немецким и даже переводил Достоевского. Мать происходила из семьи, в истории которой было много цадиков — знатоков и толкователей Талмуда. Детство и ранняя юность Тарле прошли в Херсоне, где царил межнациональный мир. В Одессе, в доме старшей сестры он познакомился с известным историком-византинистом профессором впоследствии академиком Ф. По его совету и рекомендации Тарле был принят в Императорский Новороссийский университет. Успенский свел Тарле с его будущим учителем — профессором университета св. Владимира Киев Иваном Васильевичем Лучицким. На второй учебный год Тарле перевёлся в Киев. В Киеве, в августе 1893 г. Тарле крестился по православному обряду в Софийском соборе и был наречен Евгением.
Причина принятия православия была романтична: ещё со времён гимназии Тарле любил очень религиозную русскую девушку из дворянской семьи — Лелю Михайлову, и чтобы они могли соединиться, он принял православие. Вместе они прожили 60 лет. Своё этническое происхождение Тарле никогда не скрывал. Его магистерская диссертация 1901 г. Короленко «Русское богатство» статью «К вопросу о границах исторического предвидения». Как многие студенты Киевского университета того времени например, как Бердяев , он пошел в студенческие кружки социал-демократов. Там Тарле делал доклады, участвовал в дискуссиях, «ходил в народ» — к рабочим киевских заводов. Тарле был арестован вместе с другими членами кружка на студенческой квартире во время доклада Луначарского о Генрихе Ибсене и выслан под гласный надзор полиции по месту жительства своих родителей в Херсон. Как «политически неблагонадежному», ему запрещалось преподавать в императорских университетах, и в казенных гимназиях.
Через год его допустили к защите магистерской диссертации.
Но с христианским смирением поэт предупреждает: Да будет омрачен позором Тот малодушный, кто в сей день Безумным возмутит укором Его развечанную тень! Он русскому народу Высокий жребий указал И миру вечную свободу Из мрака ссылки завещал. Пушкинское понимание образа Наполеона оказало несомненное влияние на Тарле. И тем не менее у него свой Наполеон. Стендаль писал: «Одинаково трудно удовлетворить читателей, когда пишешь о предметах либо малоинтересных, либо представляющих слишком большой интерес». Тарле, конечно же, осознавал всю меру возложенной на него ответственности, приступая к описанию жизни человека, который приковал к себе внимание всего мира и о котором у каждого имелось определенное суждение. Позднее ученый делился своими сомнениями на этот счет: «Такие предшественники! Вальтер Скотт, Стендаль, Толстой… Было над чем задуматься. И все-таки я решился».
Работу над жизнеописанием Наполеона Тарле начал в 1934 году. Обращение к биографическому жанру было для него делом не новым. Но интерес к этой личности во многом подогревался обострением международной обстановки, когда фашистская пропаганда призывала пойти по стопам Наполеона походом на Восток. Книга «Наполеон» вышла в 1936 году в серии «Жизнь замечательных людей» и сразу же приобрела широкую популярность, а позднее была издана во многих зарубежных странах. Вот как о ней отзывался историк Д. Это настоящий шедевр исторической науки и искусства, с которым от всей души поздравляю Вас. Это общее мнение всех, кто читал Вашу книгу». Писатель и драматург А. Приступая к книге, Тарле поставил своей целью показать место и роль Наполеона в истории, рассказать о жизни и деятельности выдающегося полководца и государственного деятеля. Талантливый мастер и блестящий стилист, автор с первой же страницы увлекает читателя в драматический мир Французской революции и наполеоновских войн, которые оказали огромное влияние на всю европейскую историю.
