В тот же день, в среду, 19-го, в Ворзогоры приехал новый глава Онежского района Юрий Максимов. Местоположение земельного участка: Российская Федерация, Архангельская область, Онежский муниципальный район, муниципальное образование «Нименьгское», деревня Ворзогоры, площадь земельного участка — 2050 кв.м. Граждане. Статья посвящена истории церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы (1793), сохранившейся в составе деревянного храмового комплекса-«тройника» в с. Ворзогоры Онежского района Архангельской области.
Меню учётной записи пользователя
- Как новгородцы стали поморами: прогулка по деревне Ворзогоры Архангельской области | Вокруг Света
- Лента новостей
- Меню учётной записи пользователя
- Наши издания
- Ворзогоры Онежского района — претендент на высокое звание «Самой красивой деревни России»
- Онега и Ворзогоры: у самого Белого моря
Жители села на Белом море отказались пускать к себе туристов
Семьи в десять ртов не редкость. Работали все, от мала до велика. Ловили рыбу сетями да неводами: селедку, навагу, сига. На собственной верфи строили рыболовецкие суда.
Создавали артели. Ходили на Мурман и Грумант - Шпицберген за треской и зверем. Торговали рыбой, меняли ее соседям на необходимое.
Растили картофель и жито, рожь и овес. Школа, почта. В церквях, летней Никольской и зимней Введенской, иконы в дорогих окладах.
А на колокольне по праздникам переливчато звенели колокола. Слышно было даже в Онеге, за двадцать верст. Шторм Колхоз возник здесь в 1929 году.
Со всеми вытекающими последствиями - одинаковыми для севера и юга, запада и востока. Отец Алексий, последний священник села, был вынужден оставить жену и детей, только б их не коснулись гонения. Самого отправили на заготовку дров.
Больше о нем ничего не известно. А вскоре осиротевшую без батюшки церковь решили превратить в клуб, а купола снести. Рубить вызвался Павел Жолобов, из местных.
Начал с Введенской церкви. Когда на Никольской из пяти куполов осталось два, Жолобов увидел, как в конце села загорелась его изба. Бросился ее спасать, вбежал внутрь дома - и сгорел вместе с ним.
После этого новоявленные колхозники не решились сносить последние купола. И простояли они одинокой парой, без крестов, до самого нашего времени. Тогда же сняли и колокола с колокольни.
Когда спускали их вниз на веревках, они, похоже, зная свою судьбу, звенели, будто плакали.
По словам сотрудников администрации района, полный список туристических объектов Онежского района будет опубликован в отдельной брошюре, которая выйдет в 2008 году. Опубликовано: 08.
От Архангельской области были презентованы еще шесть кандидатов. Для популяризации и продвижения сельских территорий участники встречи рекомендовали разработать туристические автомаршруты по регионам России, среди которых «Санкт-Петербург—Кинерма—Пяльма—Ширяиха—Онега—Кимжа» и.
Украшением Ворзогор является один из последних в России деревянных «тройников», состоящих из Никольской 1636 г. В советское время храмы были закрыты и обезображены: у Введенской церкви уничтожили все её пять глав, у Никольской — три из пяти. В стенах храмов разместили склад и клуб.
Погода в Ворзогорax на Месяц
Деревня Ворзогоры, Архангельская область, Россия (2016 год). Стоковое фото, фотограф Сергей Гаврилов. Архангельская область, Онежский район, Кондратьевское (Ворзогоры). Ансамбль Ворзогорского погоста, фотография. фасады, вид с юга Год постройки: Между 1636 и 1793. На Поморском берегу Онежской губы Белого моря располагается старинное село Ворзогоры. Рядом с населенным пунктом открывается чудесный вид на Белое море, крутой берег и прекрасные белопесчаные пляжи. В Ворзогорах. Итак, читаем в Онежской хронике 20-х годов: «Из-за опасений высадки союзного десанта в Ворзогорах был выставлен пост охраны и наблюдения за морем. Прибывших из Онеги красноармейцев встретили недружелюбно, никто не пускал их на ночлег. От Архангельской области были презентованы еще шесть кандидатов. Это Кильца Мезенского района, Ворзогоры Онежского района, Андричевская Вельского района, Зехнова Плесецкого района, Большая Нисогора и Кельчемгора. В своей книге "Путевые заметки о севере России и Норвегии", 1888 года, он оставил небольшую статью про Ворзогоры: " В селе Ворзогоры находятся две старинные деревянные церкви и колокольня.
