Кроме того, сколько я знаю можно решить подобный впорос:1. через суд. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. У меня никаких новостей кроме хороших Канал Стихи о 3. Поэтому, мама, они не врали: У меня ничего, кроме положительных новостей.
Часть вторая
- У меня никаких новостей
- Знаешь мама у нас уже осень
- Anna egoyan ekaterina dovlatova mama u menya nikakih novostey
- «Мама, у меня никаких новостей ...» - Anna Egoyan (автор Екатерина Довлатова). - онлайн (бесплатно)
Войти на сайт
ООО «АдвМьюзик» заключил лицензионные соглашения с крупнейшими российскими правообладателями на использование музыкальных произведений. Полная информация.
Анна Егоян - «Папа, смотри... Скачать Anna Egoyan. Екатерина Петронюк- «Вы знаете, что люди могут не вернуться? Скачать Мама. Эдуард Асадов - «Я могу тебя очень ждать...
Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Стихи. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
Ты принца рисуешь высокого роста… Чтоб молод, богат был и всех веселей. Машины, квартиры и где-нибудь дом. И вовсе не важно какие помехи, Cвоим ли он нажил все это трудом. Им плакать нельзя, го… Нет что ты! И платье белое, мне говорят, к лицу! Но мир вокруг настолько одинаков, Что я боюсь достаться подлецу. И, знаешь, браки в 21 веке, Меня пугают. Как часто «душит» это в человеке, Открытое желание любви. Я тyт нeдaвнo тeбя вcпoмнил.
Анна Егоян — Мама, у меня никаких новостей (Single 2016)
Ты в зеркало давно себя видела? От тебя же скоро одна тень и останется. Она же молодая еще, что дома-то сидеть, на тебя надеяться? И вообще, у нее же дом в деревне, почему она у тебя живет? Она привыкла дома сидеть и ничего не делать, зачем ей сейчас работать идти? Да с одной стороны мне и проще, пусть дома сидит, за детьми смотрит, за порядком следит. Я, сколько себя помню, она толком нигде и не работала. То за бабкой моей ухаживала, мы на ее пенсию жили, потом с Викиным отцом встречаться стала, он женат был, но ей всегда помогал, да мой отец алименты платил.
Так и жили. Потом я замуж вышла, у нас Ленка родилась, а следом Коля. В тот же год мать Вику родила. Мы в город перебрались, в деревне дом продали , капитал добавили да свой дом купили, а мать в деревне осталась, свой дом продала, купила другой, тоже под капитал. А потом Викин отец умер, она одна осталась. Ты же сама понимаешь, что в деревне без мужика никуда. Дом на глазах разваливался, работы особо нет, у нее ни дров, ни угля на зиму не было, вот мы и позвали ее к нам, перезимовать.
Зиму прожила, на лето осталась, а там и прижилась. У меня с Вадиком как раз разлад начинался, он загулял, я на развод подала. Думаю, пусть мать живет со мной, мне все полегче, я после декрета уже работала, а мать дома сидела, с ребятишками. Она же помогала мне, на больничный с Леной и Колей ходила вместо меня. Сама знаешь, не любят у нас работников, которые на больничные часто ходят, а с маленькими детьми по другому никак. Старшая твоя уже в школе, а сестра да сын уже не малыши, часто не болеют. Она в садик временно выходила работать, так ни разу зарплату и не получила, сразу все списывают с карты эти приставы.
Она и пенсию на Вику не оформила, там отцовство доказывать надо, они же не жили вместе. Кто ей его дал? Она еще в деревне жила, то одну кредитку взяла, то другую, одна Т...... Там сильно и не проверяли доходы тогда, она и хапнула их. Ну и потратила. У нее сейчас общая сумма долга больше 200 тысяч, а платить не с чего. Так и решили, что я работаю, а она домом занимается.
Мама, нет ничего ужасней, Знать, что всё я смогу сама. Поэтому, Мама, они не врали: У меня ничего, Лицензия Лицензия Creative Commons — Attribution разрешено повторное использование стихи стих поэзия стихиолюбви стихиожизни красивыестихи стихотворение корженевский викторкорженевский стихотворения читаетстихи грустныестихи любовь современнаяпоэзия стихиоженщине живоеслово стихипролюбовь.
Видите ли, вы до сих пор были исключением, а теперь подойдете под общее правило. Он не знает, — прибавил Грушницкий мне на ухо, — сколько надежд придали мне эти эполеты... О, эполеты, эполеты! Я хочу ее удивить... Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине. Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!..
Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет... И, вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?.. Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова... Берегись, Грушницкий, она тебя надувает... Он ушел. Вечером многочисленное общество отправилось пешком к провалу. По мнению здешних ученых, этот провал не что иное, как угасший кратер; он находится на отлогости Машука, в версте от города. К нему ведет узкая тропинка между кустарников и скал; взбираясь на гору, я подал руку княжне, и она ее не покидала в продолжение целой прогулки.
Разговор наш начался злословием: я стал перебирать присутствующих и отсутствующих наших знакомых, сначала выказывал смешные, а после дурные их стороны. Желчь моя взволновалась. Я начал шутя — и кончил искренней злостью. Сперва это ее забавляло, а потом испугало. Я вас прошу не шутя: когда вам вздумается обо мне говорить дурно, возьмите лучше нож и зарежьте меня, — я думаю, это вам не будет очень трудно. Я задумался на минуту и потом сказал, приняв глубоко тронутый вид: — Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен.
Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины; но вы теперь во мне разбудили воспоминание о ней, и я вам прочел ее эпитафию. Многим все вообще эпитафии кажутся смешными, но мне нет, особенно когда вспомню о том, что под ними покоится.
Впрочем, я не прошу вас разделять мое мнение: если моя выходка вам кажется смешна — пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало. В эту минуту я встретил ее глаза: в них бегали слезы; рука ее, опираясь на мою, дрожала; щеки пылали; ей было жаль меня! Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, впустило свои когти в ее неопытное сердце. Во все время прогулки она была рассеянна, ни с кем не кокетничала, — а это великий признак! Мы пришли к привалу; дамы оставили своих кавалеров, но она не покидала руки моей. Остроты здешних денди ее не смешили; крутизна обрыва, у которого она стояла, ее не пугала, тогда как другие барышни пищали и закрывали глаза. На возвратном пути я не возобновлял нашего печального разговора; но на пустые мои вопросы и шутки она отвечала коротко и рассеянно. Она посмотрела на меня пристально, покачала головой — и опять впала в задумчивость: явно было, что ей хотелось что-то сказать, но она не знала, с чего начать; ее грудь волновалась...
Как быть! Мы расстались. Она недовольна собой: она себя обвиняет в холодности... Завтра она захочет вознаградить меня. Я все это уж знаю наизусть — вот что скучно! Нынче я видел Веру. Она замучила меня своею ревностью. Княжна вздумала, кажется, ей поверять свои сердечные тайны: надо признаться, удачный выбор!