Тарле объясняет необыкновенные успехи Наполеона не только его личными качествами и достоинствами, которые, несомненно, помогли ему выдвинуться на гребне революционной волны. Автор обращает также внимание на то обстоятельство, что Наполеон объективно стал выразителем интересов буржуазии, перед которой не устоял старый феодальный мир. Говоря о прогрессивной стороне в разнообразной деятельности Наполеона, Тарле не забывает и о другой, теневой, его стороне — как человека и как политика. Наполеон — душитель Французской революции. Деспот, изгнавший «даже отдаленное представление о свободе из всего государственного и общественного быта своей империи». Тиран для покоренных народов Европы, Наполеон — это и «звериные меры» в отношении каирского населения, восставшего против завоевателя в 1798 году. Пробиваясь сквозь толщу лжи и легенд вокруг Наполеона, Тарле пытался объективно подойти к этой сложной и противоречивой фигуре, интересовался не только мотивацией его поступков, но и тем, как он выполнил свою огромную историческую роль, отталкиваясь при этом от еще одной известной пушкинской характеристики Наполеона — «свершитель роковой безвестного веленья». И все же Тарле, как и многие до и после него, не смог избежать идеализации своего героя. Наполеон у него все время на переднем плане, действует не зная сомнений, словно по заранее составленному плану, подобно актеру, играющему свою роль. Вероятно, Наполеон обладал даром предвидения того, что может произойти.
И если верить ему, осознавал эту способность. Но все-таки не до такой степени, чтобы из множества вероятных решений всегда выбрать единственно правильное. В небольшой, ярко написанной главе о походе Наполеона в Египет читатель вряд ли обратил внимание на некоторые внешне, казалось бы, незначительные детали. В частности, на сообщение автора о том, что, находясь в Каире, Наполеон стал готовиться к походу в Сирию. Разве стратегический план предусматривал это? Нет, ничего подобного в нем не существовало. Поход в Сирию — вынужденная мера. Можно сказать, бегство французского генерала из долины Нила, где он, окруженный враждебно настроенным населением и отрезанный с моря английской эскадрой адмирала Нельсона, оказался в ловушке.
Нессельроде впоследствии вице-канцлера , а тот уже писал в Петербург министру иностранных дел графу Н. Румянцеву или графу М.
Несмотря на то, что Талейран уже не был в это время министром иностранных дел, он сохранил влиятельное положение во Франция и использовал его в шпионских целях. Секретные сведения, которые Талейран, - разумеется, за щедрое вознаграждение, - пересылал в Петербург, вначале были очень ценными: "Он уведомлял о том, что состав французской армии стал хуже, чем был прежде; указывал на необходимость вопреки советам Наполеона поскорее кончать войну с Турцией; излагал сведения о ближайших планах Наполеона, доходивших до него" стр. Со времени отставки Фуше, уволенного с поста министра полиции 15 июня 1810 г. Деятельности Талейрана на Венском конгрессе посвящена пятая глава книги, одна из самых больших. Говоря об этой деятельности, автор книги справедливо подчёркивает: "Против Франции на конгрессе, как и прежде на поле битвы, стояла коалиция всех первоклассных держав: Россия, Пруссия, Австрия, Англия. Если бы этим державам удалось сохранить на конгрессе хоть какое-нибудь единство действий, Талейрану пришлось бы всецело подчиняться. Но интересы этих держав были противоречивы, и для действий Талейрана существовала реальная почва" стр. Подробно прослеживает Е. Тарле, как развёртывались действия Талейрана на Венском компрессе, направленные к тому, чтобы вывести Францию из состояния изоляции и ускорить неизбежный распад антифранцузской коалиции. В основе этой главы лежат документы австрийской тай- стр.