Архангельская епархия
Новости из Ворзогор. Продолжаются реставрационные работы во Введенском храме в д. Ворзогоры Онежского района Архангелькой области. Бригада мастеров приступила к установке деревянных главок на основной объем храма. Экспедиция "Ворзогоры 2023" состоялась в период: 12.08.2022– 20.08.2023 гг. Командир: Макарикова Алла Юрьевна. И если город Онега еще глядит на устье одноименной реки, то Ворзогоры стоят уже на берегу Белого моря. А 3000 лет назад везде здесь еще плескалось море, а гора, на которой стоит деревня, была необитаемым островом. В старинном селе Ворзогоры, стоящем на берегу Белого моря, сохранились с дореволюционных времён три деревянных храма и колокольня. А это остановка общественного транспорта. Суровая хмурая лавочка – простое изобретение онежского плотника от любителей посидеть на спинке. Вместо мусорного ведра – кусок бетонной трубы. Вот вам немного онежских улочек и домиков.
Им турист не нужен
Такого чистого, приятного на ощупь песка не встретишь нигде, разве что на Онежском озере. В середине и во второй половине лета купание в Белом море вполне возможно, вода прогревается около берега вполне приемлемо. матушку Татьяну, поразила история о том, как пожилая супружеская пара из Ворзогор своими силами восстанавливала местный уникальный храмовый комплекс. СПб. Больше всего впечатлились поморской деревней Ворзогоры и, как ни странно, деревней Заозерье Лешуконского района, куда мы заехали случайно. Но и всё остальное было не вполне стандартно и интересно. Это Никольская церковь в Ворзогорах 1636 г, которую с 2009 года реставрирует «Общее дело», московская волонтерская организация, возглавляемая священником Алексеем Яковлевым — супругом Татьяны Юшмановой. о селе Ворзогоры, что стоит в 20 километрах от города на самом берегу Белого моря. Как мне показалось, это одно из красивейших мест Русского Севера, достойное Кимжи и Варзуги. И - первое, где я.
Ворзогоры, откуда начался проект «Общего дела»
Ворзогоры — сельский населённый пункт в Онежском районе Архангельской области России. Село располагается на Поморском берегу Онежской губы Белого моря у мыса Ворзогорский в 25 км к западу от онежского микрорайона Поньга. Архангельская область, Онежский район, Кондратьевское (Ворзогоры). Ансамбль Ворзогорского погоста, фотография. фасады, вид с юга Год постройки: Между 1636 и 1793. расчистка территорий от самосевной и дикорастущей растительности. Утром, переправившись на примерно таком же драндулете, что бороздит просторы Кенозера, на другой берег Онеги-реки, наша группа расселась по двум "буханкам" и отправилась в деревню Ворзогоры. В этом году старинное поморское село Ворзогоры в Онежском районе, расположенное на берегу Белого моря, вошло в десятку «самых популярных деревень и сёл России, привлекающих особое внимание этнотуристов». В труднодоступном поморском селе Ворзогоры идёт восстановление старинного Введенского храма.
Как посетить историческое село Ворзогоры в Архангельской области?
Свою позицию жители села объясняют тем, что наплыв туристов будет причинять им неудобства и наносить ущерб природе. В селе находится уникальный деревянный храм-тройник, один из последних в России, причем стоящий на морском берегу. В храмовый комплекс входят колокольня, Никольская церковь 1636 года постройки и Введенская церковь 1793 года. Есть опасения, что эти здания тоже подвергнутся опасности.
Как говорит Нина Анатольевна в своем фильме «Истоки. Село Ворзогоры», она взяла видеокамеру в руки, чтобы сохранить для потомков уходящие, к сожалению, традиции быта и культуры поморов.
Считается, что село было основано во времена Ивана Грозного , в 1575 году , когда царём номинально был Симеон Бекбулатович. Родовые гнёзда первопоселенцев получили названия: Романовича, Егоровича и Батыга [2]. Однако впервые упоминаются Ворзогоры, как платившие дань Соловецкому монастырю , в 1559 году. С 1657 года Ворзогорская волость платила дань Крестному монастырю расположенному на Кий-острове. В 1764 году , после секуляризации , монастырская эксплуатация прекратилась, но крестьяне, переданные в государственную казну, были объявлены «экономическими» и обложены оброком для содержания монастыря. Затем — в Онежском уезде Архангельской области Вологодского наместничества. С 1831 года — в Абрамовской волости, а с 1841 года — в Вачевской волости второго стана Онежского уезда Архангельской губернии. С 1866 года — снова Ворзогорская волость.
Стоимость такого дома оценивается как минимум в 1 млн. Несмотря на то, что вопрос с финансированием пока не решен, в районной администрации уже готовят проект первого в Онежском районе гостевого дома.