О, я тебя хорошо знаю! Послушай, если ты хочешь, чтоб я тебе верила, то приезжай через неделю в Кисловодск; послезавтра мы переезжаем туда. Княгиня остается здесь дольше. Найми квартиру рядом; мы будем жить в большом доме близ источника, в мезонине; внизу княгиня Лиговская, а рядом есть дом того же хозяина, который еще не занят... Я обещал — и тот же день послал занять эту квартиру. Грушницкий пришел ко мне в шесть часов вечера и объявил, что завтра будет готов его мундир, как раз к балу. Вот наговорюсь! Разве не знаешь?
Большой праздник, и здешнее начальство взялось его устроить... Я ушел один и, встретив княжну Мери, позвал ее на мазурку. Она казалась удивлена и обрадована. Она, кажется, вовсе не замечает отсутствия Грушницкого. Я окончил вечер у княгини; гостей не было, кроме Веры и одного презабавного старичка. Я был в духе, импровизировал разные необыкновенные истории; княжна сидела против меня и слушала мой вздор с таким глубоким, напряженным, даже нежным вниманием, что мне стало совестно. Куда девалась ее живость, ее кокетство, ее капризы, ее дерзкая мина, презрительная улыбка, рассеянный взгляд?.. Вера все это заметила: на ее болезненном лице изображалась глубокая грусть; она сидела в тени у окна, погружаясь в широкие кресла...
Мне стало жаль ее... Тогда я рассказал всю драматическую историю нашего знакомства с нею, нашей любви, — разумеется, прикрыв все это вымышленными именами. Я так живо изобразил мою нежность, мои беспокойства, восторги; я в таком выгодном свете выставил ее поступки, характер, что она поневоле должна была простить мне мое кокетство с княжной. Она встала, подсела к нам, оживилась... За полчаса до бала явился ко мне Грушницкий полном сиянии армейского пехотного мундира. К третьей пуговице пристегнута была бронзовая цепочка, на которой висел двойной лорнет; эполеты неимоверной величины были загнуты кверху в виде крылышек амура; сапоги его скрипели; в левой руке держал он коричневые лайковые перчатки и фуражку, а правою взбивал ежеминутно в мелкие кудри завитой хохол. Самодовольствие и вместе некоторая неуверенность изображались на его лице; его праздничная наружность, его гордая походка заставили бы меня расхохотаться, если б это было согласно с моими намерениями. Он бросил фуражку с перчатками на стол и начал обтягивать фалды и поправляться перед зеркалом; черный огромный платок, навернутый на высочайший подгалстушник, которого щетина поддерживала его подбородок, высовывался на полвершка из-за воротника; ему показалось мало: он вытащил его кверху до ушей; от этой трудной работы, ибо воротник мундира был очень узок и беспокоен, лицо его налилось кровью.
Ох, проклятый жид!.. Нет ли у тебя духов? Дай-ка сюда... Он налил себе полсклянки за галстук, в носовой платок, на рукава. Через полчаса и я отправился. На улице было темно и пусто; вокруг собрания или трактира, как угодно, теснился народ; окна его светились; звуки полковой музыки доносил ко мне вечерний ветер. Я шел медленно; мне было грустно... Неужели, думал я, мое единственное назначение на земле — разрушать чужие надежды?
С тех пор как я живу и действую, судьба как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог бы ни умереть, ни прийти в отчаяние! Я был необходимое лицо пятого акта; невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя. Какую цель имела на это судьба?.. Уж не назначен ли я ею в сочинители мещанских трагедий и семейных романов — или в сотрудники поставщику повестей, например, для «Библиотеки для чтения»?.. Почему знать?.. Мало ли людей, начиная жизнь, думают кончить ее, как Александр Великий или лорд Байрон, а между тем целый век остаются титулярными советниками?.. Войдя в залу, я спрятался в толпе мужчин и начал делать свои наблюдения. Грушницкий стоял возле княжны и что-то говорил с большим жаром; она его рассеянно слушала, смотрела по сторонам, приложив веер к губкам; на лице ее изображалось нетерпение, глаза ее искали кругом кого-то; я тихонько подошел сзади, чтоб подслушать их разговор.
О, никогда! Вы знаете, что это невозможно! Кто видел вас однажды, тот навеки унесет с собою ваш божественный образ. Я думал, безумный, что по крайней мере эти эполеты дадут мне право надеяться... Нет, лучше бы мне век остаться в этой презренной солдатской шинели, которой, может быть, я обязан вашим вниманием... В это время я подошел и поклонился княжне; она немножко покраснела и быстро проговорила: — Не правда ли, мсье Печорин, что серая шинель гораздо больше идет к мсье Грушницкому?.. Грушницкий не вынес этого удара; как все мальчики, он имеет претензию быть стариком; он думает, что на его лице глубокие следы страстей заменяют отпечаток лет. Он на меня бросил бешеный взгляд, топнул ногою и отошел прочь.
Она потупила глаза и не отвечала. Грушницкий целый вечер преследовал княжну, танцевал или с нею, или вис-Е-вис; он пожирал ее глазами, вздыхал и надоедал ей мольбами и упреками. После третьей кадрили она его уж ненавидела. А разве это секрет? Я должен был этого ожидать от девчонки... Уж я отомщу! Чем она виновата, что ты ей больше не нравишься?.. Желать и добиваться чего-нибудь — понимаю, а кто ж надеется?
Мазурка началась. Грушницкий выбирал одну только княжну, другие кавалеры поминутно ее выбирали; это явно был заговор против меня; тем лучше: ей хочется говорить со мной, ей мешают, — ей захочется вдвое более. Я раза два пожал ее руку; во второй раз она ее выдернула, не говоря ни слова. Стали разъезжаться. Сажая княжну в карету, я быстро прижал ее маленькую ручку к губам своим. Было темно, и никто не мог этого видеть. Я возвратился в залу очень доволен собой. За большим столом ужинала молодежь, и между ними Грушницкий.
Когда я вошел, все замолчали: видно, говорили обо мне. Многие с прошедшего бала на меня дуются, особенно драгунский капитан, а теперь, кажется, решительно составляется против меня враждебная шайка под командой Грушницкого. У него такой гордый и храбрый вид... Очень рад; я люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание их хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью. В продолжение ужина Грушницкий шептался и перемигивался с драгунским капитаном. Нынче поутру Вера уехала с мужем в Кисловодск.
Я встретил их карету, когда шел к княгине Лиговской. Она мне кивнула головой: во взгляде ее был упрек. Кто ж виноват? Любовь, как огонь, — без пищи гаснет. Авось ревность сделает то, чего не могли мои просьбы. Я сидел у княгини битый час. Мери не вышла, — больна. Вечером на бульваре ее не было.