Подробно излагаются в этой главе обстоятельства, сопутствовавшие подписанию "Секретного трактата об оборонительном союзе, заключённом в Вене между Австрией, Великобританией и Францией против России и Пруссии 3 января 1815 г. Отстаивая государственные интересы Франции, Талейран и здесь не забывал, разумеется, о своих личных интересах, о пополнении своего кармана новыми миллионами франков от саксонского короля, от великого герцога баденского, от короля неаполитанского. С большим интересом читается я седьмая глава книги, описывающая 15-летний период отставки Талейрана с сентября 1815 по сентябрь 1830. Изучение неизданных архивных документов позволило автору и тут вскрыть ряд фактов, до сих пор остававшихся неизвестными. Факты эти хорошо характеризуют беззастенчивость в выборе средств, которыми пользовался отставленный дипломат, чтобы отомстить правительству Бурбонов за то, что оно посмело отказаться от его услуг. Из донесений русского посла в Париже Графа Поццо ди Борго видно, что когда в 1817 г.
Тарле в отечественную и мировую историческую науку.
Хронологические рамки охватывают период начала — середины ХХ в. В качестве цели исследования мы определяем изучение влияния работ академика Тарле на историческую мысль рассматриваемого периода и последующих лет. Исходя из поставленной цели, для более полного раскрытия темы нами определены следующие задачи исследования: кратко раскрыть спорные вопросы, связанные с анализом советской историографии времен тоталитаризма; рассмотреть становление Е. Тарле как ученого, проанализировать его труды досоветского периода; в ключе анализа биографических данных рассмотреть работы Е. Тарле, написанные в советский период, и их значение для исторической науки. Степень научной разработки проблемы. Характеризуя степень научной разработанности проблематики, следует учесть, что данная тема уже анализировалась у различных авторов в различных изданиях: учебниках, монографиях, периодических изданиях и в Интернет.
Юность Родился в еврейской семье. Отец принадлежал к купеческому сословию, но занимался, в основном, воспитанием детей, служил распорядителем магазинчика, принадлежавшего киевской фирме, а управлялась там его жена. Он владел немецким и даже переводил Достоевского. Мать происходила из семьи, в истории которой было много цадиков - знатоков и толкователей Талмуда. Детство и ранняя юность Тарле прошли в Херсоне, где царил межнациональный мир. В Одессе, в доме старшей сестры он познакомился с известным историком-византинистом профессором впоследствии академиком Ф. По его совету и рекомендации Тарле был принят в Императорский Новороссийский университет.
Успенский свел Тарле с его будущим учителем - профессором университета св. Владимира Киев Иваном Васильевичем Лучицким. На второй учебный год Тарле перевёлся в Киев. В Киеве, в 1894 г. Тарле крестился по православному обряду в Софийском соборе Причина принятия православия была романтична: ещё со времён гимназии Тарле любил очень религиозную русскую девушку из дворянской семьи - Лелю Михайлову, и чтобы они могли соединиться, он принял православие. Вместе они прожили 60 лет. Своё этническое происхождение Тарле никогда не скрывал.
Стала знаменитой его фраза «…я не француз, а еврей, и моя фамилия произносится Та? Там Тарле делал доклады, участвовал в дискуссиях, «ходил в народ» - к рабочим киевских заводов. Тарле был арестован вместе с другими членами кружка на студенческой квартире во время доклада Луначарского о Генрихе Ибсене и выслан под гласный надзор полиции по месту жительства своих родителей в Херсон. Как «политически неблагонадежному», ему запрещалось преподавать в императорских университетах, и в казенных гимназиях. Через год его допустили к защите магистерской диссертации. Его магистерская диссертация об английском утописте Томасе Море 1901 г. В 1903 г.
В феврале 1905 г. Митинг был посвящён поддержке царя Николая II и его манифеста о «гражданских свободах» от 17 октября 1905 г. Манифест амнистировал всех неблагонадежных, и Тарле вернулся в Петербургский университет. Достоевская и С. Платонов, Н. Кареев и А. Дживелегов, А.
Амфитеатров и Ф. Сологуб, П. Щеголевы, В. Короленко и А. Кони, Н. Рерих и И. Грабарь, К.
Чуковский и Л. Пантелеев, и многие другие. Его магистерская диссертация 1901 г. Короленко «Русское богатство» статью «К вопросу о границах исторического предвидения». В 1903-1917 с небольшим перерывом в 1905 г. В 1911 г. В 1913-1918 одновременно профессор университета в Юрьеве Тарту.
