Ренн Шмидт. Дата рождения: 18 февраля, 1983. Актриса. Лучшие фильмы: Ради всего человечества, Призрачная башня, Подпольная империя, В поле зрения, Следствие по телу. Ренн Шмидт. Дата рождения: 18 февраля, 1983. Актриса. Лучшие фильмы: Ради всего человечества, Призрачная башня, Подпольная империя, В поле зрения, Следствие по телу.
Лучшие фильмы
- 19th President of Rensselaer Polytechnic Institute
- Содержание
- Statements
- Marten Schmidt
Марком шмидтом - фото сборник
Врач ф Шмидт фото. Доктор Шмидт где. Джон Линдси. Дэйв Клейнфилд. Патрик шредер. Арнд Пайффер. Биатлонист немецкий Арнд Пайффер. Арнд Пайффер 2009.
Арнд Пайффер личная жизнь. Дэвид Лейбович Хайтман. Сэм Рокуэлл Луна 2112.
В 1949-1959 годах Шмидт работал в Лейденской обсерватории под научным руководством знаменитого Оорта выпускника тех же альма-матер , открывшего свое знаменитое «облако» — ту самую «кометную оболочку» Солнечной системы — и известного исследованиями темной материи и скорости вращения галактик. На последнюю величину сильно влияет плотность межзвездного вещества: галактика неоднородна, поэтому ее центр всегда вращается быстрее, чем края. Поэтому и его ученик Мартен Шмидт сначала занимался исследованием динамики нашей галактики, и его первой работой стала ее математическая модель. Позднее, основываясь на данных, полученных при изучении белых карликов и плотности гелия в Млечном Пути и вблизи него, Шмидт создал закон, который стали называть его именем.
Этот закон описывал отношение между плотностью поверхности газа в галактике в граммах на квадратный парсек и скоростью формирования новых звезд. Там он и совершил открытие, прославившее его на весь мир. Касалось оно космических объектов, излучающих радиоволны. Среди радиоисточников, спектр которых не могли расшифровать другие ученые, он нашел класс объектов, спектральные линии которых были поразительно похожи на линии водорода, сильно смещенные в красную сторону. Красное смещение линий происходит благодаря эффекту Доплера: чем быстрее объект в разбегающейся Вселенной, тем дальше он от нас, ведь по «краям» скорость разбегания больше.
В его системе небесные тела вращались на разных расстояниях. В начале, после разделения горячего и холодного, появился огненный шар, который окружил Землю, как кора на дереве.
Этот шар распался на части, образовав остальную Вселенную. Это напоминало систему полых концентрических колес, наполненных огнем, с ободами, пронизанными отверстиями, как у флейты. Следовательно, Солнце было огнем, который можно было видеть через отверстие того же размера, что и Земля на самом дальнем колесе, и затмение соответствовало закрытию этого отверстия. Диаметр солнечного колеса был в двадцать семь раз больше диаметра Земли или в двадцать восемь, в зависимости от источников , а лунного колеса, огонь которого был менее интенсивным, в восемнадцать или девятнадцать раз. Его дыра может менять форму, что объясняет фазы Луны. Звезды и планеты, расположенные ближе, следовали той же модели. Обитаемая сторона Земли всегда противоположна Центральному Огню, что делает его невидимым для людей.
Они также утверждали, что Луна и планеты вращаются вокруг Земли. Эта модель изображает движущуюся Землю, одновременно вращающуюся и вращающуюся вокруг внешней точки но не вокруг Солнца , поэтому не является геоцентрической, вопреки распространенномуинтуиция. Из-за философских опасений по поводу числа 10 "совершенного числа" для пифагорейцев , они также добавили десятое "скрытое тело" или Антиземлю Антихтон , всегда находящееся на противоположной стороне от невидимого Центрального Огня и, следовательно, также невидимое с Земли. В сложной космогонии Платона демиург отдал первенство движению Одинаковости и оставил его неделимым; но он разделил движение Различия на шесть частей, чтобы получилось семь неравных кругов. Он предписал этим кругам двигаться в противоположных направлениях, три из них с равными скоростями, остальные с неодинаковыми скоростями, но всегда пропорционально. Эти круги представляют собой орбиты небесных тел: три движущихся с одинаковыми скоростями - Солнце, Венера и Меркурий, в то время как четыре движущихся с неодинаковыми скоростями - Луна, Марс, Юпитер и Сатурн. Сложная схема этих движений обязательно повторится снова после периода, называемого "полным" или "совершенным" годом.
Однако другие, такие как Филолай и Хикета, отвергли геоцентризм. Чтобы объяснить сложность движений планет наряду с движением Солнца и Луны, Евдокс думал, что они движутся так, как если бы они были прикреплены к ряду концентрических невидимых сфер, каждая из которых вращается вокруг своей собственной оси и с разной скоростью. Его модель состояла из двадцати семи гомоцентрических сфер, каждая из которых объясняла тип наблюдаемого движения для каждого небесного объекта. Евдокс подчеркнул, что это чисто математическая конструкция модели в том смысле, что сфер каждого небесного тела не существует, она просто показывает возможные положения тел. Его модель была позже уточнена и расширена Каллипом. Геоцентрические небесные сферы; "Космография" Питера Апиана Антверпен, 1539 4 век до н. Он приводил доводы в пользу сферической Земли, используя лунные затмения и другие наблюдения.
Аристотель принял и еще больше расширил предыдущую модель Евдокса и Каллиппа, но предположил, что сферы были материальными и кристаллическими. Аристотель также пытался определить, движется ли Земля, и пришел к выводу, что все небесные тела падают на Землю по естественной тенденции, и поскольку Земля является центром этой тенденции, она неподвижна. Платон, кажется, неясно утверждал, что у Вселенной действительно было начало, но Аристотель и другие интерпретировали его слова по-разному. Симплиций говорит, что Гераклид предположил, что нерегулярные движения планет можно объяснить, если Земля движется, а Солнце остается неподвижным, но эти утверждения оспариваются.
Hindsight involved massive revisions and translations; a bootstrap operation, it funded itself from the beginning. Robert stayed with the project until 1996. He died on 6 December 2018, shortly before his 68th birthday.
Мартен Шмидт
Премия им. Уорнер Американского астрономического об-ва 1964 , медаль им. Румфорда Американской академии искусств и наук 1968 , Золотая медаль Лондонского королевского астрономического об-ва 1980. Публикации с ключевыми словами: биография Публикации со словами: биография.
The existence of dark matter. The astronomers at the Mt. Wilson and Palomar observatories in Southern California soon became aware of Schmidt due to his reputation for demanding perseverance. At the time, the observatories had the greatest collection of star surveyors in the world, including Fritz Zwicky, who predicted the existence of dark matter, and Walter Baade, who doubled the known size of the universe. When Schmidt joined them in 1959, the radio telescope was a significant piece of equipment that was transforming astronomy.
People could only communicate with each other through visible light for thousands of years before that. However, electromagnetic waves come in a variety of shapes and sizes, ranging from powerful gamma and X-rays with the shortest wavelengths and highest frequencies through microwaves, low-frequency radio waves, and finally ultraviolet, visible, and infrared light. Since radio waves can be anywhere between a few millimetres and a few kilometres long, they are far longer than light waves and require very large radio telescopes. A radio telescope can see through interstellar dust, which would block radiation with shorter wavelengths, which can be a difficulty but also one of its major benefits. It required a lot of time and effort, but the persevering young astronomer was perfect for it.
Some, however, were mysterious. Not at all like galaxies, they appeared. They resembled stars more than anything else, though. In particular, he was interested in 3C273, which radio astronomers in Australia had successfully focused on a portion of the sky that Schmidt believed Palomar would be able to observe. Schmidt hit the nail on the head in the latter part of December 1962, only a few weeks after the Cuban Missile Crisis brought the world dangerously close to nuclear war.
However, the riddle was not resolved. It was actually only getting started.