Вновь составившаяся шайка, вооруженная лорнетами, приняла в самом деле грозный вид. Я рад, что княжна больна: они сделали бы ей какую-нибудь дерзость. У Грушницкого растрепанная прическа и отчаянный вид; он, кажется, в самом деле огорчен, особенно самолюбие его оскорблено; но ведь есть же люди, в которых даже отчаяние забавно!.. Возвратясь домой, я заметил, что мне чего-то недостает. Я не видал ее! Она больна! Уж не влюбился ли я в самом деле?.. Какой вздор!
В одиннадцать часов утра — час, в который княгиня Лиговская обыкновенно потеет в Ермоловской ванне, — я шел мимо ее дома. Княжна сидела задумчиво у окна; увидев меня, вскочила. Я вошел в переднюю; людей никого не было, и я без доклада, пользуясь свободой здешних нравов, пробрался в гостиную. Тусклая бледность покрывала милое лицо княжны. Она стояла у фортепьяно, опершись одной рукой на спинку кресел: эта рука чуть-чуть дрожала; я тихо подошел к ней и сказал: — Вы на меня сердитесь?.. Она подняла на меня томный, глубокий взор и покачала головой; ее губы хотели проговорить что-то — и не могли; глаза наполнились слезами; она опустилась в кресла и закрыла лицо руками. Оставьте меня!.. Я сделал несколько шагов...
Она выпрямилась в креслах, глаза ее засверкали... Я остановился, взявшись за ручку двери и сказал: — Простите меня, княжна! Я поступил как безумец... Зачем вам знать то, что происходило до сих пор в душе моей! Вы этого никогда не узнаете, и тем лучше для вас. Уходя, мне кажется, я слышал, что она плакала. Я до вечера бродил пешком по окрестностям Машука, утомился ужасно и, пришедши домой, бросился на постель в совершенном изнеможении. Ко мне зашел Вернер.
Итак, я вам советую, как приятель, быть осторожнее! Здесь, на водах, преопасный воздух: сколько я видел прекрасных молодых людей, достойных лучшей участи и уезжавших отсюда прямо под венец... Даже, поверите ли, меня хотели женить! Именно одна уездная маменька, у которой дочь была очень бледна. Я имел несчастие сказать ей, что цвет лица возвратится после свадьбы; тогда она со слезами благодарности предложила мне руку своей дочери и все свое состояние — пятьдесят душ, кажется. Но я отвечал, что я к этому не способен... Вернер ушел в полной уверенности, что он меня предостерег. Из слов его я заметил, что про меня и княжну уж распущены в городе разные дурные слухи: это Грушницкому даром не пройдет!
Вот уж три дня, как я в Кисловодске. Каждый день вижу Веру у колодца и на гулянье. Утром, просыпаясь, сажусь у окна и навожу лорнет на ее балкон; она давно уж одета и ждет условного знака; мы встречаемся, будто нечаянно, в саду, который от наших домов спускается к колодцу. Живительный горный воздух возвратил ей цвет лица и силы. Недаром Нарзан называется богатырским ключом. Здешние жители утверждают, что воздух Кисловодска располагает к любви, что здесь бывают развязки всех романов, которые когда-либо начинались у подошвы Машука. И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок. С этой стороны ущелье шире и превращается в зеленую лощину; по ней вьется пыльная дорога.
Всякий раз, как я на нее взгляну, мне все кажется, что едет карета, а из окна кареты выглядывает розовое личико. Уж много карет проехало по этой дороге, — а той все нет. Слободка, которая за крепостью, населилась; в ресторации, построенной на холме, в нескольких шагах от моей квартиры, начинают мелькать вечером огни сквозь двойной ряд тополей; шум и звон стаканов раздается до поздней ночи. Нигде так много не пьют кахетинского вина и минеральной воды, как здесь. Есть тьма охотников — я не из их числа. Грушницкий с своей шайкой бушует каждый день в трактире и со мной почти не кланяется. Он только вчера приехал, а успел уже поссориться с тремя стариками, которые хотели прежде его сесть в ванну: решительно — несчастия развивают в нем воинственный дух. Наконец они приехали.
Я сидел у окна, когда услышал стук их кареты: у меня сердце вздрогнуло... Что же это такое? Неужто я влюблен? Я так глупо создан, что этого можно от меня ожидать. Я у них обедал. Княгиня на меня смотрит очень нежно и не отходит от дочери... Зато Вера ревнует меня к княжне: добился же я этого благополучия! Чего женщина не сделает, чтоб огорчить соперницу!
Я помню, одна меня полюбила за то, что я любил другую. Нет ничего парадоксальнее женского ума; женщин трудно убедить в чем-нибудь, надо их довести до того, чтоб они убедили себя сами; порядок доказательств, которыми они уничтожают свои предупреждения, очень оригинален; чтоб выучиться их диалектике, надо опрокинуть в уме своем все школьные правила логики. Например, способ обыкновенный: Этот человек любит меня, но я замужем: следовательно, не должна его любить. Способ женский: Я не должна его любить, ибо я замужем; но он меня любит, — следовательно... Тут несколько точек, ибо рассудок уже ничего не говорит, а говорят большею частью: язык, глаза и вслед за ними сердце, если оно имеется. Что, если когда-нибудь эти записки попадут на глаза женщине? С тех пор, как поэты пишут и женщины их читают за что им глубочайшая благодарность , их столько раз называли ангелами, что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая, что те же поэты за деньги величали Нерона полубогом... Не кстати было бы мне говорить о них с такою злостью, — мне, который, кроме их, на свете ничего не любил, — мне, который всегда готов был им жертвовать спокойствием, честолюбием, жизнию...
Но ведь я не в припадке досады и оскорбленного самолюбия стараюсь сдернуть с них то волшебное покрывало, сквозь которое лишь привычный взор проникает. Нет, все, что я говорю о них, есть только следствие И сердца горестных замет. Женщины должны бы желать, чтоб все мужчины их так же хорошо знали, как я, потому что я люблю их во сто раз больше с тех пор, как их не боюсь и постиг их мелкие слабости. Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным лесом, о котором рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Ерусалиме». Надо только не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых шагах сердце дрогнет и обернешься назад! Верстах в трех от Кисловодска, в ущелье, где протекает Подкумок, есть скала, называемая Кольцом; это — ворота, образованные природой; они подымаются на высоком холме, и заходящее солнце сквозь них бросает на мир свой последний пламенный взгляд. Многочисленная кавалькада отправилась туда посмотреть на закат солнца сквозь каменное окошко.
Никто из нас, по правде сказать, не думал о солнце. Я ехал возле княжны; возвращаясь домой, надо было переезжать Подкумок вброд. Горные речки, самые мелкие, опасны, особенно тем, что дно их — совершенный калейдоскоп: каждый день от напора волн оно изменяется; где был вчера камень, там нынче яма. Я взял под уздцы лошадь княжны и свел ее в воду, которая не была выше колен; мы тихонько стали подвигаться наискось против течения. Известно, что, переезжая быстрые речки, не должно смотреть на воду, ибо тотчас голова закружится. Я забыл об этом предварить княжну Мери. Мы были уж на середине, в самой быстрине, когда она вдруг на седле покачнулась. Я быстро наклонился к ней, обвил рукою ее гибкую талию.