Сокровища Пропащего ручья
Потом тяжелый борт «Шебалина» ударился о стертые автомобильные покрышки, прикрученные проволокой к брусу дебаркадера, уткнулся в них, вздрогнул и затих, грузно и величественно раскачиваясь на мерной волне портового прибоя. И уже вечером, спустившись к Онеге-реке по песчаному откосу, что как раз напротив старинного, обшитого вагонкой особняка — «Концессия Руснорвеголес 1923—28 гг. Таинственные пути — там. А завтра в полдень 21-й прицепной вагон уходит на Москву… Остров Непонятное время суток какое-то. Вроде бы над Секирной даже солнце выбирается из клокастых, несущихся наудалую облаков, а у подножия горы почти ночь, непроглядная темень из-за сгрудившихся, повалившихся друг на друга деревьев, столь напоминающих приговоренных к расстрелу арестантов.
Вот они лежат со связанными за спиной колючей проволокой руками, ждут своей участи, что-то бормочут, при том, что большинство из них не знает ни одной молитвы. Согласно Соловецкому преданию, гора Секирная, расположенная на северной оконечности острова, получила свое название еще во времена преподобных Зосимы и Савватия, когда ангелы посекли здесь огненными мечами некую девицу, что не пожелала покинуть остров, потому как смущала иноков. На какое-то мгновение солнце все же пробивается сквозь летящие куски серой ваты, выдранной из больничных тюфяков, и освещает склон горы, из которого торчат сапоги. Ходил по острову с фотоаппаратом и снимал следы лагеря, понимая, что пройдут годы, и все забудется.
Так оно и вышло. О монастыре, о природе, но только не о лагере. Правильно, а зачем? И сразу же представляется: молодой немецкий инженер приехал на остров помогать строить здание Соловецкой тюрьмы особого назначения СТОН , в начале 30-х годов сменившей СЛОН.
Разумеется, член НСДАП, разумеется, атлетического сложения, разумеется, увлеченный фотографией и этим самым фотоаппаратом Contax снимающий прекрасные северные пейзажи и зэков, естественно, по договоренности с лагерным начальством. Прошлой весной, как только сошел снег, выдвинулся я на Секирку, но не по главной дороге, а со стороны моря, по охотничьим тропам. Тут редко кто ходит, местность заболоченная, к прогулкам не располагающая, но мне по работе в зверосовхозе знакомая. К подножию горы вышел где-то к часу дня, посмотрел на небо — развиднелось, развел костер, сверился с картой, перекурил и начал восхождение туда, где стоял Алексей Максимович Горький, в 1929 году посетивший СЛОН.
Здесь, на вершине горы Секирной, где тогда находился лагерный штрафной изолятор, писатель курил трубку, находил себя весьма и весьма походившим на Фридриха Ницше, размышлял вслух, как если бы записывал свои наблюдения в блокнот с маркировкой «Литературный фонд СССР»: «Особенно хорошо видишь весь остров с горы Секирной, — огромный пласт густой зелени, и в нее вставлены синеватые зеркала маленьких озер; таких зеркал несколько сот, в их спокойно застывшей, прозрачной воде отражены деревья вершинами вниз, а вокруг распростерлось и дышит серое море. В безрадостной его пустыне земля отвоевала себе место и непрерывно творит свое великое дело — производит «живое». Чайки летают над морем, садятся на крыши башен кремля, скрипуче покрикивают». Сейчас об этой полузабытой поездке «буревестника пролетарской революции» на остров по приглашению руководства ОГПУ много говорят.
Одни обвиняют писателя в конформизме, в том, что воспел каторжный труд и палачей; другие же напоминают, что, поняв весь ужас происходящего, Горький не отвернулся от страждущих и многим из них протянул руку помощи, пользуясь своими высокими связями в руководстве страны. Связанные за спиной руки. Когда Малышев уже почти достиг вершины Секирной, боковым зрением заметил торчавший из земли предмет. Остановился, послушал наполненную дыханием моря тишину — нет, здесь никого нет!
Повернулся: из земли торчал яловый офицерский сапог… И это уже потом, когда приехала милиция и археологи из музея, выяснилось, что здесь, на вершине Секирной горы, проходили массовые расстрелы заключенных СЛОНа, а потом и тех, кто их расстреливал. У всех руки были связаны за спиной колючей проволокой, всем стреляли в затылок. Трупы лежали друг на друге в несколько рядов, их просто накрывали драным промасленным брезентом, засыпали лапником и мхом, забрасывали камнями и валежником. Фото: Максим Гуреев С тех пор Малышев редко бывал на Секирке, хотя прекрасно понимал, что таких мест на Соловках очень много и достаточно сойти с раскатанных тракторами островных дорог, углубиться в лес, чтобы услышать гул, идущий откуда-то из-под земли.