Выбор был одобрен, и на следующий день караван под его предводительством двинулся в путь и достиг села Чибухлу ныне Цовагюх. Однако, ещё до того как народ добрался до Чибухлу, чувством глубокого восторга взволновались сердца всех, когда озеро издали показало своё очаровательное лицо, окаймлённое со всех сторон горами, как причудливой, сказочной рамкой. И диадинцы стали шумно кричать: «О, море! О, море! Пребывание в селе Чибухлу продолжалось всего лишь два года, до лета 1830 года. В течение этих двух лет Горо проделал неутомимую и кипучую работу. В поисках наилучшего места он объехал все уголки края, совершив круговое путешествие вокруг Севана. Отправившись по северным его берегам, Горо возвратился по южному берегу моря.
Постоянным местом жительства он избрал развалины древнего армянского посёлка Васакашен, ныне называемого Басаргечар Варденис. На сходе диадинцев этот выбор был санкционирован, и в 1830 году диадинская эмиграция, покинув Чибухлу, направилась к восточным берегам Севана. Они добрались до развалин Басаргечара, где и остались жить. Басаргечар Благословенный край, полный щедрых, изумительных даров природы! Когда диадинцы под предводительством Горо, прапрадеда Амазаспа Асатуровича, только что обосновались в этой местности на жительство — Басаргечар представлял собой развалины древнего армянского посёлка. Об этом ярко свидетельствовали полуразрушенная армянская церковь, армянское кладбище с множеством надгробных камней, усеянных армянскими надписями, руины самобытных армянских строений. И не только Басаргечар, но и весь район был некогда населён армянами. В ряде деревень, расположенных вокруг Басаргечара и ныне населённых кавказскими татарами, уцелели армянские храмы, например, церковь в селе Зод из красного теса и многие другие храмы. Басаргечар расположен на расстоянии семи километров на восток от озера Севан. Из многих родниковых ручейков, вечно журчащих и мчащих вниз по глубоким ущельям свои жемчужные струи, образуется река Мазрачай, протекающая мимо Басаргечара и впадающая в Севан.
Но не своими яйлагами в роскошном бархатном уборе гордится Басаргечар, не сотнями горных родников, не гордой вершиной Кейтидага, откуда взору открываются бессмертные просторы: справа виден весь Карабах, а слева — сам седой Арарат, — Басаргечар гордится своим сорокаречием, своими «Акнерами». Диадинцы быстро и успешно устроились здесь. Недалеко от них тянулась цепь гор, богатая базальтом. Почти все дома диадинцы выстроили из этого камня. Древесиной снабжал раскинувшийся неподалеку лёс. Прошло не более двух лет, и все диадинцы начали жить в своих прочно выстроенных домах. Через Басаргечар была проведена вода из горных источников. Восстановили старинную церковь. В незабвенную память Диадина она была названа храмом Святой Богородицы — Сурб Аствацацин, ибо так называлась трёхбашенная диадинская церковь. На седьмом году эмиграции из Диадина Горо, 77 лет от роду, заболел и умер.
После Горо остались его сын Амбарцум, прадед Амазаспа Асатуровича, с братьями. Амбарцум по характеру и предприимчивости совершенно не был похож на Горо. В возрасте 66 лет умер Амбарцум, и главою семьи стал Артен-ами. Он женился в 1843 году, а в 1845 году у них родился сын-первенец, которого нарекли именем Аствацатур Асатур, Богдан — дед Виктора Амазасповича. Вплоть до восьмидесятых годов XIX века верховная власть в патриархальной семейной общине Амбарцумянов, состоящей из сорока душ, принадлежала Артен-ами и частично, в стенах дома, его жене, то есть бабушке Амазаспа Асатуровича — Нанэ. В первые годы XX века Артен-ами, когда ему было уже свыше девяноста лет, сильно ослабел, слышал плохо, ходил, опираясь на посох. В эти годы он проводил время со своими товарищами, уже ставшими мудрецами. Они обычно садились на камни в ограде церкви и сообща философствовали. До 1890 года в Басаргечаре не было школы. Басаргечарские дети вынуждены были ежедневно ходить на учёбу в селение Большая Мазра, совершая путь в 12 километров.
В семье Амбарцумянов высоко ценили знание и образованность. Асатур энергично хлопотал, требуя открытия школы в Басаргечаре. Его хлопоты увенчались успехом: в Басаргечаре было открыто двухклассное сельское училище. По его же инициативе было выстроено здание для этого училища, причём значительные средства на это были пожертвованы им же. Асатур в восьмидесятых годах XIX века был избран общественным старшиной для всего Басаргечарского района. Его управление, несмотря на кратковременность, отличалось неизменной заботой и внимательностью к народным интересам. Он энергично боролся за сложение с населения накопившихся и неоплаченных налогов и прочее, за что и был отстранён от старшинства губернской властью. У Асатура и его жены Тамам 13 сентября 1880 года родился Амазасп. Когда Амазаспу исполнилось семь лет, а его старшему брату Воскану — десять, отец определил их в школу, находившуюся в Большой Мазре. Всего в школе насчитывалось около шестидесяти учеников, из которых 15 человек были басаргечарцы.
Амазаспу Асатуровичу на всю жизнь запомнилась выдающаяся личность учителя Назарета Ширакуни. Лицо у него было гладкое, приятное, с заразительной улыбкой. Одевался в серую, красивую черкеску и ходил с большой суковатой дубиной в руке. Его сила и влияние в селе Большая Мазра были неограниченными. Видно было, что он способен к глубочайшей любви и столь же глубочайшей ненависти. Не имея широкого и глубокого образования, он, тем не менее, был достаточно начитанным, остроумным и весьма занимательным. Обладая могучей силой природного ума, Назарет Ширакуни был силён в рассуждениях и в спорах выходил победителем. Он обучал своих учеников русской грамоте, и по овладении букварём они постепенно перешли к чтению рассказов Л. Толстого и Ушинского. Сам Назарет Варжапет часто вслух читал эти рассказы, объяснял их моральное значение и заставлял учеников повторять.
Вместе с тем Назарет Варжапет любил рассказывать басни Крылова и объяснять их значение на примерах из обыденной жизни. Оригинальный и самобытный педагог часто прибегал к физическому воздействию на учеников. Назарет шагал по классу с громадной линейкой в руках и ею же карал провинившихся. Часто мы с братом оставались ночевать у Назарета Варжапета. Назарет научил нас русской грамоте, внушил нам нравственные склонности. Ему мы обязаны также смелостью и дерзновением мысли. Наша учёба в селе Большая Мазра продолжалась два года, то есть до 1889 года, когда школа, преобразованная в двухклассное сельское училище, была переведена в Басаргечар». За знаниями — в Ереван, Тифлис и Москву В 1894 году Асатур повёз детей в Эривань [32] с целью определения их в Эриванское епархиальное училище. При этом он приговаривал: «В наше время стыдно оставлять детей без образования, без света науки, без просвещения. Мы, к сожалению, остались тёмными, необразованными, но это наша судьба, а дети… они должны учиться.
Хотя это связано с большими расходами, но мы готовы пожертвовать всем своим состоянием, лишь бы дети получили образование». Домашний совет одобрил предложение отца. Эриванское епархиальное училище по своей учебной программе и по положению представляло собой среднее учебное заведение, состоявшее из трёх подготовительных отделений и шести классов. Число учащихся в нём доходило до четырёхсот пятидесяти, преподавателей до трёх десятков, среди которых были и специалисты с высшим образованием. Возглавлял семинарию инспектор. Как первый, так и второй известны в истории армянской интеллигенции. Седрак Мандинян известен как выдающийся педагог, а Тигран Иоаннисян был известен как литератор. Им переведён на армянский целый ряд произведений художественной литературы, например, «Без догмата» Сенкевича, «Воскресение» Льва Толстого, «Антигона» Софокла и некоторые другие книги. После испытания Амазасп был принят на третье подготовительное отделение, а Воскан — во второй класс. Асатур простился просто: «Учитесь дети, учитесь хорошо».