С 1918 г. В октябре 1918 г. В 1921 году избран членом-корреспондентом Российской академии наук, а в 1927 году - действительным членом Академии наук СССР. Удостоен Сталинской премии первой степени 1942 года за коллективный труд «История дипломатии», т. I, опубликованный в 1941 г. Почетный доктор университетов в Брно, Праге, Осло, Алжире, Сорбонне, член-корреспондент Британской академии 1944 , действительный член Норвежской академии наук и Филадельфийской академии политических и социальных наук. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
Репрессии и официальная критика После Февральской революции 1917 г. Тарле сразу идет служить «молодой демократии». Его как и поэта А. Блока включают в число членов Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства по преступлениям царского режима. В июне 1917 г. Тарле - член Российской официальной делегации на международной конференции пацифистов и социалистов в Стокгольме. К Октябрьской революции Тарле относится настороженно.
В дни «красного террора» Тарле в 1918 г. Платонова была арестована группа известных учёных-историков. Привлекались Ю. Готье, В. Пичета, С. Веселовский, Е. Тарле, Б.
Романов, Н. Измайлов, С. Бахрушин, А. Андреев, А. Бриллиантов и другие, всего 115 человек. ОГПУ обвиняло их в заговоре с целью свержения Советской власти. Тарле в новом Кабинете предназначался, якобы, пост министра иностранных дел.
Академия наук СССР исключила арестованных. Тарле был также обвинен в принадлежности к «Промпартии». Тарле был сослан в Алма-Ату. Там он начал писать своего «Наполеона». Тарле, вскоре он был восстановлен в звании академика. Однако 10 июня 1937 года в «Правде» и «Известиях» были опубликованы разгромные рецензии на книгу «Наполеон». В частности, она была названа «ярким образцом вражеской вылазки».
Несмотря на это, Е. Тарле был прощён, предположительно по личной инициативе Сталина. В годы войны В начале Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Тарле находился в эвакуации в г. Казани, где работал профессором кафедры истории 1941-1943 историко-филологического факультета Казанского государственного университета им. Ульянова-Ленина КГУ. Одновременно с педагогической деятельностью в КГУ Евгений Викторович работал над подготовкой монографии «Крымская война» и читал для трудящихся Татарской АССР публичные лекции на историко-патриотические темы.
Член комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков 1942. Научная и литературная деятельность Тарле, ещё до революции занявший ведущие позиции в российской исторической науке, позднее был одним из авторитетнейших историков СССР. В 1920-е годы Е. Тарле, С. Платонов и А. Пресняков начали создавать свою «Историческую библиотеку: Россия и Запад в прошлом». Участвует в 1923 г.
В 1927 г. Он играл большую роль в сотрудничестве советских и французских историков, что весьма ценится последними. В 1926 г. Ланжевен, А. Матьез, А. Мазон, и другие крупные французские ученые. Большое значение в исторической науке имеют работы Тарле «Европа в эпоху империализма», «Нашествие Наполеона на Россию», «Крымская война».
Работам Тарле свойственна некоторая вольность в отношении к историческим фактам, допускаемая ради живого, захватывающего стиля изложения, представляющего Тарле в ряде работ скорее как исторического писателя, нежели историка. Строго исторические работы не лишены неизбежных для научных работ сталинского периода идеологических искажений, но тем не менее остаются блестящими памятниками исторической мысли, вполне сохранившими своё значение для науки. В 1942 году вышла его работа «Гитлеровщина и наполеоновская эпоха», написанная в публицистическом жанре; книга восхваляла Наполеона как великого преобразователя и давала уничижительную характеристику Адольфу Гитлеру, доказывала «карикатурность серьёзных сравнений ничтожного пигмея с гигантом». Книжка заканчивалась утверждением: «И можно смело сказать, за всю свою великую историю никогда, даже не исключая и 1812 г. По свидетельству Л. Белозерской, - «из писателей он любил больше всего Достоевского». Публикации работ Тарле Е.