Конечно, так могла гудеть дизельная электростанция в поселке или по старинке намотанные на керамические пробки изоляции провода, могла завывать пузырящаяся заболоченная местность; наконец могли издавать странные звуки и перекошенные узловатые деревья, внутри которых прятались птицы, но Малышев был уверен, что дело здесь совсем в другом. Он так и говорил, что это не гул никакой, а шепот, шелест сухих ладоней и растрескавшихся губ. Доставал фотоаппарат, чтобы снять вырезанный на коре крест — верный знак того, что под этим деревом кто-то лежит. Впервые на Соловках я оказался в июне 1997 года.
Тогда мы приехали сюда снимать кино про святого Филиппа Колычёва , митрополита Московского и всея Руси. Как известно, будущий Московский святитель, один из немногих русских первоиерархов, возвысивший свой голос против светской власти и заплативший за этой своей жизнью, начинал своё иноческое служение именно здесь — на Соловках, пройдя путь от послушника до игумена обители. Именно при Филиппе Спасо-Преображенский монастырь принял те архитектурные очертания, которые угадываются в нынешней классической планировке обители. Будучи человеком деятельным и энергичным, Соловецкий игумен заложил основы монастырского хозяйства, превратив пустынный северный остров в землю обетованную, ставшую для многих поколений монашествующих и паломников Небесным градом Иерусалимом, затерянным в бескрайних просторах «Северной Фиваиды».
Вполне возможно, что информация о Филиппе Колычёве попала к «опричнику всея Руси» неспроста. Известно, что у будущего Московского владыки на острове были недоброжелатели и завистники, что и понятно: талантливый, энергичный, пользующийся уважением большинства братии молодой игумен, творил на Дышащем Белом море буквально чудеса. Решили сыграть на происхождении Филиппа: старинная боярская фамилия «Колычёв» не могла не привлечь внимание Москвы, ведь почти все родственники Соловецкого игумена были уничтожены опричниками. Иван Грозный, будучи любителем разного рода пышно обставленных представлений, стал писать игумену Филиппу «челобитные» что само по себе абсолютно немыслимо!
В своих письмах на Соловки Иоанн Васильевич, к слову сказать, обладавший весьма оригинальным для своего времени эпистолярным даром, умолял призреть на него, «недостойного и многогрешнаго», слёзно просил подать ему святое игуменское благословение, призывал приехать в разоренную опричным «террором» Москву и умирить страсти своим архипастырским научением. Теперь, зная крестный путь святого Филиппа, мы понимаем, что он не мог отказаться от настойчивых приглашений царя, не мог отсиживаться на острове, когда православные Москвы и Новгорода, Пскова и Коломны, Твери и Можайска жестоко убивали друг друга. Поставление на Московскую митрополию Филиппа Колычёва произошло в 1566 году. То, что увидел бывший Соловецкий игумен в первопрестольной, потрясло его — красная от крови река Неглинка, непогребенные тела бояр, детей, женщин земских на улицах, выгоревшие кварталы, как после нашествия кочевников, толпы озверевших и пьяных опричников.
Царь ожидал, что размах репрессий, уничтожение почти всего рода Колычёвых устрашат Святителя, превратят его в «ручного» Московского владыку, который будет и далее благословлять опричников на их бесчинства и злодеяния. Увы, этого не произошло! Более того, Филипп, митрополит Московский и всея Руси, начал публично обличать Иоанна Васильевича, чем совершенно потряс униженных и замученных опричным беспределом москвичей, вселив в них надежду и веру в скорое прекращение массовых репрессий и казней. Митрополит знал, что мученическая кончина неизбежна, и ожидал ее со смирением и радостью.
Уже находясь в заточении в Тверском Отрочем монастыре, святитель Филипп печаловался лишь о том, что больше никогда не посетит любимые его сердцу Соловки, никогда не будет молиться в Спасо-Преображенском соборе, никогда после Всенощного бдения не выйдет на берег Дышащего моря и не насладится его мерным, уходящим за горизонт гулом… Гулом — как шепотом, как шелестом сухих ладоней и растрескавшихся губ… В ту первую поездку на остров мы жили в монастырской гостинице рядом с Филипповской церковью. Ночи были холодные, и вечером приходилось топить печь, расположенную в коридоре. Протапливалось сразу две кельи при совсем небольшом расходе дров. Для той надобности на этаж назначался дежурный-истопник, который запускал сразу все печи и следил за прогаром.
Эта же схема сохранилась и в монастыре, когда в кельях были устроены тюремные камеры. Истопник из числа блатных пользовался особым уважением, ибо по своему усмотрению мог кому-то добавить тепла, а кого-то и «подморозить», всегда был связан с лагерным начальством, а посему обладал особыми правами, ну и «стучал», разумеется. С утра сквозь запотевшее окно не разглядеть ни монастырского двора, ни Спасо-Преображенского собора. Лишь очертания его угадываются, нависают, как Голгофа, и потому страшно протереть стекло.