Весной 1895 года Амазасп уже перешёл во второй класс, а брат Воскан в четвёртый. В это время Амазасп наслышался об армянской духовной семинарии «Нерсесян» в Тифлисе, где уровень знаний был намного выше, чем в Эриванском училище. Амазасп упросил отца позволить выехать в Тифлис для поступления в семинарию. Отец дал своё согласие, и осенью 1895 года Амазасп уже поселился в тифлисском караван-сарае Шадинова. На следующий же день после приезда в Тифлис он отправился к директору семинарии и уверенно заявил ему, что он хочет поступить в семинарию и готов сдать все экзамены. Директор, известный биолог-дарвинист Самвел Балагян, внимательно выслушал юношу, распорядился проэкзаменовать его по арифметике, армянскому языку, географии и русскому языку. Амазасп отвечал уверенно и был принят во второй класс. Среди учителей был известный армянский писатель Перч Прошян, автор романов «Сос и Вардитер», «Хлебный вопрос» и других произведений, Амазасп Асатурович так вспоминал его: «Он фактически "выезжал" на колеснице своего авторитета, а учить — ничему нас не учил. Заслуженный старик, сияющий сединой и не лишённый юмористического "изобилия", он входил в класс с грозной дубинкой в руке, садился на место и начинал рассказ анекдотов, личных приключений и прочее. Затем, в последние минуты анекдотично проведённого урока, вызывал: "Ну-ка, бала-джан сынок , иди сюда и расскажи, что знаешь по родному языку, по родной грамматике…" И пока вызванный ученик, пыхтя, приступал к чему-нибудь, гремел звонок».
В семинарии «Нерсесян» Амазасп учился в 1895—1897 годах. Максимализм в потребности знаний был у него заоблачный. Он мечтал о более глубоких знаниях. И закралось у него в мечты очередное дерзновенное деяние — поехать в Москву и поступить в знаменитый Лазаревский институт восточных языков. Он узнал, что это учреждение является просветительным центром, где обучаются в основном армяне. В результате он решил бросить учёбу в семинарии, поехать в Басаргечар и получить согласие родителей на поступление в Лазаревский институт. Отец был категорически против, считая эту затею детской глупостью. Дерзкий план Амазаспа был всеми воспринят как бессмысленная авантюра, и он был отправлен обратно в Тифлис. Но Амазасп не был бы Амазаспом, если бы угомонился и сдался жизненной рутине. Это было 10 октября.
Он, собрав вещи в небольшой узелок и имея в кармане всего десять рублей, которые объявил неприкосновенным запасом, отправился на вокзал, чтобы без билета доехать до Москвы. Интеллектуальная часть багажа, полученная в итоге двухлетнего пребывания в «Нерсесян»-семинарии, была несколько больше. За это время он приобрёл некоторую начитанность в области литературы, довольно основательно усвоил основы родного языка, его грамматики, несколько поднялись его познания по русскому языку, хотя по-прежнему он говорил ужасно грубо и с нетерпимым акцентом. Всё же необходимо признать, что наибольшую часть его умственного багажа составляли математические познания по арифметике, алгебре и геометрии, наличием которых он был обязан вниманию никогда не забываемого им преподавателя Арутюна Зорабяна. Кроме того, в этом багаже были и некоторые сведения из биологии, почерпнутые им через Самвела Балагяна из его интересной книги «Дарвинизм». О покупке проездного билета не могло быть и речи, ибо наличность в десять рублей была объявлена неприкосновенной. Пробыл в пути шестнадцать дней. Четыре раза был посажен за решётку и отпущен. Наконец в конце октября оказался в Москве. Город встретил его, не имевшего тёплой одежды, жутким холодом.
Амазасп Асатурович так пишет в своих воспоминаниях о поступлении в Лазаревский институт: «По прибытии я немедленно отправился в Лазаревский институт, который находился в Армянском переулке сейчас посольство Армении. Меня, конечно, швейцар не впустил в институт, но, заметив такую необычную фигуру, без пальто, выкрикивающего с ужасающим акцентом "Я хочу дрректора", учащиеся мгновенно плотным кольцом окружили меня и стали интересоваться, откуда я и почему в такое неурочное время явился в институт. В это время подошёл и один из воспитателей института — Ерванд Фадеевич Тагианосян. Я рассказал, откуда я и с каким трудом доехал до Москвы. Пришлось им подробно ответить на вопросы о Басаргечаре, о подробностях своего путешествия в Москву, о приключениях и сидениях за решёткой и о твёрдом желании поступить в Институт. Ученики, раскрыв глаза, жадно слушали мою Одиссею, сопровождая её возгласами: "Молодец, юноша! Настоящий герой! Это армянский Ломоносов! Принять, принять его в Институт! Да, послушайте, это ведь нечто невероятное!
Разве не известно там, на Кавказе, что для поступления в Лазаревский институт требуется соблюдение длительных формальностей, поступление в кандидатуру и т. Значит, ты, явившись сюда прямо с вокзала, хочешь быть теперь же принятым? Где дрректор? Ученики хором подтвердили: — Принять, немедленно же принять его! Тагианосян впал в большие размышления. О немедленном приёме не могло быть и речи. Как быть? А ученики всё более шумно и категорически кричали, требовали: — Принять, немедленно принять! Это выдающийся случай! Приютить в Институте!
Больших, очень больших трудов стоило Тагианосяну успокоить ученическую массу. Он решил: "Надо поместить его вне Института, ибо без разрешения начальства нельзя его оставлять в стенах Института…" Решили вызвать заведующего Каспаровским приютом, помещавшимся тут же, недалеко. Он явился, но заявил, что нет возможности поместить меня в приют. Однако он взялся устроить меня в другом месте. Вместе с тем Тагианосян и ученики 8-го класса обязались на следующий день доложить о случившемся директору Института и просить о приёме. Совершенно успокоенный, я ушёл с заведующим приютом. В местной армянской церкви работал звонарём некий Карапет. У него-то и поместили меня. Он принял меня, как Богом посланного, родного сына. У него я жил дней 10 в ожидании, что меня вызовут.
Но не тут-то было. Доклад директору не был сделан. Я сильно нервничал, метался из стороны в сторону. Карапет быстро понял причину моей тревоги. И вот однажды он предложил: "Не лучше ли было бы самому представиться директору Института с просьбой? Утром Карапет повёл меня и указал местожительство директора. Лазаревский институт восточных языков, состоявший из трёх лицейских курсов, где преподавались восточные языки, и гимназического отделения, представлял собой выдающееся, крупное общественно-культурное учреждение, основанное армянином Лазаревым в начале XIX века — учреждение, сыгравшее весьма значительную роль в деле изучения и распространения армянской культуры и языка. Наряду с предметами гимназического курса здесь основательно изучались история и язык армянского народа. В Институте обучались, главным образом, дети армян. В 1897 году директором Института был известный учёный, профессор Московского университета Всеволод Фёдорович Миллер — выдающийся языковед и филолог, учёный с большим именем.
Он удачно соединял в себе исследователя по санскритологии, мифологии, иранистике, осетиноведению, кавказоведению, этнографии и фольклору, русскому языку и словесности. Именно к нему и направился я. Миллер жил в здании Института. Когда я пришёл, подъезд был открыт. Тут меня встретила некая громадина — швейцар гигантского телосложения, с ужасно грозным взглядом. Я робко подошёл к нему и спросил: "Можно к дрректору Института? Какой дрректор? Минут через двадцать я вновь подошёл и умоляющим голосом попросил: "Дядя! Разреши мне подняться к дрректору! К счастью, удобный случай не заставил себя ждать… Сыновья Миллера, студенты, спустились по лестнице, намереваясь уйти из дому.
Немедленно же гигант-швейцар занялся подачей им шуб, калош и т. В это же время я, улучив момент, быстро, стрелой помчался вверх по лестнице и прямо вошёл в гостиную Миллера. Между тем гигант-швейцар, выпроводив сыновей директора, гневно, бешено, с пеной на устах прибежал за мной. Он грозно схватил меня, желая вышвырнуть вон. Но я, крепко зацепившись за диван, кричал: "Не уйду! Не смей меня трогать! Я хочу видеть дрректора!.. Это была жена Всеволода Фёдоровича. Увидев картину борьбы, она повелительно произнесла: "Что такое? В чём дело?
Что случилось, Иван? Неужели нельзя?.. Дама гневно посмотрела на швейцара и приказала: — Как ты посмел обидеть мальчика? Не смей впредь этого делать! Швейцар, этот грозный гигант, который показался мне непреодолимым и всесильным чудовищем, сразу же поник головой. Он, пристыженный и вполне укрощённый, молча удалился. Директорша усадила меня на диван и сочувственно расспросила. Коротко, в нескольких словах, я поведал ей свою повесть. Ты учиться хочешь? Это хорошо!