Сочинения в 12 томах. История Италии в средние века 1906 Континентальная блокада 1913 Экономическая жизнь королевства Италии в царствование Наполеона I 1916 Запад и Россия 1918 Европа в эпоху империализма 1927 Жерминаль и прериаль 1937 «Гитлеровщина и наполеоновская эпоха». Очерки истории колониальной политики западноевропейских государств 1965 1874-1955 Магистерская диссертация «Общественные воззрения Томаса Мора в связи с эк.
В. С. Кошелев,
- Академик Тарле и другие
- Популярные теги
- Академик Тарле и другие
- Сталин - Академик Тарле и другие
- Тарле, Евгений Викторович :: Ежевика – еврейская академическая вики-энциклопедия
- доктор исторических наук, профессор
Академик Е.В.Тарле. 1950-е годы.
27 октября (8 ноября) 1874 г. в Киеве в купеческой семье родился Евгений Викторович Тарле, крупнейший специалист по истории России, Франции и международных отношений конца XVIII в. — начала XX в., академик АН СССР, почётный член многих зарубежных исторических обществ. ТАРЛЕ, ЕВГЕНИЙ ВИКТОРОВИЧ (1874–1955), русский историк. Родился 27 октября (8 ноября) 1874 в Киеве в купеческой семье. Окончил 1-ю Херсонскую гимназию, учился в Новороссийском, затем в Киевском университете, где примкнул к студенческому демократическому движению. События революции привели Тарле к мысли об изучении исторической роли рабочего класса. В 1909 он выпустил первый, а в 1911 – второй том исследования Рабочий класс во Франции в эпоху революции. В том же году Тарле защитил докторскую диссертацию.
Тарле: Академик и вождь
Видные профессора похлопотали, но едва Тарле разрешили поработать приват-доцентом-почасовиком в Санкт-Петербургском университете, как грянула революция 1905 года. Приват-доцент опять не остался в стороне, был арестован и с треском вышиблен из университета. На этот раз опала не затянулась. Согласно все тому же Манифесту объявлялась амнистия всех неблагонадежных, и Тарле смог вернуться в Санкт-Петербургский университет, где преподавал, хотя и с перерывами, долгие годы. Политическая деятельность вполне уживалась с научной: еще до революции Евгений Викторович защитил докторскую диссертации и выпустил несколько томов сочинений. Февральскую революцию Тарле одобрил, Октябрьскую — нет, но эмигрировать отказался и профессорского места в Сорбонне не принял. Почти сразу же последовали гонения: историки-марксисты объявили его труды классово чуждыми, а его самого — защитником французских и английских империалистов. В январе 1930 Тарле арестовали — по делу Промпартии и Академическому делу. И сослали в Алма-Ату на пять лет.
Вызволил ученого Сталин — он рассчитывал использовать Евгения Викторовича в качестве придворного историка. В 1936 году Тарле опубликовал свою самую известную книгу «Наполеон». Сталину она понравилось, вскоре к Тарле домой прибыл правительственный фельдъегерь и передал пакет, на котором рукой лучшего друга историков было написано: «Академику Тарле».