Ей стало лучше; она хотела освободиться от моей руки, но я еще крепче обвил ее нежный мягкий стан; моя щека почти касалась ее щеки; от нее веяло пламенем. Боже мой!.. Я не обращал внимания на ее трепет и смущение, и губы мои коснулись ее нежной щечки; она вздрогнула, но ничего не сказала; мы ехали сзади; никто не видал. Когда мы выбрались на берег, то все пустились рысью. Княжна удержала свою лошадь; я остался возле нее; видно было, что ее беспокоило мое молчание, но я поклялся не говорить ни слова — из любопытства. Мне хотелось видеть, как она выпутается из этого затруднительного положения. Это было бы так подло, так низко, что одно предположение... Ваш дерзкий поступок...
Отвечайте, говорите же, я хочу слышать ваш голос!.. Я ничего не отвечал. Я молчал... В решительности ее взора и голоса было что-то страшное... Она ударила хлыстом свою лошадь и пустилась во весь дух по узкой, опасной дороге; это произошло так скоро, что я едва мог ее догнать, и то, когда она уж она присоединилась к остальному обществу. До самого дома она говорила и смеялась поминутно. В ее движениях было что-то лихорадочное; На меня не взглянула ни разу. Все заметили эту необыкновенную веселость.
И княгиня внутренно радовалось, глядя на свою дочку; а у дочки просто нервический припадок: она проведет ночь без сна и будет плакать. Эта мысль мне доставляет необъятное наслаждение: есть минуты, когда я понимаю Вампира...
У меня никаких новостей" See more Мама.
У меня никаких новостей, кроме хороших! See more Мама. У меня никаких новостей — Екатерина Довлатова See more Е.
Довлатова Мама у меня никаких новостей кроме хороших… See more Мама.
Екатерина Довлатова - «Мама, у меня никаких новостей ...».
| У меня никаких новостей | Mama | «Мама, у меня никаких новостей, кроме хороших» #рек #поэзиясовременности #стихотворение #shorts. Смотрите также. Лучшие стихи незрячего поэта Эдуарда Асадова до глубины души. |
| Anna Egoyan - Екатерина Довлатова - Мама, у меня никаких новостей.. 320kbps | У меня никаких новостей,кроме хороших.Я по -прежнему молчу о самых страшных вещах.Я молчу обо всем, что меня тревожит,Зашивая раны в больных местах.Я п. |
| Ноздрина Анна Мама у меня никаких новостей, кроме хороших. Е.Довлатова | больней. Поэтому, Мама, они не врали: У меня ничего, кроме положительных новостей. |
| Скачать Мама У Меня Никаких Новостей mp3 | | «Мама, у меня никаких новостей ».автЕкатерина Довлатова №191562497 - |
Мама, у меня никаких новостей, кроме хороших (Екатерина Довлатова)
| Видео - Hamachi для Windows/Linux/Mac | Лучшие песни на «Нашем радио». популярные альбомы. Акустический альбом. |
| Российских пенсионеров, у которых нет дохода, кроме пенсии, ждет сюрприз | Е. Довлатова Мама у меня никаких новостей кроме хороших See more. |
У меня нет зимнего пальта
Е. Довлатова Мама у меня никаких новостей кроме хороших See more. Был он умен, богат, хорош собой, скрытен и высокомерен. У меня никаких новостей, кроме хороших. Я по -прежнему молчу о самых страшных вещах. Я молчу обо всем,что меня тревожит, Зашивая раны в больных местах. Я при тебе никогда не плачу, Ты просто не выдержишь, вот и всё. Топ 100 лучших зарубежных песен 2023-2024 Топ 100 лучших зарубежных песен 2023-2024. Легенды русского рока Легенды русского рока. Клубные миксы русских исполнителей Клубные миксы русских исполнителей. Одет он был не по-городскому: кроме меховой шапки, на нем были огромные валенки с калошами и какого-то непонятного цвета телогрейка.
Download Video: Мама. У меня никаких новостей, кроме хороших.
Я, безусловно, сильнее старшей, Девочка с волей и сердцем льва. Мама, нет ничего ужасней, Знать, что всё я смогу сама. Меня, конечно же, предавали, Но раз мне больно, тебе - больней. Поэтому, Мама, они не врали: У меня ничего, кроме положительных новостей.
Позже советский кинематограф из них выше перечисленное нашинковал. Мама, мама, что мы будем делать Когда наступят злые холода?
Ведь у тебя нет тёплого платочка, А у меня нет зимнего пальта. У тебя нет тёплого платочка. У меня нет зимнего пальта.
Именно поэтому установлены жесткие требования, что нельзя назначать его больше определенного количества суток. Но не было ограничений по количеству самих помещений в ШИЗО». Однако позже этот пост был удален, а сама Меркачева написала в своем телеграм-канале: «Дорогие коллеги-журналисты! Я не могу комментировать, потому что любое высказывание даже просто в целом про условия содержания в этом случае превращается в политику».
Видели сына в колонии 12 числа, были на свидании. Был жив, здоров, жизнерадостен». Накануне Навальный принимал участие по видеосвязи в заседании Ковровского городского суда. Али Керимли, лидер Партии Народного Фронта Азербайджана ведущей оппозиционной партии страны , тоже называет смерть Алексея Навального убийством. Навальный был очень решительным, талантливым и блестящим политиком. Режим видел в нем главную угрозу. Российский режим принял свое внутреннее решение.
Он сжег мосты между народом и международным миром. Они будут продолжать репрессии до конца своей власти и останутся под жесткими международными санкциями», - заявил Керимли. Так выглядел Навальный после того, как его облили зеленкой провокаторы. Фото: Евгений Фельдман Президент Грузии Саломе Зурабишвили отметила, что смерть Алексея Навального - трагедия для всех защитников демократии и прав человека. Многие российские политические и общественные деятели также называют произошедшее убийством. Это был голос здорового, энергичного неистощенного человека. Когда у человека сорваны связки, воспаление легких, сердце не тянет или он голоден, это слышно по голосу - поверьте преподавателю.
Неделю назад он был здоров и полон сил. Никаких версий, кроме убийства, у нас не остается», - написала в своем телеграм-канале политолог Екатерина Шульман. Нобелевский лауреат, журналист Дмитрий Муратов связал смерть Навального с пыточными условиями в тюрьме: «Это страшная новость. Уверен, что тромб если это был он - прямое следствие 27-го по счету срока в ШИЗО. Что такое ШИЗО - это неподвижность, малокалорийная еда, нехватка воздуха, постоянный холод. Алексея Навального три года подвергали мукам и пыткам. Как сказал мне врач Навального: тело такого выдержать не может.
К сроку Алексея Навального добавили убийство». Муратов также добавил, что по закону у всех сотрудников медицинской службы, которые работают в колонии, обязательно должны быть видеорегистраторы.