Впрочем, на Соловках есть своя Голгофа — это остров Анзер. Идти на Анзер можно или от известной на Соловках рыболовной тони Реболда, или через кипящую, исходящую пенистыми бурунами каменную горловину Железные ворота мимо острова Муксалма. Реболда — это зимний вариант. В конце февраля, когда ледяной припай соединяет два острова, до Анзера по прямой можно дойти на снегоходе минут за двадцать.
Но это опасно: подводные течения могут взломать некрепкий лед прямо у вас на глазах, и утопленный снегоход будет еще не самой значительной потерей. Летом же все идут через Железные ворота — путь оказывается длинней, но надежней, да и до Реболды добраться почти невозможно: оживающие в мае болота проглатывают и без того кривую, разбитую дорогу. У Малышева о Реболде сохранились отдельные воспоминания. По правилам агаровой артели, куда он устроился разнорабочим на все лето, уходить с тони в поселок было нельзя.
Любое нарушение установленного распорядка и особенно выпивка карались увольнением. Когда нанимался в артель, разумеется, знал обо всем этом, но завербовался на все лето специально — захотел почувствовать себя предельно несвободным. Потом усмехался: «Почувствовал. В первый же день отобрали фотоаппарат и вернули, только когда отбыл срок, день в день».
Жалел, конечно, что не удалось запечатлеть эту странную полулагерную жизнь на пленку, но ничего не поделаешь. Остались воспоминания. На заработанные деньги Малышев купил в Москве дорогую фотокамеру, но, приехав на остров, утопил ее во время съемок на каналах. Перевернулся в лодке.
Как-то глупо все тогда получилось… Возвращение с Анзера на Большой Соловецкий остров — это как возвращение с другой планеты. В поселке уже включили фонари, которые проваливаются в слоистом тумане, что тянется со Святого озера. Это туманность. Это мгла.
Малышев выходит на крыльцо покурить. Он все никак не может забыть те офицерские яловые сапоги, хотя с их возникновения в его жизни и прошло уже три года. Назавтра собирается в Кемь. С проходящим скорым «Москва—Мурманск» ему должны передать из столицы несколько коробок черно-белой фотопленки.
Здесь ее не купить, а в цвете Соловки видел только Алексей Максимович Горький. Точнее сказать, выдвинулся, конечно, пешком, но уже при выходе из города нагнал мужик на «Яве» с коляской, остановился, предложил подвезти до моста через Кубену, это как раз рядом с лесобиржей Высоковская. Поинтересовался, куда иду. Я ответил, что иду на Кушту, а вернее, в Александров-Куштский монастырь, что за Лысогорским погостом.
Мотоциклист, разумеется, опешил, хотя виду и не подал, разве что выдавил из себя ради приличия: — А это зачем тебе? Геодезист, что ли? Теперь пришло время удивиться мне: — Почему геодезист? Правда, когда мы уже остановились у моста и я слез с мотоцикла, мужик снял шлем, закурил, посмотрел на меня пристально и неожиданно сказал: — На Лысогорском еще мой дед служил, он священником был при советской власти, там церковь не закрывали.
На него донос свои же прихожане написали. Отсидел как положено. Умер пять лет назад в возрасте 92 лет. Ты если будешь в храм заходить, то на канун свечку поставь.
Его Сергеем Васильевичем звали, Исполатовым. Только не забудь… Путь от Высоковской Запани до Лысой горы, что возвышается на противоположном берегу Кубены как раз напротив Устья, занял около часа. Здесь река расширяется, и уже невозможно понять, где сам поток, который еще несколько километров назад блуждал среди Глушицкого леса, среди топляка, среди восковых, источенных водой стволов, среди бурелома и песчаных навалов, а где уже озеро Кубенское. То самое, о котором еще в 1855 году писал путешественник и писатель Андрей Николаевич Муравьев: «обширное Кубенское озеро, на 70 верст длины, оживляющее своими водами всю окрестность, потому что многочисленные села и деревни выстроились с обеих сторон вдоль его берегов, на малом расстоянии одно от другого».
С 1959 года — в Нименьгском сельсовете. С 1995 года — в Нименьгской сельской администрации. В 2001 году в Ворзогорах создан ТОС. В 1613 году, по легенде , здесь якобы осели литовско-польские «воры». В 1918 году, перед интервенцией союзников , в Ворзогорах возник контрреволюционный мятеж.
В 1920 году интервенты были изгнаны и закончилась гражданская война на Севере. После победы над Германией в 1945 году домой не вернулось более 74 ворзогорцев. С 2006 года Ворзогоры входят в состав Нименьгского сельского поселения Онежского муниципального района, хотя первоначально планировалось включить в 2004 году Ворзогоры в состав МО «Онежское». Экономика[ править править код ] Издревле ворзогорцы занимались рыбным и зверобойным промыслом, мореходством, судостроением, одними из первых стали культивировать на Севере картофель.