И такой дальний путь прошёл! Это хорошо, молодец! Посиди, милый мальчик, а я сейчас позову директора. Ты ему всё подробно расскажешь. Она удалилась в смежную комнату, и через 2—3 минуты в дверях показался тот, о ком я мечтал — директор Института, профессор Московского университета, выдающийся учёный Всеволод Фёдорович Миллер, который, с величайшей тонкостью в обращении, подошёл ко мне, протянул мне руку и поздоровался: — Здравствуй, юноша! Я встал, почтительно поклонился и робко произнёс: "Здравствуйте! В моём сознании он выступал в образе грозного, сердитого, мрачного, всё время занятого директорскими делами человека. В действительности он оказался лицом тончайших манер, с удивительно ласковым обращением. Его обаятельный образ остался в моём сознании, как светлый и идеальный образ настоящего учёного. На все его вопросы я ответил подробно и обстоятельно.
Профессор с большим любопытством слушал мой пространный рассказ и изредка, прерывая его, ласково вставлял: "Да, так, так, хорошо, молодец! Да и по русскому языку ты, по-видимому, очень слаб! Вижу, ты очень плохо говоришь по-русски. А по другим предметам что-нибудь знаешь? Я выложил всю свою учёность перед знаменитым профессором. Собственно говоря, я развязал тот умственный багаж, с которым покинул "Нерсесян"-семинарию. Но это лично от меня не зависит. Я попрошу об этом князя Абамелик-Лазарева, почётного попечителя Института. От него зависит зачисление тебя в стипендиаты. Я попрошу и надеюсь, что он согласится.
А теперь я пошлю тебя в одну армянскую семью, где ты будешь жить до поступления в Институт. Ты не торопись, всё будет хорошо. Надо тебе немножечко подготовиться, а в январе тебя примут в Институт. Сказав это, Всеволод Фёдорович вручил мне две записочки. Одна из них была адресована Мкртичу Башинджагяну, брату известного армянского художника, содержавшему в Москве армянскую типографию, а другая была адресована известному богачу, миллионеру, Ованнесу Джамгаряну. В первом послании была выражена просьба приютить меня временно, до первых чисел января, с условием, что за пансион будет уплачено, как полагается. Во втором же послании профессор убедительно просил миллионера принять на себя расход за пансион и за тёплую одежду, в которой я сильно нуждался. Засим, обратившись ко мне, профессор сказал: — Теперь ты пойдёшь в армянскую семью, где будешь жить. Всё остальное будет сделано. Завтра утром придёшь в канцелярию Института, где я дам тебе окончательный ответ.
На следующий день, рано утром я пришёл в канцелярию, где меня радостно встретил Миллер и, улыбаясь, сказал: "Поздравляю! Вчера вечером я послал телеграфное ходатайство князю Абамелик-Лазареву. И вот получен ответ, в котором дано распоряжение принять тебя стипендиатом Института. Теперь остаётся только подготовиться к экзаменам. Я уже распорядился, чтобы с тобой занимались ученики 8-го класса. Ежедневно ты будешь ходить в Институт на занятия". В начале января состоялись экзамены. Объявили, что я принят во второй класс. Во время учёбы в Лазаревском институте я не только усиленно осваивал предметы, но и оказался в числе преуспевающих. Вот описания личностей и характеров незаурядных педагогов Лазаревского института: а Кучук Иоаннисян и Карапет Кусикян — оба известны в армянской литературе своими работами.
Первый из них известен как представитель консервативного течения мысли, а второй, наоборот, поборник свободомыслия и либеральных принципов в общественной жизни. Более того, Кусикян — яркий гуманист и тонкий педагог. Первый известен в русской педагогической литературе своими учебниками, а второй был писателем, хотя и мало популярным. В педагогической деятельности Виноградова замечательным было то, что он прямо обожествлял Пушкина, превозносил его и считал его сильнее Гёте и Шекспира и по мощности творчества, и поэтической лёгкости языка. Виноградову удалось внушить ученикам чувство бесконечной любви к величайшему русскому поэту. Флинк, хороший преподаватель с точки зрения методического и эффективного прохождения данного предмета. Однако моральной привязанности и любви к нему ученики не питали. Говорили, что он связан с жандармерией и информирует департамент полиции о состоянии в Институте. Он внушил нам глубокое чувство любви и преданности к античным авторам и искусству греко-римского мира. С отеческой любовью он относился ко мне, и умело направлял мою мысль к глубокому проникновению в изучении бессмертных писателей античности.
Он чертил на доске греческие буквы так, как жрец выполняет ритуальные священнодействия культа. Липперовскому я обязан первоначальными основами своих познаний в греческом языке. Он увлекательно рассказывал курс истории и заслужил среди учеников имя выдающегося учёного. По образованию биолог, Левон Саркисян часто делал отступления и вторгался в область биологии и дарвинизма. При таких отступлениях он сильно увлекался и увлекал своих учеников. Ланге преподавал французский язык. Попов преподавал Закон Божий.
His entrepreneurship has its roots in the 1990s, when he cultivated an interest in microfluidics. His work to develop miniature chemical reactors gave rise to one startup; two others grew out of microfluidics research involving the manipulation of individual cells in blood. Schmidt earned his B. He earned his S. Photo Credit: Gretchen Ertl.
Иномарка сбила на набережной Лейтенанта Шмидта школьника из Великого Новгорода
| ТОП-55 самых известных путешественников: великие первооткрыватели и их открытия | Пожалуйста, обновите свой браузер. Мы рекомендуем Google Chrome последней версии. |
| Вселенная Отто Шмидта | Новости портала "Российское образование" | Как стало известно , 18 февраля около 15:30 у дома № 45 по набережной Лейтенанта Шмидта 62-летний водитель внедорожника Chevrolet TrailBlazer наехал в зоне. |
| Шмидт - старые карты | Австралийский астрофизик американского происхождения Брайан Шмидт (Brian Schmidt) родился 24 февраля 1957 года в американском городе Миссула (штат Монтана). |
| Вселенная Отто Шмидта | Ренн Шмидт. Дата рождения: 18 февраля, 1983. Актриса. Лучшие фильмы: Ради всего человечества, Призрачная башня, Подпольная империя, В поле зрения, Следствие по телу. |
| Malte Marten — слушать онлайн бесплатно на Яндекс Музыке в хорошем качестве | Знаете ли Вы о самых известных путешественниках в истории человечества? Читай подробный обзор о великих первооткрывателях и их открытиях, оказавших влияние на мировую историю. |
Домашний очаг
- Мартин Шмидт
- Иномарка сбила на набережной Лейтенанта Шмидта школьника из Великого Новгорода
- ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС | Отдых, туризм в Александрии
- Шмидт, Мартен — Википедия
- ЯДЕРНАЯ КОСМОЛОГИЯ
Schmidt, Marten
1978: Лайман Спитцер. 1979: Чарльз Г. Уинн. 1980: Мартен Шмидт. 1981: А. Ч. Бернард Ловелл. 1982: Риккардо Джаккони. Earth Engine combines a multi-petabyte catalog of satellite imagery and geospatial datasets with planetary-scale analysisGoogle capabilities and makes it available for scientists, researchers, and. Мáртен Шмидт (нидерл. Maarten Schmidt; род. 28 декабря 1929(19291228), Гронинген) — голландский астроном, измеривший расстояния до астрономических объектов. 1967 – Джон Бахколл, Уол Сарджент и Мартен Шмидт измеряют расщепление спектральных линий в тонкой структуре в 3C191 и тем самым показывают, что постоянная тонкой структуры.
Time-tested child development techniques
He then obtained their optical spectra at the Keck Observatory. He spent several years as an administrator at Caltech, heading astronomy from 1972-75 and the physics, mathematics and astronomy division for the next three years. From 1978-80 he served as the last director of the Hale Observatories before initiating the divorce of Caltech and its Palomar Observatory from the Carnegie Institution of Washington and its Mount Wilson Observatory. Presentation of Bruce medal Cowley, Anne, Mercury 21, 6, 197-198 1992. Other awards.