Поймете ли вы меня? Он мне сам говорил, что причина, побудившая его вступить в К. Впрочем, в те минуты, когда сбрасывает трагическую мантию, Грушницкий довольно мил и забавен.
Мне любопытно видеть его с женщинами: тут-то он, я думаю, старается! Мы встретились старыми приятелями. Я начал его расспрашивать об образе жизни на водах и о примечательных лицах. Женские общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком.
Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня. В эту минуту прошли к колодцу мимо нас две дамы: одна пожилая, другая молоденькая, стройная. Их лиц за шляпками я не разглядел, но они одеты были по строгим правилам лучшего вкуса: ничего лишнего! На второй было закрытое платье gris de perles 1 , легкая шелковая косынка вилась вокруг ее гибкой шеи.
Ботинки couleur puce 2 стягивали у щиколотки ее сухощавую ножку так мило, что даже не посвященный в таинства красоты непременно бы ахнул, хотя от удивления. Ее легкая, но благородная походка имела в себе что-то девственное, ускользающее от определения, но понятное взору. Когда она прошла мимо нас, от нее повеяло тем неизъяснимым ароматом, которым дышит иногда записка милой женщины. Они здесь только три дня. Эта гордая знать смотрит на нас, армейцев, как на диких.
И какое им дело, есть ли ум под нумерованной фуражкой и сердце под толстой шинелью? Он игрок: это видно тотчас по золотой огромной цепи, которая извивается по его голубому жилету. А что за толстая трость — точно у Робинзона Крузоэ! В это время дамы отошли от колодца и поравнялись с нами. Хорошенькая княжна обернулась и подарила оратора долгим любопытным взором.
Выражение этого взора было очень неопределенно, но не насмешливо, с чем я внутренно от души его поздравил. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят... Впрочем, кажется, в ее лице только и есть хорошего... А что, у нее зубы белы? Это очень важно!
Я повернулся и пошел от него прочь. С полчаса гулял я по виноградным аллеям, по известчатым скалам и висящим между них кустарникам. Становилось жарко, и я поспешил домой. Проходя мимо кислосерного источника, я остановился у крытой галереи, чтоб вздохнуть под ее тенью, это доставило мне случай быть свидетелем довольно любопытной сцены. Действующие лица находились вот в каком положении.
Княгиня с московским франтом сидела на лавке в крытой галерее, и оба были заняты, кажется, серьезным разговором. Княжна, вероятно допив уж последний стакан, прохаживалась задумчиво у колодца. Грушницкий стоял у самого колодца; больше на площадке никого не было. Я подошел ближе и спрятался за угол галереи. В эту минуту Грушницкий уронил свой стакан на песок и усиливался нагнуться, чтоб его поднять: больная нога ему мешала.
Выразительное лицо его в самом деле изображало страдание. Княжна Мери видела все это лучше меня. Легче птички она к нему подскочила, нагнулась, подняла стакан и подала ему с телодвижением, исполненным невыразимой прелести; потом ужасно покраснела, оглянулась на галерею и, убедившись, что ее маменька ничего не видала, кажется, тотчас же успокоилась. Когда Грушницкий открыл рот, чтоб поблагодарить ее, она была уже далеко. Через минуту она вышла из галереи с матерью и франтом, но, проходя мимо Грушницкого, приняла вид такой чинный и важный — даже не обернулась, даже не заметила его страстного взгляда, которым он долго ее провожал, пока, спустившись с горы, она не скрылась за липками бульвара...
Но вот ее шляпка мелькнула через улицу; она вбежала в ворота одного из лучших домов Пятигорска, за нею прошла княгиня и у ворот раскланялась с Раевичем. Только тогда бедный юнкер заметил мое присутствие. Если бы был тут сторож, то он сделал бы то же самое, и еще поспешнее, надеясь получить на водку. Впрочем, очень понятно, что ей стало тебя жалко: ты сделал такую ужасную гримасу, когда ступил на простреленную ногу... Я лгал; но мне хотелось его побесить.
У меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку. Присутствие энтузиаста обдает меня крещенским холодом, и, я думаю, частые сношения с вялым флегматиком сделали бы из меня страстного мечтателя. Признаюсь еще, чувство неприятное, но знакомое пробежало слегка в это мгновение по моему сердцу; это чувство — было зависть; я говорю смело «зависть», потому что привык себе во всем признаваться; и вряд ли найдется молодой человек, который, встретив хорошенькую женщину, приковавшую его праздное внимание и вдруг явно при нем отличившую другого, ей равно незнакомого, вряд ли, говорю, найдется такой молодой человек разумеется, живший в большом свете и привыкший баловать свое самлюбие , который бы не был этим поражен неприятно. Молча с Грушницким спустились мы с горы и прошли по бульвару, мимо окон дома, где скрылась наша красавица. Она сидела у окна.
Грушницкий, дернув меня за руку, бросил на нее один из тех мутно-нежных взглядов, которые так мало действуют на женщин. Я навел на нее лорнет и заметил, что она от его взгляда улыбнулась, а что мой дерзкий лорнет рассердил ее не на шутку. И как, в самом деле, смеет кавказский армеец наводить стеклышко на московскую княжну?.. Что тут удивительного? Я знал одного Иванова, который был немец.
Вернер человек замечательный по многим причинам. Он скептик и материалист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку, — поэт на деле всегда и часто на словах, хотя в жизнь свою не написал двух стихов. Он изучал все живые струны сердца человеческого, как изучают жилы трупа, но никогда не умел он воспользоваться своим знанием; так иногда отличный анатомик не умеет вылечить от лихорадки! Обыкновенно Вернер исподтишка насмехался над своими больными; но я раз видел, как он плакал над умирающим солдатом... Он был беден, мечтал о миллионах, а для денег не сделал бы лишнего шагу: он мне раз говорил, что скорее сделает одолжение врагу, чем другу, потому что это значило бы продавать свою благотворительность, тогда как ненависть только усилится соразмерно великодушию противника.
У него был злой язык: под вывескою его эпиграммы не один добряк прослыл пошлым дураком; его соперники, завистливые водяные медики, распустили слух, будто он рисует карикатуры на своих больных, — больные взбеленились, почти все ему отказали. Его приятели, то есть все истинно порядочные люди, служившие на Кавказе, напрасно старались восстановить его упадший кредит. Его наружность была из тех, которые с первого взгляда поражают неприятно, но которые нравятся впоследствии, когда глаз выучится читать в неправильных чертах отпечаток души испытанной и высокой. Бывали примеры, что женщины влюблялись в таких людей до безумия и не променяли бы их безобразия на красоту самых свежих и розовых эндимионов; надобно отдать справедливость женщинам: они имеют инстинкт красоты душевной: оттого-то, может быть, люди, подобные Вернеру, так страстно любят женщин. Вернер был мал ростом, и худ, и слаб, как ребенок; одна нога была у него короче другой, как у Байрона; в сравнении с туловищем голова его казалась огромна: он стриг волосы под гребенку, и неровности его черепа, обнаруженные таким образом, поразили бы френолога странным сплетением противоположных наклонностей.