Как указано в опубликованном постановлении, учитывается возможность возникновения необходимости и желания восстановить данный ОКН. Проект постановления проходит общественное обсуждение.
Информация об этом размещается на сайте инспекции, региональном портале проектов НПА нормативно-правовых актов Архангельской области и в газете «Архангельск», — пояснила Мария Кутакова. Такова трудно постижимая логика чиновников. К слову, в Верховье осталась часовня Смоленской иконы Божьей Матери, около 1875 года постройки. Она была возведена в стороне, но как дополнение к классическому храмовому ансамблю-«тройнику». Поддерживающими работами в часовне занималось другое волонтерское движение — благотворительный фонд «Спасение деревянных церквей Русского Севера «Вереница». Волонтеры редко рассказывают о себе публично, и не только потому, что таковы их принципы.
Хотя и волонтеры порой совершают непоправимые ошибки… А памятники деревянного зодчества, деревянной городской архитектуры горят… В Архангельске за последние два-три года крупные пожары произошли в «Доме Ф. Брагина», «Доме Е. Вальневой», «Доме П. Готовя этот материал, я обращалась к архивной информации о драматических событиях, произошедших в 1997 году в Верховье и имевших федеральный резонанс. Особенно запомнилось название одной из статей: «Сорок пять деревянных храмов, потерянных Россией в огне». И речь в ней идет о сравнительно небольшом периоде — с 1985-го по 2018 годы.
Справка «БК» Храмовый ансамбль в деревне Верховье. Архангельская область, Онежский район Последний классический ансамбль-«тройник» шатровая церковь, кубоватая церковь и колокольня , сохранявшийся в Онежском регионе Русского Севера. Сгорел дотла в августе 1997 года. Тихвинская церковь и колокольня были незадолго до этого отреставрированы.
Возникшая поговорка «Ворзогоры-воры» объясняется тем, что в начале XVII века здесь был воровской притон у заселивших эту местность литовских и русских беглецов [9]. Экспедиция 2018 года [20] подтвердила существование устойчивой легенды о появлении названия «Ворзогоры», зафиксированную В. Матониным, с изменением предмета кражи — рукавицы либо кафтан. В исторической памяти жителей села сохранилось предание о связи распространенной ворзогорской фамилии Панчины с паньками [21]. Высокий песчано-глинистый утес в высоту до 140 футов [14] [около 42,7 метров — Т. Земли были пригодны для пахоты.
По данным 1897 года, в селах Малошуйка, Кушерека, Унежма, Ворзогоры, Нименга, Онежского уезда, приходилось пашни на душу 928 кв. Кроме земледелия и скотоводства, местные жители выполняли разного рода работы и промыслы: ловля трески на Мурманском берегу, сельди и наваги в Белом море; бурлачество в Санкт-Петербург, Олонецкую, Новгородскую губернии для выгонки и сплава леса; строительство морских судов; охота, солеварение [10, с. Местные жители являлись потомками древних новгородцев, православными: «Вообще Онежский уезд едва ли не единственный в Архангельской губернии, в котором почти нет раскольников» [10, с. В 1881 году в Ворзогорах была открыта церковно-приходская школа в доме псаломщика, где обучались, по данным на 1894 год, 26 мальчиков и 2 девочки [10, с. Согласно «Ведомости о небывших на исповеди и святые тайны причастия от 3-х лет и больше Онежского уезда I благочиния по Ворзогорскому приходу за 1881 год» [2] жители отсутствовали «попущению», «за отлучкою». В большинстве случаев срок отлучки не превышает 10 лет. Однако в документе за 1888 год указывается гораздо больший срок — до 30 лет, что может свидетельствовать об уклонении в раскол [6, с. Топонимика характеризует культуру и историю конкретной местности, «меняясь по форме и часто по содержанию, распространяясь в зависимости от конкретных исторических событий» [16, с. Топонимическая структура с. Ворзогор исторически устойчива и разнообразна.