Полярная станция с 1932. Назван по имени О. Земля Россия , в Карском м. Высота до 325 м. Открыт в 1930 экспедицией на ледокольном пароходе "Седов" под руководством О. Большая часть равнины находится ниже уровня моря, скрыта под мощным более 3 тыс.
Открыта советской экспедицией в 1957-59 и названа по имени О. Выдающийся мастер немецкого экспрессионизма, один из основоположников группы "Мост". Для его живописи и графики наиболее характерны пейзажи, в которых красочная игра крупных, контрастных мазков или графических форм как бы непосредственно воспроизводит стихийную и величавую ритмику природы. Полет с высадкой на Луну на "Аполлоне-17" декабрь 1972. Представитель новой молодой исторической школы политэкономии. Полагал, что созданию экономической теории должно предшествовать конкретно-историческое исследование, объект которого намерения хозяйственных индивидов, уровень развития техники, характер социальных институтов, природные и другие условия, определяющие поведение экономических субъектов. Активный сторонник государственного вмешательства в хозяйственную жизнь с целью поощрения национальной экономики. Труды по историографии, археографии. Schmutztitel, от Schmutz - грязь и Titel - титул отдельный лист, на котором указывается название или порядковый номер раздела, части, главы книги. В старинных книгах шмуцтитул служил для предохранения художественно выполненного титула от загрязнения отсюда название.
С 1953 в Московском театре оперетты. Галантный роман-аллегория "Кавалер, блуждающий в любовном лабиринте" 1738 , философская утопия-робинзонада "Остров Фельзенбург" 1731-43.
В своих поисках в космосе Шмидт и его коллеги обнаружили квазары, удаляющиеся так быстро и существуют так далеко, что их свет, возможно, путешествовал до 15 миллиардов лет, чтобы достичь Земля.
Некоторые астрономы, в том числе Шмидт, предположили, что эти очень далекие и очень старые квазары на самом деле галактики на ранних этапах становления. Таким образом, открытие и интерпретация квазаров Шмидтом поставили под сомнение многие ранее принятые теории происхождения и возраста вселенная. С 1978 по 1980 год Шмидт был последним директором Обсерватории Хейла и курировал разделение администрации Паломар а также Обсерватории Маунт Вильсон.
The existence of dark matter. The astronomers at the Mt. Wilson and Palomar observatories in Southern California soon became aware of Schmidt due to his reputation for demanding perseverance. At the time, the observatories had the greatest collection of star surveyors in the world, including Fritz Zwicky, who predicted the existence of dark matter, and Walter Baade, who doubled the known size of the universe. When Schmidt joined them in 1959, the radio telescope was a significant piece of equipment that was transforming astronomy. People could only communicate with each other through visible light for thousands of years before that. However, electromagnetic waves come in a variety of shapes and sizes, ranging from powerful gamma and X-rays with the shortest wavelengths and highest frequencies through microwaves, low-frequency radio waves, and finally ultraviolet, visible, and infrared light. Since radio waves can be anywhere between a few millimetres and a few kilometres long, they are far longer than light waves and require very large radio telescopes. A radio telescope can see through interstellar dust, which would block radiation with shorter wavelengths, which can be a difficulty but also one of its major benefits. It required a lot of time and effort, but the persevering young astronomer was perfect for it.
Some, however, were mysterious. Not at all like galaxies, they appeared. They resembled stars more than anything else, though. In particular, he was interested in 3C273, which radio astronomers in Australia had successfully focused on a portion of the sky that Schmidt believed Palomar would be able to observe. Schmidt hit the nail on the head in the latter part of December 1962, only a few weeks after the Cuban Missile Crisis brought the world dangerously close to nuclear war. However, the riddle was not resolved. It was actually only getting started.
Вселенная Отто Шмидта
Первым автором станции был А Н Прохоров. Мартин шмитт прыгуны с трамплина германии, мартен шмидт образование, мартен шмидт род 1929, мартин шмитт. В 1968м году Мартен Шмидт идентифицировал объект BL Ящерицы (BL Lac) как переменный радиоисточник в центре элиптической галактики. Ставки на спорт в букмекерской компании«Лига Ставок». Онлайн и Live ставки на спорт. Высокие коэффициенты. Бонусы и Фрибеты. Топовые матчи и события в мире спорта. Earth Engine combines a multi-petabyte catalog of satellite imagery and geospatial datasets with planetary-scale analysisGoogle capabilities and makes it available for scientists, researchers, and. Пожалуйста, обновите свой браузер. Мы рекомендуем Google Chrome последней версии. Первым автором станции был А Н Прохоров. Мартин шмитт прыгуны с трамплина германии, мартен шмидт образование, мартен шмидт род 1929, мартин шмитт.
Erhard Schmidt
Найвідоміші астрономи світу. Біографічний довідник. Шмідт Мартен. Когда записывался первый альбом рекорд песни еще записан не был[Q. Мартин шмитт прыгуны с трамплина германии, мартин шмитт, мартен шмидт образование, мартен шмидт род 1929. фото, краткая биография, роли, фильмы и другая информация на 20 августа (то есть задолго до полной расшифровки структуры 3С 273) Болтон ознакомил с собранной информацией голландского астронома Мартена Шмидта. Сначала его научным руководителем был Джон Болтон, австралийский ученый, сыгравший важную роль в создании телескопа. А когда тот вернулся в Австралию, его место занял Мартен. 20 августа (то есть задолго до полной расшифровки структуры 3С 273) Болтон ознакомил с собранной информацией голландского астронома Мартена Шмидта.
Мартен Шмидт
| Мартин Иоганн Шмидт (Кремзер) (1718 - 1801) | В 1948 году более крупный 48-дюймовый телескоп Шмидта использовали при проведении Паломарского обзора неба. |
| Рожденные из пыли | Публикации | Вокруг Света | фильмы - новости Мартин Шмидт, Режиссер, биография Мартин Шмидт, фильмография Мартин Шмидт, фотографии с Мартин Шмидт, кино. |
| Астрономия в хх веке | Maren Schmidt is a certified Montessori teacher with the Association Montessori Internationale (AMI) and holds a Masters in Education from Loyola College in Maryland. |
Schmidt, Marten
В 1963 г. Мартен Шмидт (t) снял спектр источника 3С 273. В спектре были видны широкие эмиссионные линии Бальмеровской серии водорода и однократно ионизованного. Найвідоміші астрономи світу. Біографічний довідник. Шмідт Мартен. #КрасныйЧереп #КапитанАмерика #ИоганнШмидт #Мстители #ЖелезныйЧеловек Красный Череп — настоящее имя Иоганн Шмидт, персонаж из комиксов, издаваемых компанией Marvel.
Maarten Schmidt died; the Caltech astronomer revolutionized our knowledge of the universe.
Абель — сон, США, 1940. Нефтяная скважина: Эдвин Л. Дрейк, США, 1859. Нитроглицерин: Асканио Собреро, Италия, 1846. Ноль: Индия, 600 н.
Огнетушитель: М. Офтальмоскоп: Герман фон Гельм — гольц, Германия, 1851. Очки: Италия, 1287. Парафин: Карл фон Райхенбах, Германия, 1830.
Периодическая таблица химических элементов: Дмитрий Менделеев, Россия, 1869. Печатание: с помощью формы — Япония, ок. Планер: Джордж Кейли, Англия, 1852. Плаиетариое движение законы : Иоганн Кеплер, Германия, 1609, 1619.
Плуг Месопотамия, ок. Плутоний синтез : Гленн Т. Си — борг, Эдвин М. Макмиллан, Артур К.
Уол, Джозеф В. Риковер, США, 1954. Позитрон: Карл Д. Андерсон, США,!
Полиомиелит вакцина от болезни : Джонас Е. Полиэтилен: P. Гибсон, Англия, 1933. Порох: Китай, 700 до н.
Посудомоечная машина: В А. Коч — ран, США, 1886. Гетлинг, США, 1861. Пылесос: ручной — Иве В.
Мак — гаффи, 1869; электрический — Хьюберт С.