Для Покровского, сводившего основное содержание истории к борьбе классов, огромным криминалом явилось то обстоятельство, что Тарле ушёл от рассмотрения вопроса о международном рабочем движении в эпоху империализма и о его воздействии на политику великих держав. Несмотря на то, что оппонент осуществил к тому времени заметное движение к пониманию содержания международных отношений эпохи империализма с позиций восторжествовавшей в СССР методологии, Покровский отказывался признать этот бесспорный факт и отвергал искренность эволюции взглядов Тарле, рассматривая их как ловкую маскировку под марксизм. Международная деятельность историка Помимо своей преподавательской деятельности и работы над архивными документами, Евгений Викторович не единожды посещает заграничные учебные заведения, встречается с ведущими историками Западной Европы, благо с 1923 года он вновь «выездной». Совместно с такими учёными, как Ланжевен, Матьез, Мазон, принимает участие в создании в 1926 году в Париже франко-советского комитета по научным связям. Становится членом «Общества истории французской революции» и «Общества по изучению Великой войны», благодаря чему его зарубежные коллеги будут оказывать ему содействие, предоставляя новую литературу и копии документов по истории Великой французской революции и Первой Мировой войны. По заданию директора Института Маркса-Энгельса Рязанова принимает участие в поисках за границей документов и материалов о жизни и деятельности Маркса и Энгельса, а также по истории международного рабочего движения. Тарле периодически получает предложения выступить с курсом лекций от университета Сорбонны, Упсальского университета в Швеции и Миннесотского университета в США.
Академия политических наук Колумбийского университета избирает его своим почётным членом. Представляет советскую науку на Международных исторических конгрессах в Брюсселе в 1923 году и в Осло в 1928 году. На последнем из них он вошёл совместно с Григорием Самойловичем Фридляндом имя при рождении — Гирш Сроль-Шмуйлович Фридлянд в состав Международного комитета исторических наук. Контакты Тарле с зарубежными учёными были более значительными, чем необходимая для поиска документов архивная работа. Да и вся деятельность историка в 20-е годы свидетельствовала о том, что он занимал далеко не последнее место в рядах не только советской науки, но и пользовался большими привилегиями по праву рождения в международном научном и «подковёрном» политическом сообществе. Такая фигура не могла не представлять интереса для людей, занятых в управлении советским государством. Манёвр с их стороны был совершён по приезду Тарле из Швеции 28 января 1930 года. Он был арестован по обвинению в принадлежности к контрреволюционно-монархическому заговору. Перезагрузка или конец политической карьеры? Многим знакома фраза Сталина: «Других писателей у меня для товарища Поликарпова нет, а другого Поликарпова мы писателям найдём».
А многие из них ещё и застряли в «прошлом». Новая эпоха требует новых кадров. Советским высшим руководством было найдено очень интересное решение. Рекомендация профессора-естественника Преображенского коллеге «не читать советских газет» была уже в то время неприемлемой для учёных-гуманитариев Волна арестов среди учёных-гуманитариев Ленинграда, Москвы, Киева, Минска и ряда других городов началась с 1929 года. Начало ей положило так называемое «Академическое дело». При обыске были изъяты записные книжки и «разная переписка». Начались допросы. По официальной версии следствие интересовал, главным образом, академик Платонов. Мы же рискнём предположить, что его фигура в деле стала разменной монетой. Позиция следствия была такова: под руководством Платонова сформирована и действует группа лиц, основной целью которой является свержение советской власти и установление монархии.
У группы широкая география связей, а также доступ к финансовым ресурсам и оружию. На первых допросах Тарле дал академику Платонову следующую характеристику: «С Платоновым я знаком ещё со времени, когда я был приват-доцентом Санкт-Петербургского университета. За это время наши взаимоотношения с ним пережили и периоды больших сближений, и, наоборот, иногда мы расходились. Об отношении Платонова к советской власти, могу сказать, что он советскую власть признавал, но, конечно, с ней во многом расходился, я его считал монархистом в прошлом, но оппортунистом в настоящем. Я никогда не думал, что он ведёт такую большую политическую игру» [ 3 ]. Как видно, ни о какой контрреволюционной организации во главе с Платоновым в первых показаниях ещё нет и речи, хотя уже есть слова о «большой политической игре». Евгений Викторович отрицает также и какие-либо разговоры в окружении Платонова о желательности военной интервенции в СССР и возможных кандидатурах на российский престол. Но уже 4 февраля 1930 года на седьмой день после ареста Тарле направит на имя начальника секретно-оперативного отдела ОГПУ Жупахина заявление. Очень прошу Вас вызвать меня, когда Вы будете в Доме предварительного заключения, на личную беседу по моему вопросу. С уважением, акад.