Яковлевская разделения древни на части происходило не по географическим признакам за исключением — «у болота» , а по кличкам «деревенским фамилиям» , например, «Меляхины», «Кирины»: «Однажды старик послал сына за табаком, а тот не знал, что Меляхин это кличка и говорит: «Меляхин, дай табаку», а тот отвечает: «Иди к Каюку, у Меляхина нет табаку» — тоже назвал старика по кличке» [22]. Клички, прозвища помогали выделять семью внутри рода [1, c. Из обихода вышли термины «маховщина», «матвеевщина», «надлешомье». Границы ансамбля с. Данные маркеры не наделены сакральным, мистическим или иным другим смыслами или символами. Планировочная структура, культовые постройки, жилая архитектура с. Планировочная структура с. Ворзогоры обусловлена изолированностью поселения: с северной стороны его окружает Белое море, с южной — болото, образовавшееся на месте морского залива; поблизости нет реки, как в большинстве других поселений Онежского Поморья, вдоль которой были бы выстроены дома, сенокосных угодий, хорошей пашенной земли, качественного строевого леса. Протяженность деревень порядка 2 км. Село Ворзогоры представляет собой тип поселения «погост с деревнями» в значениях термина «погост» как «сельский приход, несколько деревень под общим управлением и одного прихода; волость; отдельно стоящая на церковной земле церковь, с домами попа и притча, с кладбищем» [16, с.
Ворзогорский приход существует с 1578 года [10, с. Триада погоста зимняя, летняя церкви и отдельно стоящая колокольня сформировались в XVII веке [28, c. Трехчастная композиция ворзогорского погоста Рис. Кондратьевской — фасады домов направлены на тройник, состоящий из зимней Введенской церкви 1793 , летней Никольской 1636 , колокольни 1862. К погосту также относятся дом священнослужителя не сохранился , дом псаломщика сохранился , церковная ограда не сохранилась , церковно-приходское кладбище не сохранилось. Во Введенской церкви было три престола — в честь Введения во храм Пресвятой девы Марии, святого Василия Великого и великомученника Георгия. В Никольской церкви один престол. Церкви содержались за счет кружечно-кошелькового сбора [10, c. Кондратьевская, с. Ворзогоры, Онежский район.
Фото Т. Жигальцовой, 2018. Никольская церковь 1636 представляет собой четверик с пятиглавым завершением, главы восстановлены. С западной стороны прирублен притвор с крыльцом. С восточной стороны пятигранный алтарь с бочковым завершением и прирубленной пономарней с северной стороны. Главка над бочкой утрачена. Фундамент из валунов. Церковь обшита тесом. В XX веке использовалась как склад для хранения зерна.
Что еще почитать
- Фотоконкурс «Открытый Север» в 2023 году стал рекордным по количеству участников
- К Белому морю. Часть IV. Ворзогоры: petr_kosyh — LiveJournal
- Журнальный зал
- «Море — наше поле»: кем были ворзогорские поморы
- К Белому морю. Часть IV. Ворзогоры
В труднодоступном поморском селе Ворзогоры идёт восстановление старинного Введенского храма.
Пытаюсь узнать про нее какие-либо подробности. Но выясняется, что дороги как таковой нет. Пешком можно добраться по болотам к ее началу, но что предстоит пережить в этих заболоченных лесах с велосипедом после стольких дней дождей, сложно себе представить. Да и все-таки мне хочется побывать на Заяцком мысу. Говорят, что место там уникальное. Устье Яреньги 03. С утра было небольшое перетишье, но после обеда опять никто не соглашался выходить в губу — ожидалось очередное усиление ветра. К полудню доехать до Заяцкого на велосипеде невозможно, я все равно бы не успела.
Так что снова сижу и не дергаюсь. Сегодня я окончательно решила переправляться в Луду, а не в Пертоминск, выходить на большак. Теперь уже стало понятно, что шторм затяжной и бабьего лета не предвидится. За несколько дней шторма на берег вымыло камни, выбросило топляк. Устья реки разлились, и броды стали глубже и опаснее. Решаю, что рисковать не стоит. В конце концов у меня образовалось четыре варианта переправы.
Разговор теперь уже шел о послезавтра — понедельнике, 5 сентября, когда ожидалось погодное окно. Игорь, который был основным и по факту единственным вариантом с Пертоминском, уехал и сказал, чтобы в ближайшие дни я на него не рассчитывала. Второй вариант — это катер нацпарка. Большая лодка под кодовым названием ламинария. Это самый дорогой вариант 5800 по прайсу до Луды , рассчитанный на перевозку туристических групп. Другие берут за переправу в Луду 3000-3500, но и лодки у них поменьше. А инспектор, который возит на ламинарии туристов, попросту оказался хамом.
На каждый мой звонок он отвечал грубо и надменно, будто делает мне какое-то одолжение. Еще одного человека я нашла по объявлению в VK. Тот вежливо со мной поговорил, но предупредил, что именно 5-го не сможет меня перевезти. Четвертый вариант оказался в итоге самым надежным. Решила зря время не терять и съездить в лес за грибами. Грибов оказалось очень мало и все старые. Зато вдоволь полазила и по сырым болотам, и по мхам, ягод набрала — попалась крупная черника и брусника.