He is a violinist of 11 years and can identify the composers of most classical pieces. At the lab, he is interested in using carbon-fiber electrode arrays for higher resolution neural recording. Courteney Ly Hailing from the faraway lands of the suburbs of Philadelphia, Courteney is currently undeclared, but intends to pursue a career in medicine. Since she was a small girl, Courteney has always been interested in neuroanatomy and physiology, and hopes to learn more about avian circuitry and behavior through working in Dr.
When not playing with songbirds in the lab, you can find Courteney playing one of various instruments, or singing with her a cappella group— in fact, she secretly thinks she may be a songbird herself— quite the identity crisis. Zach Sheldon Zach is a rising junior who hails from a small town in the mediocre state of New Jersey. This spunky Cognitive Science major wants to pursue a PhD after graduation, aiming to work at the intersection of neuroscience and computer science.
Законченный в 1957 году британский радиотелескоп обсерватории Джодрелл-Бэнк сейчас — радиотелескоп имени Б. Ловелла с 76-метровой полноповоротной антенной обеспечивал в лучшем случае угловое разрешение в 10 угловых минут.
Конечно, калтеховский интерферометр с его десятью угловыми секундами работал точнее, но и его возможности бледнели по сравнению с лучшими оптическими инструментами. Крупнейший телескоп середины XX века, 200-дюймовый рефлектор Паломарской обсерватории при оптимальных атмосферных условиях обеспечивал угловое разрешение порядка 0,5 секунды. Справедливости ради стоит отметить, что со временем возможности радиоастрономии значительно улучшились. Так, действующая с мая 1993 года американская сеть из десяти интегрированных радиотелескопов Very Long Baseline Array 8 антенн на континентальной территории США, одна на Гаваях, одна на карибском острове Санта-Крус дает разрешение вплоть до 0,0002 секунды. Однако для аккуратного определения позиций очень далеких и потому хорошо локализованных радиоисточников существовал еще один метод, не требующий интерферометров и позволющий использовать унитарные радиотелескопы конечно, с достаточно крупными фокусирующими антеннами. В принципе, он был известен давно, хотя применялся нечасто.
В 1909 году британский математик майор Перси МакМагон Percy Alexander MacMahon предложил измерять угловой размер и положение звезд, наблюдая естественно, в оптические телескопы их накрытие на языке астрономии — оккультацию лунным диском. Эту идею раскритиковал Артур Эддингтон , утверждавший, что из-за дифракции звездного света нельзя добиться хорошего разрешения. Однако Эддингтон не понял, что анализ дифракционных кривых может увеличить точность измерений. В конце 1930-х годов это продемонстрировал на практике Альберт Уитфорд Albert Edward Whitford — американский астроном и астрофизик, крупный специалист по электронной фотометрии. Во время войны его привлекли к разработке радаров и тут радары! Но в 1950 году в Техасском университете на основе техники лунной оккультации началась длительная серия измерения расстояний между двойными звездами.
В 1950-х годах с ней принялись успешно экспериментировать и радиоастрономы. Правда, в 1970-е годы его применение сошло на нет, поскольку появились радиоинтерферометры очень высокого разрешения. Этот метод блестяще сработал в ходе наблюдений источника 3С 273. Его усовершенствовал молодой 1928 года рождения, это уже «послерадарное» поколение радиоастроном Сирил Хазард Cyril Hazard. В начале 1960-х годов в ходе работы на радиотелескопе обсерватории Джодрелл-Бэнк он определил координаты источника 3С 212 с точностью в три угловые секунды. Затем Хазард приехал в Австралию, присоединился к группе астрономов Сиднейского университета и приступил к наблюдениям на радиотелескопе имени Паркса.
Его целью был источник 3С 273, чьи оккультации раз в 20 лет становятся наблюдаемыми из Южного полушария. Эта невзрачная кривая показывает изменение интенсивности сигнала на частоте 410 МГц от источника 3C 273 во время покрытия его Луной. Ось времени направлена справа налево. Видно, что сначала исчезают колебания, вызванные френелевской дифракцией, — это происходит из-за покрытия компоненты В. А затем пропадает излучение и от более яркой компоненты А. График из статьи C.
Hazard et al. Он и его коллеги отследили три оккультации — 15 апреля, 5 августа и 26 октября. По техническим причинам радиотелескоп смог зарегистрировать лишь одно волновое поле сразу после выхода источника из лунной тени emmersion в апреле, и одно поле в октябре — на этот раз непосредственно перед входом в тень immersion. Больше всего информации было пролучено в августе, когда аппаратура «Паркса» измерила френелевскую дифрацию радиоволн и на входе, и на выходе, причем сразу на двух частотах 136 и 410 мегагерц. Очень ценными оказались и наблюдения октябрьской оккультации, которые удалось провести на частотах 410 и 1420 мегагерц. Поскольку более высокая частота обеспечивала лучшее разрешение, у источника обнаружились не одна, а две излучающие зоны, заметно разнесенные на небосводе.
Так что эти данные не только позволили определить положение источника с ошибкой менее одной угловой секунды, но и привели к выявлению его пространственной структуры. На пальцах объяснить улучшение разрешающей способности телескопа методом лунной оккультации невозможно — нужна серьезная математика. Поэтому ограничусь минимумом сведений. Предельная разрешающая способность телескопа при обычных наблюдениях определяется отношением длины волны излучения к размеру апертуры. Анализ дифракционной картины, возникающей при огибании радиоволнами края лунного диска, обеспечивает разрешение порядка квадратного корня от отношения длины волны к удвоенному расстоянию от Земли до Луны а это 770 тысяч километров. Это обстоятельство плюс ряд технических приемов, использованных Хазардом, обеспечили разрешение порядка одной угловой секунды.
Хазард и его группа представили результаты в статье, опубликованной 16 марта 1963 года в журнале Nature. Как уже было сказано, они пришли к выводу, что 3С 273 включает два излучающих центра, компоненту А и вчетверо менее яркую компоненту B, разделенные дистанцией примерно в 20 угловых секунд. Компонента А наблюдается как вытянутое ядро поперечником в 2 секунды, окруженное шестисекундным гало. Компонента B имеет овальное ядро поперечником в половину секунды и гало шириной в 7 секунд. Это означает, что излучение компоненты B сильнее сконцентрировано в ее центре, нежели излучение компоненты А. Стоит отметить, что немного раньше французский астрофизик Джеймс Лекё James Lequeux с помощью интерферометрических наблюдений также выявил бинарную структуру 3С 273, хотя не столь детально.
С группой Хазарда сотрудничал Джон Болтон, который участвовал в сооружении телескопа имени Паркса и стал первым директором этой обсерватории. Хазард и не вошедший в число соавторов Болтон сочли полученные результаты настолько важными, что сами доставили их в Сидней, причем во избежание случайностей летели разными рейсами. И им было о чем беспокоиться! Австралийским радиоастрономам впервые удалось детально реконструировать структуру радиоисточника, который предположительно находился на космологической дистанции от нашей Галактики. Предположительно — но все же не наверняка. Истинное расстояние до 3С 273 оставалось неизвестным.
Kellermann, 2013. The Discovery of Quasars and its Aftermath. Справа — Мартен Шмидт 1965 год ; фото с сайта caltech. В своем письме Болтон просил проверить этот участок небосвода на предмет оптической идентификации радиоисточника. Интересно, что в координаты 3С 273, только что вычисленные Хазардом, вкралась ошибка приблизительно в 15 секунд позже, естественно, она была исправлена , и поэтому в письме Шмидту содержались не вполне точные данные о его местоположении. К счастью, ничего страшного от этого не произошло.
Квазар 3С 273 на длине волны 6 см. Красными точками показано ошибочное положение компонент квазара, которые изначально сообщил Шмидту в своем письме Болтон. Голубыми точками показано более корректное положение, о котором Болтон написал в январе 1963 года. Рисунок из статьи K. The Discovery of Quasars and its Aftermath Шмидт имел доступ к пятиметровому телескопу Паломарской обсерватории, оснащенному первоклассным спектрографом. До декабря 3С 273 находился чересчур близко к Солнцу, что препятствовало наблюдениям в оптическом диапазоне.