Тарле» [ 4 ]. Ему тут же предоставили эту возможность. Результат беседы был следующий: «Признаю, что в Ленинграде в академической и научной среде существовала контрреволюционная организация во главе с академиком Платоновым. Будущий государственный строй России представлялся членам организации как конституционно-монархический. В международной политике организация ориентировалась на тесный военно-политический союз будущей монархической России и будущей монархической Германией. В этом направлении лидером организации Платоновым велись разговоры с лидерами германских националистов. В качестве претендента на российский престол организация ориентировалась на Андрея Владимировича, ученика Платонова, и о котором последний весьма хорошо отзывался. Подробно о характере бесед мне неизвестно. Все эти показания являются основными, но требуют детальной обработки с моей стороны в смысле их развития и полноты, что обязуюсь с полной откровенностью сделать на следующих моих допросах» [ 5 ]. По ходу следствия у Евгения Викторовича произошла резкая смена показаний.
Арестованному внушалось, что Платонов уже «сдал» его. Это, конечно, была сознательная ложь. Но, тем не менее, своё дело она сделала, и Тарле начал «топить» своих «коллег». Перед следствием стояло несколько задач: «взбодрить» тех, кто, занимаясь историей, сам же начал от «живой» истории отставать; провести ротацию научных кадров; освободить насиженные места; убрать из Академии и университетов тех, кто мог представлять потенциальную опасность; встроить учёных и Тарле в том числе в некий коридор действий, который будет отвечать интересам всего народа. А посему, ведущие гуманитарии должны были приступить не только к чтению газет, но и по сути к их написанию Тарле же была важна возможность любым способом выкарабкаться из заключения и реализовать свои амбиции выдающегося историка. Надо напомнить, что у следствия уже был опыт 1900-го года, показавший «лояльность» тогда ещё молодого учёного. Поэтому дальше его показания развивались следующим образом: 9 апреля 1930 года. Покрывать этих людей в чём бы то ни было у меня нет ни малейшего желания. Я считаю позором для себя привлечение по этому делу и некоторой моральной реабилитацией выделение меня из этого дела. Дальнейшей реабилитацией будет вся моя дальнейшая деятельность» [ 6 ].
Следствию оставалось лишь закрепить свой успех, что и было им осуществлено.
Тарле в этом Кабинете, как блестяще владеющему основными европейскими языками, предназначался пост министра иностранных дел. Сам «премьер-министр» - истый монархист, проповедник «правых взглядов», директор Педагогического института, незадолго до этого был в командировке в Париже и встречался там с великим князем Константином Константиновичем.
Платонову, у которого во время обыска был найден исчезнувший из Архива Академии наук в Ленинграде оригинал Акта об отречении от престола императора всея Руси Николая Второго Романова. Были найдены у С. Платонова также и другие важнейшие архивные документы, считавшиеся безвозвратно утерянными, которые попали в руки академика, когда он был в числе первых откликнувшихся на призыв В.
Ленина в 1918 году «спасти от гибели наследие российской науки и культуры». Так он и «спасал» архивную документацию, беспардонно присваивая её себе. По этому делу привлекались Ю.
Готье, В. Пичета, С. Веселовский, Е.
Тарле, Б. Романов, Н. Измайлов, С.
Бахрушин, А. Андреев и другие, всего 115 человек. Чёрствость по отношению к арестованным проявил академик М.
Покровский, видный историк и политический деятель, директор Института красной профессуры, который вскоре умер в возрасте 64 лет: он не только не стал защищать своих коллег, но и аккуратно отсылал в ОГПУ поступавшие на его имя ходатайства содействовать освобождению учёных. Хотя в духе того сурового времени Общее собрание Академии наук СССР приняло решение об исключении из своего состава арестованных «платоновцев», однако на этом собрании звучали и вполне независимые суждения, что никак не вяжется с нынешними обвинениями Советов в железобетонном тоталитаризме. Так, академик А.