Его маленькие черные глаза, всегда беспокойные, старались проникнуть в ваши мысли. В его одежде заметны были вкус и опрятность; его худощавые, жилистые и маленькие руки красовались в светло-желтых перчатках. Его сюртук, галстук и жилет были постоянно черного цвета. Молодежь прозвала его Мефистофелем; он показывал, будто сердился за это прозвание, но в самом деле оно льстило его самолюбию. Мы друг друга скоро поняли и сделались приятелями, потому что я к дружбе неспособен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них в этом себе не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае — труд утомительный, потому что надо вместе с этим и обманывать; да притом у меня есть лакеи и деньги!
Вот как мы сделались приятелями: я встретил Вернера в С... Все нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них никто ничего умнее этого не сказал. С этой минуты мы отличили в толпе друг друга. Мы часто сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно, пока не замечали оба, что мы взаимно друг друга морочим. Тогда, посмотрев значительно друг другу в глаза, как делали римские авгуры , по словам Цицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились довольные своим вечером.
Я лежал на диване, устремив глаза в потолок и заложив руки под затылок, когда Вернер взошел в мою комнату. Он сел в кресла, поставил трость в угол, зевнул и объявил, что на дворе становится жарко. Я отвечал, что меня беспокоят мухи, — и мы оба замолчали. Посмотрите, вот нас двое умных людей; мы знаем заране, что обо всем можно спорить до бесконечности, и потому не спорим; мы знаем почти все сокровенные мысли друг друга; одно слово — для нас целая история; видим зерно каждого нашего чувства сквозь тройную оболочку. Печальное нам смешно, смешное грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя.
Итак, размена чувств и мыслей между нами не может быть: мы знаем один о другом все, что хотим знать, и знать больше не хотим. Остается одно средство: рассказывать новости. Скажите же мне какую-нибудь новость. Утомленный долгой речью, я закрыл глаза и зевнул... Он отвечал подумавши: — В вашей галиматье, однако ж, есть идея.
Теперь к делу: что вам сказала княгиня Лиговская обо мне? Княжна сказала, что она уверена, что этот молодой человек в солдатской шинели разжалован в солдаты за дуэль.. Явно судьба заботится о том, чтоб мне не было скучно. Я ей заметил, что, верно, она вас встречала в Петербурге, где-нибудь в свете... Оно было ей известно.
Кажется, ваша история там наделала много шума... Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания... Дочка слушала с любопытством. В ее воображении вы сделались героем романа в новом вкусе... Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.
Доктор пожал ее с чувством и продолжал: — Если хотите, я вас представлю... Они не иначе знакомятся, как спасая от верной смерти свою любезную... Доктор, наконец я торжествую: вы меня не понимаете!.. Это меня, впрочем, огорчает, доктор, — продолжал я после минуты молчания, — я никогда сам не открываю моих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться. Однако ж вы мне должны описать маменьку с дочкой.
Что они за люди? Последнюю половину своей жизни она провела в Москве и тут на покое растолстела. Она любит соблазнительные анекдоты и сама говорит иногда неприличные вещи, когда дочери нет в комнате. Она мне объявила, что дочь ее невинна как голубь. Какое мне дело?..
Я хотел ей отвечать, чтоб она была спокойна, что я никому этого не скажу! Княгиня лечится от ревматизма, а дочь бог знает от чего; я велел обеим пить по два стакана в день кислосерной воды и купаться два раза в неделю в разводной ванне. Княгиня, кажется, не привыкла повелевать; она питает уважение к уму и знаниям дочки, которая читала Байрона по-английски и знает алгебру: в Москве, видно, барышни пустились в ученость, и хорошо делают, право! Наши мужчины так не любезны вообще, что с ними кокетничать, должно быть, для умной женщины несносно. Княгиня очень любит молодых людей: княжна смотрит на них с некоторым презрением: московская привычка!
Они в Москве только и питаются, что сорокалетними остряками. Не встретили ль вы ее у колодца? Доктор посмотрел на меня и сказал торжественно, положив мне руку на сердце: — Она вам знакома!.. Я ее не видал еще, но уверен, узнаю в вашем портрете одну женщину, которую любил в старину... Не говорите ей обо мне ни слова; если она спросит, отнеситесь обо мне дурно.
Когда он ушел, то ужасная грусть стеснила мое сердце. Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная, что меня встретит?.. Мои предчувствия меня никогда не обманывали. Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною: всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки... Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего!
После обеда часов в шесть я пошел на бульвар: там была толпа; княгиня с княжной сидели на скамье, окруженные молодежью, которая любезничала наперерыв. Я поместился в некотором расстоянии на другой лавке, остановил двух знакомых Д... Любопытство привлекло ко мне некоторых из окружавших княжну; мало-помалу и все ее покинули и присоединились к моему кружку. Я не умолкал: мои анекдоты были умны до глупости, мои насмешки над проходящими мимо оригиналами были злы до неистовства... Я продолжал увеселять публику до захождения солнца.
Несколько раз княжна под ручку с матерью проходила мимо меня, сопровождаемая каким-то хромым старичком; несколько раз ее взгляд, упадая на меня, выражал досаду, стараясь выразить равнодушие... Она будет очень рада, потому что ей скучно. В продолжение двух дней мои дела ужасно подвинулись. Княжна меня решительно ненавидит; мне уже пересказали две-три эпиграммы на мой счет, довольно колкие, но вместе очень лестные. Ей ужасно странно, что я, который привык к хорошему обществу, который так короток с ее петербургскими кузинами и тетушками, не стараюсь познакомиться с нею.
Мы встречаемся каждый день у колодца, на бульваре; я употребляю все свои силы на то, чтоб отвлекать ее обожателей, блестящих адъютантов, бледных москвичей и других, — и мне почти всегда удается. Я всегда ненавидел гостей у себя: теперь у меня каждый день полон дом, обедают, ужинают, играют, — и, увы, мое шампанское торжествует над силою магнетических ее глазок! Вчера я ее встретил в магазине Челахова; она торговала чудесный персидский ковер. Княжна упрашивала свою маменьку не скупиться: этот ковер так украсил бы ее кабинет!.. Я дал сорок рублей лишних и перекупил его; за это я был вознагражден взглядом, где блистало самое восхитительное бешенство.
Около обеда я велел нарочно провести мимо ее окон мою черкескую лошадь, покрытую этим ковром. Вернер был у них в это время и говорил мне, что эффект этой сцены был самый драматический. Княжна хочет проповедовать против меня ополчение; я даже заметил, что уж два адъютанта при ней со мною очень сухо кланяются, однако всякий день у меня обедают. Грушницкий принял таинственный вид: ходит, закинув руки за спину, и никого не узнает; нога его вдруг выздоровела: он едва хромает. Он нашел случай вступить в разговор с княгиней и сказал какой-то комплимент княжне: она, видно, не очень разборчива, ибо с тех пор отвечает на его поклон самой милой улыбкою.