В результате Шмидт получил первые фотоснимки и спектрограммы требуемого участка небосвода лишь 27 декабря. В наблюдаемом районе имелась голубая звезда 13-й величины. Рядом с ней можно было разглядеть тонкую светящуюся полоску, которую Шмидт идентифицировал как джет. Ее координаты, как выяснилось позднее, соответствовали положению компоненты B, выявленной группой Хазарда. Эту звездочку астрономы обнаружили на фотопластинках еще в конце XIX века — конечно, на тогдаших телескопах джета не было видно. Первые спектрограммы оптического излучения этой звезды вернее, космического объекта, который приняли за звезду оказались некачественными, однако 29 декабря Шмидт получил отчетливую картинку.
На ней просматривалось несколько полос, не соответствовавших спектральным линиям ни единого из известных элементов. Шмидт убрал фотопластинку в стол и переключился на подготовку к новогодним праздникам. Кто знает, сколько времени она там пролежала бы, если бы Болтон не предложил опубликовать наблюдения Шмидта в Nature одновременно с работой группы Хазарда. Поэтому 5 или 6 февраля относительно точной даты источники расходятся Шмидт вернулся к изучению пластинки. Это была первостатейная сенсация! Шмидт немедленно поделился своими выводами с профессором астрофизики Джессе Гринстайном , который в то время занимался изучением радиоисточника 3С 48, и с профессором астрономии Джоном Оуком John Beverley Oke , чьи кабинеты были расположены рядом.
Весь остаток рабочего дня они пытались найти другие объяснения странного спектра, но из этого ничего не вышло. По ходу беседы Гринстайн показал коллегам незаконченную статью о 3С 48. На этих спектрограммах, как и на снимках объекта 3С 273, наблюдались линии, которые никак не получалось идентифицировать. Гринстайн предложил коллегам немедленно выпить за свои потрясающие открытия см. Fifty Years of Quasars. Статья Шмидта появилась в выпуске Nature от 16 марта 1963 года рядом с публикацией группы Хазарда.
В этом же номере напечатана статья Оука, посвященная распределению энергии в оптическом спектре 3С 273, и статья Гринстайна и Мэттьюса с данными о красном смещении спектра 3С 48. Сейчас эти четыре работы считаются классикой астрономии и астрофизики двадцатого столетия. Статья Шмидта не впечатляет ни длиной, ни разннобразием графического материала. Это короткая заметка на две трети журнальной страницы. Шмидт почему-то не добавил к тексту отпечатка со своей исторической фотопластинки. В последнем столбце таблицы отмечено, что четыре полосы соответствуют линиям бальмеровской серии водорода, а оставшиеся две — излучению ионизированных атомов магния и кислорода.
Шмидт подчеркнул, что эта «беспрецедентная идентификация спектра вроде бы звездного объекта в терминах значительного красного смещения допускает два возможных объяснения». Далее следуют объяснения, причем для каждого автору статьи хватило одного абзаца. Во-первых, пишет Шмидт, можно предположить, что красное смещение имеет гравитационную природу, то есть, обусловлено уменьшением частоты излучения в очень сильном поле тяготения. В этом случае источник света — сверхмассивная звезда с радиусом порядка десяти километров. Шмидт отметил, что эта версия практически не согласуется с наблюдаемой структурой спектральных линий. Вторая интерпретация гораздо интересней.
Диаметр ядерной области составляет менее одного килопарсека, а ее светимость в оптическом спектре, как минимум, в сто раз превышает светимость галактик, которые до сих пор были зарегистрированы как источники радиоизлучения.
A people, thus, will have an existence prior to all legal form as long as there is a sense of shared identity strong enough to motivate its members to fight and die for the preservation of the group. And as long as a people exists in this way it is capable, through its support, to sustain a sovereign dictatorship exercised in its name CT 126—35. A political community does not enjoy simple biological existence. It might die though all of its individual members continue to live. The drawing of a friend-enemy distinction, therefore, is never a mere reaction to a threat to a form of existence that is already given but see Mouffe 1999, 49—50. Rather, it actively constitutes the political identity or existence of the people and determines who belongs to the people.
Schmitt realizes, of course, that it is possible for people who are not willing to identify in this way to be legally recognized as citizens, and to live law-abidingly, under the norms authorized by some positive constitution. In a liberal state, Schmitt fears, the political nation will slowly whither and die as a result of spreading de-politicization, it will succumb to internal strife, or it will be overwhelmed by external enemies who are more politically united CP 69—79; L 31—77. To avert these dangers, Schmitt suggests, it is necessary to make sure that the boundaries of the political nation and the boundaries of citizenship coincide. The point of this remark is that a state can only be legitimate if its legal boundaries embody a clear friend-enemy distinction. In order to achieve this aim, Schmitt clearly implies, a sovereign dictator, acting in the interstices between two periods of positive constitutional order, must homogenize the community by appeal to a clear friend-enemy distinction, as well as through the suppression, elimination, or expulsion of internal enemies who do not endorse that distinction CP 46—8. Schmitt observes that his concept of the political is not belligerent. It does not glorify war, but merely claims that a community that is interested in living politically needs to be willing to go to war if it perceives its political existence to be threatened CP 32—5.
On a descriptive level, Schmitt claims that liberalism has a tendency to deny the need for genuine political decision, to suggest that it is neither necessary nor desirable for individuals to form groups that are constituted by the drawing of friend-enemy distinctions. As a result, liberalism is unable to provide substantive markers of identity that can ground a true political decision. Liberal politics, consequently, boils down to the attempt to domesticate the polity, in the name of the protection of individual freedom, but it is unable to constitute political community in the first place CP 69—79; CPD 33—50. But in order for this observation to amount to a critique of liberalism, Schmitt needs to explain why a liberal subversion of the political would be undesirable. And a state that has suffered a subversion of the political, induced by liberal ideology, Schmitt argues, will be unable to offer protection to its members, because it will fail to protect them from the indirect rule of pluralist interest-groups that have successfully colonized the state LL 17—36, L 65—77 and, more importantly, because it will lack the power to protect them from external enemies CP 51—3. If a people is no longer willing to decide between friend and enemy the most likely result will not be eternal peace but anarchy or subjection to another group that is still willing to assume the burdens of the political. Schmitt seems to admit that a global hegemon might one day be able to enforce a global de-politicization, by depriving all other communities of the capacity to draw their own friend-enemy distinctions, or that liberalism might one day attain global cultural hegemony, such that people will no longer be interested in drawing friend-enemy distinctions CP 35, 57—8.
Schmitt, then, cannot rest his case against liberal de-politicization on the claim that it is an unrealistic goal. He needs to argue that it is undesirable even if it could be achieved Strauss 2007. Schmitt replies to this challenge that a life that does not involve the friend-enemy distinction would be shallow, insignificant, and meaningless. A completely de-politicized world would offer human beings no higher purpose than to increase their consumption and to enjoy the frolics of modern entertainment. It would reduce politics to a value-neutral technique for the provision of material amenities. As a result, there would no longer be any project or value that individuals are called upon to serve, whether they want to or not, and that can give their life a meaning that transcends the satisfaction of private desires CP 35, 57—8; RK 21—7; PR 109—62; WS 85—108. Schmitt argues in Political Theology that all key concepts of the modern doctrine of the state are secularized theological concepts, which suggests that a political theory that continues to use these concepts needs a theological foundation PT 36—52.
In The Concept of the Political, Schmitt claims that all true political theorists base their views on a negative anthropology which holds that man is by nature evil and licentious, and thus needs to be kept in check by a strong state capable of drawing a friend-enemy distinction if there is to be social order CP 58—68. This latter thesis, Schmitt admits, can take a secular form, as in Hobbes or Machiavelli, as the purely descriptive claim that man is inherently dangerous to man. In order to establish a permanent need for political authority, negative political anthropology must be given a theological reading that portrays the dangerous nature of man as an irrevocable result of original sin. Liberal de-politicization, from this perspective, is to be rejected as a sign of human pride that rebels against God, who alone, but only at the end of history, can deliver humanity from political enmity. Schmitt himself admits that the theological grounding of politics is based on an anthropological confession of faith CP 58. Schmitt would likely have replied that the liberal assumption that man is perfectible, that humanity can overcome political enmity, and that to do so is desirable, is also an article of faith. As long as the political theologian can make sure that the friend-enemy distinction survives, liberals will be forced to enter the arena of the political and to go to war against the partisans of the political.