Надо сказать, что сам И. Сталин не принимал всерьёз угрозу «платоновского переворота», рассматривая «контрреволюционный заговор» историков скорее как достойную сожаления перестраховку карательных органов.
Ланжевен , А. Матьез , А.
Мазон и другие крупные французские ученые. Наибольшую известность приобрела его книга « Наполеон », написанная в популяризаторском стиле. Написанная с блестящим литературным талантом, она остаётся до сих пор одной из наиболее популярных работ о Наполеоне. Кен в своём критическом анализе так характеризует образ Наполеона у Тарле: «Требования, которые Тарле предъявил к фигуре Наполеона при создании литературного героя, привели к художественной архаизации, полусознательной стилизации повествования под героический эпос» [32] [ значимость?
Большое значение в исторической науке имеют работы Тарле «Европа в эпоху империализма», «Нашествие Наполеона на Россию», «Крымская война». Работам Тарле свойственна некоторая вольность в отношении к историческим фактам [Комм 4] , допускаемая ради живого, захватывающего стиля изложения, представляющего Тарле в ряде работ скорее как исторического писателя, нежели историка. Строго исторические работы не лишены неизбежных для научных работ сталинского периода идеологических искажений, но тем не менее остаются блестящими памятниками исторической мысли, вполне сохранившими своё значение для науки [Комм 5].
День в истории. Как чуть не убили будущего академика Тарле
В дополнение к посту "Боевые студенты революции" хотелось бы рассказать историю из октября 1905 года, в которой будущий академик, а тогда приват-доцент Петербургского университета, Евгений Викторович Тарле вполне мог погибнуть. Тарле Евгений Викторович — (1875 1955), историк, академик АН СССР (1927). В 1930 34 необоснованно репрессирован. Для работ Тарле характерны богатство фактического материала, глубина исследований, блестящий литературный стиль. Григорий Вигдорович Тарле; 1874-1955) - русский и советский историк, педагог, академик АН СССР (1927). В 1911 году Тарле защитил докторскую диссертацию на основе двухтомного исследования «Рабочий класс во Франции в эпоху Революции». В 1913–1918 годах одновременно профессор университета в Юрьеве (Тарту). К Октябрьской революции Тарле относится настороженно. Евгений Тарле родился в еврейской семье. В Одессе, в доме старшей сестры он познакомился с известным историком-византинистом профессором (впоследствии академиком) Ф. И. Успенским. По его совету и рекомендации Тарле был принят в Императорский Новороссийский университет. Прежде, чем обратимся к заявлениям самого товарища Сталина, давайте взглянем беглым взглядом на биографию сего учёного мужа. Биография, мягко говоря, не прол.
Реферат - Е.В. Тарле
Рассматривается одна из важнейших сторон жизни и творчества академика Е. В. Тарле в 1930-е середине 1950-х гг. взаимоотношения ученого и тоталитарно-коммунистического режима, включая самого Сталина. В книге собраны неопубликованные и забытые работы одного из крупнейших историков XX в. академика Евгения Викторовича Тарле (1874—1955). ТАРЛЕ Евгений Викторович (1874, Киев, – 1955, Москва), русский советский историк, крупнейший специалист по истории России, Франции и международных отношений конца 18 в. – начала 20 в. Родился в семье купца. В 1892 г. окончил Первую херсонскую гимназию. 5. Нынче в городе Херсоне есть улица Академика Тарле. Это не случайно: здесь прошли отроческие годы будущего ученого, тут он окончил 1-ю Херсонскую гимназию. 6. Старшая сестра Григория Тарле жила в Одессе. Прежде, чем обратимся к заявлениям самого товарища Сталина, давайте взглянем беглым взглядом на биографию сего учёного мужа. Биография, мягко говоря, не прол.