Все здешнее лучшее общество... А ты у них бываешь? Другое дело, если б я носил эполеты... Ты просто не умеешь пользоваться своим выгодным положением... Грушницкий самодовольно улыбнулся.
Он покраснел до ушей и надулся. О самолюбие! Вот вы, например, другое дело! А знаешь ли, Печорин, что княжна о тебе говорила? Я как-то вступил с нею в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд?
А, право, жаль! Надобно заметить, что Грушницкий из тех людей, которые, говоря о женщине, с которой они едва знакомы, называют ее моя Мери, моя Sophie, если она имела счастие им понравиться. Я принял серьезный вид и отвечал ему: — Да, она недурна... Русские барышни большею частью питаются только платонической любовью, не примешивая к ней мысли о замужестве; а платоническая любовь самая беспокойная. Княжна, кажется, из тех женщин, которые хотят, чтоб их забавляли; если две минуты сряду ей будет возле тебя скучно, ты погиб невозвратно: твое молчание должно возбуждать ее любопытство, твой разговор — никогда не удовлетворять его вполне; ты должен ее тревожить ежеминутно; она десять раз публично для тебя пренебрежет мнением и назовет это жертвой и, чтоб вознаградить себя за это, станет тебя мучить — а потом просто скажет, что она тебя терпеть не может.
Если ты над нею не приобретешь власти, то даже ее первый поцелуй не даст тебе права на второй; она с тобою накокетничается вдоволь, а года через два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уверять, что она несчастна, что она одного только человека и любила, то есть тебя, но что небо не хотело соединить ее с ним, потому что на нем была солдатская шинель, хотя под этой толстой серой шинелью билось сердце страстное и благородное... Грушницкий ударил по столу кулаком и стал ходить взад и вперед по комнате. Я внутренно хохотал и даже раза два улыбнулся, но он, к счастью, этого не заметил. Явно, что он влюблен, потому что стал еще доверчивее прежнего; у него даже появилось серебряное кольцо с чернью, здешней работы: оно мне показалось подозрительным... Я стал его рассматривать, и что же?..
Я утаил свое открытие; я не хочу вынуждать у него признаний, я хочу, чтобы он сам выбрал меня в свои поверенные, и тут-то я буду наслаждаться... Сегодня я встал поздно; прихожу к колодцу — никого уже нет. Становилось жарко; белые мохнатые тучки быстро бежали от снеговых гор, обещая грозу; голова Машука дымилась, как загашенный факел; кругом него вились и ползали, как змеи, серые клочки облаков, задержанные в своем стремлении и будто зацепившиеся за колючий его кустарник. Воздух был напоен электричеством. Я углубился в виноградную аллею, ведущую в грот; мне было грустно.
Я думал о той молодой женщине с родинкой на щеке, про которую говорил мне доктор... Зачем она здесь? И она ли? И почему я думаю, что это она? Мало ли женщин с родинками на щеках?
Размышляя таким образом, я подошел к самому гроту. Смотрю: в прохладной тени его свода, на каменной скамье сидит женщина, в соломенной шляпке, окутанная черной шалью, опустив голову на грудь; шляпка закрывала ее лицо. Я хотел уже вернуться, чтоб не нарушить ее мечтаний, когда она на меня взглянула. Она вздрогнула и побледнела. Я сел возле нее и взял ее за руку.
Давно забытый трепет пробежал по моим жилам при звуке этого милого голоса; она посмотрела мне в глаза своими глубокими и спокойными глазами; в них выражалась недоверчивость и что-то похожее на упрек. Однако несколько лет тому назад эта причина также существовала, но между тем... Она выдернула свою руку из моей, и щеки ее запылали. Она не отвечала и отвернулась. Он молод, хорош, особенно, верно, богат, и ты боишься...
Я бы тебя должна ненавидеть. С тех пор как мы знаем друг друга, ты ничего мне не дал, кроме страданий... Наконец губы наши сблизились и слились в жаркий, упоительный поцелуи; ее руки были холодны как лед, голова горела. Тут между нами начался один из тех разговоров, которые на бумаге не имеют смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как в итальянской опере. Она решительно не хочет, чтоб я познакомился с ее мужем — тем хромым старичком, которого я видел мельком на бульваре: она вышла за него для сына.
Он богат и страдает ревматизмами. Я не позволил себе над ним ни одной насмешки: она его уважает, как отца, — и будет обманывать, как мужа... Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности! Муж Веры, Семен Васильевич Г... Он живет с нею рядом; Вера часто бывает у княгини; я ей дал слово познакомиться с Лиговскими и волочиться за княжной, чтоб отвлечь от нее внимание.
Таким образом, мои планы нимало не расстроились, и мне будет весело... Да, я уже прошел тот период жизни душевной, когда ищут только счастия, когда сердце чувствует необходимость любить сильно и страстно кого-нибудь, — теперь я только хочу быть любимым, и то очень немногими; даже мне кажется, одной постоянной привязанности мне было бы довольно: жалкая привычка сердца!.. Однако мне всегда было странно: я никогда не делался рабом любимой женщины; напротив я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть, вовсе об этом не стараясь. Отчего это? Надо признаться, что я точно не люблю женщин с характером: их ли это дело!..
Правда, теперь вспомнил: один раз, один только раз я любил женщину с твердой волей, которую никогда не мог победить... Мы расстались врагами, — и то, может быть, если б я ее встретил пятью годами позже, мы расстались бы иначе... Вера больна, очень больна, хотя в этом и не признается, я боюсь, чтобы не было у нее чахотки или той болезни, которую называют fievre lente — болезнь не русская вовсе, и ей на нашем языке нет названия. Гроза застала нас в гроте и удержала лишних полчаса. Она не заставляла меня клясться в верности, не спрашивала, любил ли я других с тех пор, как мы расстались...
Она вверилась мне снова с прежней беспечностью, — я ее не обману; она единственная женщина в мире, которую я не в силах был бы обмануть. Я знаю, мы скоро разлучимся опять и, может быть, на веки: оба пойдем разными путями до гроба; но воспоминание о ней останется неприкосновенным в душе моей; я ей это повторял всегда и она мне верит, хотя говорит противное. Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока ее шляпка не скрылась за кустарниками и скалами. Сердце мое болезненно сжалось, как после первого расставания. О, как я обрадовался этому чувству!
Уж не молодость ли с своими благотворными бурями хочет вернуться ко мне опять, или это только ее прощальный взгляд, последний подарок — на память?.. А смешно подумать, что на вид я еще мальчик: лицо хотя бледно, но еще свежо; члены гибки и стройны; густые кудри вьются, глаза горят, кровь кипит... Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве, против пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее. Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утеса на утес.