And this fight, Schmitt hopes, is going to secure the continuing existence of political enmity and prevent the victory of liberal de-politicization CP 36—7. How, then, did Schmitt apply his radical perspective to the sphere of constituted democratic politics in the Weimar Republic? Valuable overviews in Dyzenhaus 1997; Kennedy 2004; Neumann 2015, 77—304; Preuss 2016. In The Crisis of Parliamentary Democracy, Schmitt understands democracy as the self-rule of the people. In a democratic polity, the decisions taken by the rulers express the will of the people CPD 25—6. However, the principle of democracy, taken in the abstract, is open to different and competing interpretations. In political practice, the identity of the ruling will with the will of the people is never a simple given.
Rather, it is always the result of an act of identification. When political decisions are taken through majority vote, the will of the majority is identified with the will of the people, and every citizen is expected to obey regardless of whether he voted with the majority CPD 26—30. But what, Schmitt asks, is the basis of this identification? If a majority can overrule a minority, and identify its will with the will of the people, why should it not be possible for the will of a minority to express the will of the people? What if a group of democratic revolutionaries want to establish a democracy in a society where most people are opposed to the principle of democracy? Would they not be justified, from a democratic point of view, to abandon majority rule, to identify their own will with the true will of the people, and to subject their compatriots to a re-educative dictatorship? Schmitt suggests that such a dictatorship would still have to be considered democratic, since it still appeals to the idea that political rule ought to be based on the will of the people CPD 28—30.
Once one accepts this claim, the conclusion that Schmitt aims to establish in The Crisis of Parliamentary Democracy will follow: The electoral institutions that we usually take to be paradigmatically democratic are not, in truth, any more intimately connected with the principle of democracy than a dictatorship in the name of the people. The latter was to be legitimated by plebiscites, initiated by a charismatic leader, in which the people, Schmitt argued, should be allowed to give or withhold approval, but never to initiate the question CPD 32; VV. But this conclusion must surely be an overstatement. Even democratic dictatorship, however crucial to the establishment of democracy, is exceptional and limited in time. Hence, there must be a characteristically democratic condition of legal normality, and a theory of democracy should tell us what it is. Schmitt acknowledges this problem in his Constitutional Theory. The idea that legitimate political rule must make appeal to the will of the people, Schmitt now claims, is grounded in the value of political equality CT 255—67.
Political equality commits us to the denial of natural differences in status among citizens. Per se, no citizen has more of a right than any other citizen else to hold political power. Every citizen, therefore, should participate on equal terms, as far as practically feasible, in the exercise of political rule. What is more, where it is necessary to appoint public officials with special powers not shared by all citizens, these officials must be appointed through periodical elections. The value of political equality, then, explains why certain forms of will formation are considered to be more intimately associated with the idea of democracy than others CT 280—5. The political equality that constitutes a political community, Schmitt argues, cannot be based on the non-exclusive equality of all human beings as moral persons. Every political community is based on a constitutive distinction between insiders and outsiders or friends and enemies.
A democratic political community, as much as any other, must therefore rest on some marker of identity and difference that can ground an exclusive form of political equality which will only apply to insiders CT 257—64. Schmitt goes on to define democracy as a political system characterized by the identity of ruler and ruled. Ruler and ruled are identical if and only if the rulers and all the ruled share the substantive identity that the community as a whole, in deciding who its enemies are, has chosen to turn into the basis of its political identity CT 264—7; See also CPD 8—17. If all those who live together as legally recognized citizens of a constituted democratic state happen to distinguish between friend and enemy in exactly the same way, the equal participation of all citizens in the political process and the electoral appointment of officials would indeed be a requirement of democratic political justice. It would be possible, moreover, to identify the outcomes of the political process with the will of the people, and to consider them democratically legitimate, even if some citizens find themselves in a temporary minority. But the reason why it has become possible to identify the outcomes of democratic procedure with the will of the people is not to be sought in inherent virtues of democratic procedure itself. Rather, the identification is possible only in virtue of the prior identity of all citizens as members of a group constituted by a shared friend-enemy distinction CPD 10—14; LL 27—28.
The rule of the majority will degenerate into an illegitimate form of indirect rule of one social faction over another HV 73—91; LL 17—36; L 65—77. Sovereign dictatorship, then, is still necessary to create the substantive equality that grounds the legitimate operation of constituted, rule-governed democratic politics. A democratic constitution, Schmitt argues in his Constitutional Theory, is the product of an exercise of constituent power on the part of a politically united people CT 75—77, 125—30, 140—6. If the people did not already exist, Schmitt reasons, it would not be able to give itself a constitution, and a constitution not given by the people itself to itself would not be a democratic constitution. In giving itself a constitution a politically united people determines the concrete form of its political existence, but it does not bring itself into existence. As long as a people exists it can always decide to give itself a new constitution CT 140—1. Schmitt recognizes that it would be implausible to assume that a written constitution represents a conscious choice of the popular sovereign down to its last detail.
But in addition to these general principles of political and social order, the Weimar constitution came to contain a large number of specific provisions that do not reflect conscious decisions of the popular sovereign CT 82—8. It is wrong, therefore, to regard a constitution as nothing more than the set of all particular constitutional norms, and to assume that all these norms are equally subject to constitutional amendment. Even where, as in Weimar, the positive constitution provides a procedure that seems to allow for the amendment of any particular constitutional norm, it is to be understood, Schmitt argues, that the core constitutional principles chosen by the constituent power are not open to formal abrogation. To claim that they are is to advocate a usurpation of the constituent power of the people by a mere party or faction CT 77—82, 147—58. Schmitt thinks that this argument will hold even where an initiative to amend the constitution requires a supermajority. Political decision-taking on the basis of the simple majority rule is legitimate only if citizens share a political identity, in which case they will also agree on a set of constitutional fundamentals. Such oppression, Schmitt argues, does not become any more legitimate where a super-majoritarian requirement is raised and met.
That a numerical majority is relatively large and a numerical minority is relatively small does not entail, once there is no longer a shared political identity, that we are any closer to an identity between the ruler and all the ruled than in the case of a simple majority LL 39—58. Schmitt concludes that it would be absurd to take the view that the formal procedures of amendment provided by a democratic constitution can legitimately be used to overturn its constitutional fundamentals LL 85—94. Before 1933, Schmitt employed this argument to oppose a Nazi seizure of power Machtergreifung in legal form Bendersky 1983, 107—91. While Schmitt denies the possibility of changing the fundamental nature of an established constitution from within, and decries the dangers of the tyranny of a mere numerical majority, he nevertheless affirms the possibility of fundamental constitutional change through sovereign dictatorship, and he makes it clear that the German people, in a renewed exercise of their constituent power, might legitimately choose a non-liberal and non-parliamentarian form of democracy CT 75—7.
Летопись естественнонаучных открытий (стр. 4 )
Отто Юльевич Шмидт (1891—1956), основатель советской космогонической школы. Ханнес Альфвен (1908— 1995) открыл роль электромагнитных явлений в космогонии. 20 августа (то есть задолго до полной расшифровки структуры 3С 273) Болтон ознакомил с собранной информацией голландского астронома Мартена Шмидта. Earth Engine combines a multi-petabyte catalog of satellite imagery and geospatial datasets with planetary-scale analysisGoogle capabilities and makes it available for scientists, researchers, and. #КрасныйЧереп #КапитанАмерика #ИоганнШмидт #Мстители #ЖелезныйЧеловек Красный Череп — настоящее имя Иоганн Шмидт, персонаж из комиксов, издаваемых компанией Marvel. Schmidt led many of MIT’s efforts to foster an inclusive and well-supported community. In 2016, he began a process to reimagine MIT’s approach to building welcoming and inclusive communities. 1967 – Джон Бахколл, Уол Сарджент и Мартен Шмидт измеряют расщепление спектральных линий в тонкой структуре в 3C191 и тем самым показывают, что постоянная тонкой структуры.