Я думаю, казаки, зевающие на своих вышках, видя меня скачущего без нужды и цели, долго мучились этой загадкой, ибо, верно, по одежде приняли меня за черкеса. Мне в самом деле говорили, что в черкесском костюме верхом я больше похож на кабардинца, чем многие кабардинцы. И точно, что касается до этой благородной боевой одежды, я совершенный денди: ни одного галуна лишнего; оружие ценное в простой отделке, мех на шапке не слишком длинный, не слишком короткий; ноговицы и черевики пригнаны со всевозможной точностью; бешмет белый, черкеска темно-бурая. Я долго изучал горскую посадку: ничем нельзя так польстить моему самолюбию, как признавая мое искусство в верховой езде на кавказский лад. Я держу четырех лошадей: одну для себя, трех для приятелей, чтоб не скучно было одному таскаться по полям; они берут моих лошадей с удовольствием и никогда со мной не ездят вместе.
Было уже шесть часов пополудни, когда вспомнил я, что пора обедать; лошадь моя была измучена; я выехал на дорогу, ведущую из Пятигорска в немецкую колонию, куда часто водяное общество ездит en piquenique 6. Дорога идет, извиваясь между кустарниками, опускаясь в небольшие овраги, где протекают шумные ручьи под сенью высоких трав; кругом амфитеатром возвышаются синие громады Бешту, Змеиной, Железной и Лысой горы. Спустясь в один из таких оврагов, называемых на здешнем наречии балками, я остановился, чтоб напоить лошадь; в это время показалась на дороге шумная и блестящая кавалькада: дамы в черных и голубых амазонках, кавалеры в костюмах, составляющих смесь черкесского с нижегородским ; впереди ехал Грушницкий с княжною Мери. Дамы на водах еще верят нападениям черкесов среди белого дня; вероятно, поэтому Грушницкий сверх солдатской шинели повесил шашку и пару пистолетов: он был довольно смешон в этом геройском облечении. Высокий куст закрывал меня от них, но сквозь листья его я мог видеть все и отгадать по выражениям их лиц, что разговор был сентиментальный.
Наконец они приблизились к спуску; Грушницкий взял за повод лошадь княжны, и тогда я услышал конец их разговора: — И вы целую жизнь хотите остаться на Кавказе?
Мама. У меня никаких новостей, кроме хороших. Я по -прежнему м | Al-Guraba
У меня опять: Тридцать шесть и пять! Я быстро градусник беру И меж ладоней долго тру, Я на него дышу, дышу И про себя прошу, прошу: «Родная, миленькая ртуть! Поэтому, Мама, они не врали: У меня ничего, кроме положительных новостей. Кроме того, сколько я знаю можно решить подобный впорос:1. через суд. Царица. 100 лучших русских песен 2024. Царица. 100 лучших русских песен 2024.
Оцените свои скины CS:GO
У меня никаких новостей, кроме хороших. «Мама, у меня никаких новостей ».автЕкатерина Довлатова №191562497 - У меня никаких новостей кроме хороших. Я по -прежнему молчу о самых страшных вещах.
Anna Egoyan - Екатерина Довлатова - Мама, у меня никаких новостей.. 320kbps
| Мама, у меня никаких новостей, кроме хороших (Екатерина Довлатова) - видео | Топ 100 лучших зарубежных песен 2023-2024 Топ 100 лучших зарубежных песен 2023-2024. Легенды русского рока Легенды русского рока. Клубные миксы русских исполнителей Клубные миксы русских исполнителей. |
| Знаешь мама у нас уже осень | Сегодня комментируют. Не знаю во что игратьTwist. "Парень для своего возраста играет достаточно хорошо. Примечательно,то что в отличие от других школьников он не матерится и не истерит,не оскорбляет других мнение такого, что как мне кажет ". |
| «Никаких версий, кроме убийства»: что говорят в мире и России о смерти Алексея Навального | Мама, у меня никаких новостей, кроме хороших. Я по-прежнему молчу о самых страшных вещах. |
| «Мама, у меня никаких новостей ...» - Anna Egoyan (автор Екатерина Довлатова). 📹 Топ-10 видео | У меня никаких новостей, кроме хороших. Я по-прежнему молчу о самых страшных вещах. Я молчу обо всем, что меня тревожит, Зашивая раны в больных местах. |
| Anna Egoyan - Екатерина Довлатова - Мама, у меня никаких новостей.. 320kbps | Мама у меня нет никаких новостей кроме хороших. Гридасова Наталья Николаевна. |
«Мама, у меня никаких новостей ...» - Anna Egoyan (автор Екатерина Довлатова). 🎥 Топ-10 видео
Лучшие травяные настои от головной боли. Очень трогательный стих Мама у меня никаких новостей кроме хороших Стихи Екатерины Довлатовой. 1 мин 5 с. Видео от 11 декабря 2023 в хорошем качестве, без регистрации в бесплатном видеокаталоге ВКонтакте! — Я богаче вас, сказал я, — у меня, кроме этого, есть еще убеждение — именно то, что я в один прегадкий вечер имел несчастие родиться.
Екатерина Довлатова - Мама, у меня никаких новостей .. 320kbps
Автором текста куплетов «Одесситка» является Л. В этом фильме она исполняется мужским хором в качестве припева к куплетам «Одесситка». Данная песня известна с начала XX века и получила популярность благодаря Леониду Утёсову, который создал «комический хор», где её пели артисты, изображавшие нищих.
Обратите внимание: Перед загрузкой вы можете послушать любую песню, наведите курсор и нажмите «Слушать» или «Скачать» для загрузки mp3-файла высокого качества. Первые результаты поиска - с YouTube, которые будут сначала преобразованы, после чего файлы можно загрузить, но результаты поиска из других источников могут быть сразу же загружены в MP3 без какого-либо преобразования.
See more "Мама,у меня никаких новостей" Автор Екатерина Довлатова. See more До слёз. До глубины души. У меня никаких новостей". Екатерина Довлатова See more Мама.
Одесситка пляшет и поёт, Поцелуи раздаёт Тем, кто весело живёт! Ах, мама, мама, что мы будем делать, Когда настанут зимни холода? У тебя нет тёплого платочка, У меня нет зимнего пальта!
Мама, у меня никаких новостей, кроме хороших (Екатерина Довлатова)
Екатерина Довлатова - Мама, у меня никаких новостей. У меня опять: Тридцать шесть и пять! Я быстро градусник беру И меж ладоней долго тру, Я на него дышу, дышу И про себя прошу, прошу: «Родная, миленькая ртуть! Having examined the subject matter thoroughly, it is clear that the article provides valuable knowledge concerning мама у меня никаких новостей Anna Egoyan авт. Е. Довлатова Мама у меня никаких новостей кроме хороших Подробнее. Те пенсионеры, у которых нет никаких доходов кроме пенсии, смогут воспользоваться новой возможностью. Процедуру упростили и для других уязвимых категорий граждан, сообщает ФедералПресс со ссылкой на Primpress. написала в своем телеграм-канале политолог Екатерина Шульман.