Леса вокруг Яреньги очень приятные. После обеда начался обещанный затяжной дождь, и я поспешила вернуться в деревню. В уютной каморке в Яреньге, где я провела четыре дня В клубе 04. Прогноз на завтра вырисовывается хороший. Удалось договориться насчет лодки. Она заберет меня завтра в 6 вечера с Заяцкого мыса. Наконец это долгое ожидание приобретает видимый конец.
А сегодня опять целый день дождь и холод. Но когда есть четкие договоренности, ждать уже не так тяжело. Вечером меня пригласила в гости Маргарита Петровна, угостила ухой и вкуснейшими запеченными в духовке сигами. Я очень благодарна ей за душевные разговоры и проведенное вместе время. Задержавшись в Яреньге, я буквально не находила себе места. Люди в шторм привыкли сидеть по домам. Местных жителей можно встретить разве что у магазина, когда дают свежий хлеб.
Я обнаруживала себя бесцельно блуждающей по пустынным улицам. Так получилось, что оказавшись среди людей в положении неопределенности, я чувствовала себя одиноко, как никогда на всем полуострове. Маргарита Петровна была тем самым человеком, который понял все без лишних слов и принял меня с искренним поморским гостеприимством. Вынужденное ожидание в Яреньге я приняла с благодарностью как дорогой подарок судьбы. Это было маленькое испытание. Оно дало возможность узнать разные стороны поморского нрава, прикоснуться ко многим его сторонам. Верно говорят: чтобы узнать настоящую жизнь, нужно пожить в этом месте подольше.
Всего четыре дня, а столько мучений! Даже стыдно стало за свои чувства. Ведь люди живут у моря всю жизнь, видали погоду и покрепче. Трудно представить, что ощущали поморские жонки, ожидая своих мужей с промысла, когда все до горизонта белое. Мне показалось, что туристы здесь не особо и нужны. Национальный парк дает работу и хочет привлекать больше гостей, все для этого делается. Но местным жителям и без них хорошо.
Дайте людям жить и зарабатывать промыслом, без бюрократических препон. Только время уже упущено и «рыбные» деньги текут совсем в другие карманы… А среди поморов ты все равно не будешь своим. Несмотря на вежливость, честность и открытость, искреннее желание помогать во всем, поморы остаются себе на уме. Даже годы жизни среди них не сделают тебя помором. Рассказывают, что даже к жителям соседних деревень относятся как к чужим. Если кто жену из соседней деревни привез, часто можно услышать толки — «она не наша». Что остается делать нам путешественникам — уважать любые нравы, восхищаться поморским мужеством и просто оставаться собой.
Погода пасмурная, периодически моросит мелкий дождь. Но море уже не белое, лишь небольшие волны разбиваются о берег. Я смотрю на них и не могу поверить в это спокойствие. Неужели море, что бушевало четыре дня, дает возможность двигаться вперед? Завклубом Александра Леонтьевна пришла меня проводить. Перетишье дает добро Дорога ведет по самой кромке берега. Чего только не вынесло штормом!
Все покрыто белой пеной, мусором и камнями. Ловко лавирую между корягами и камнями. С угора открывается прощальный вид на Яреньгу. Все-таки я успела полюбить эту деревню, проникнуться местными сплетнями. Прощальный взгляд на Яреньгу После шторма Единственная сосна, которая выжила С пригорка сворачиваю в лес к Мураканским озерам. Эти озера довольно популярны у приезжих рыбаков. Говорят, в них рыба всякая прикольная водится.
Есть на озере кордон нацпарка с турбазой и даже баней. Я свернула к большому озеру по указателю, но берег оказался сильно заболоченным — еле пробралась к воде в сапогах. В такую погоду местность выглядит мрачно и неприветливо, делать тут совершенно нечего. Разве что только клюкву собирать — она как раз поспела. В палатке я бы тут тоже ночевать не стала. А кордон с супер-баней так и не нашла. Впрочем, не особо и искала.
Не пройти, не проехать Клюква спеет Путь к Заяцкому мысу идет по живописному молодому сосновому лесу. В советские годы почти весь лес в округе вырубили — на мысу стояла лесопилка. Параллельно проводили лесохозяйственные эксперименты по скрещиванию разных видов хвойных деревьев между собой. До сих пор можно увидеть результаты этих экспериментов. Между Мураканским и Заяцким много указателей, разных информационные стендов, оборудованных стоянок. Здесь можно найти кедры, привитые к стволу сосны и выращенные на нем Перед самым мысом появилась развилка. Основная дорога уходила на причал, а направо — к загадочному месту на берегу Унской губы под названием Холодная.
Неизвестная дорога длиной километра полтора так и манила за собой. Время у меня еще оставалось, и я решила исследовать то место. В меру заросшая дорога привела меня к заброшенной деревне, а скорее большому рыбному стану. На заболоченном берегу несколько длинных изб-бараков. Одна изба жилая с несколькими комнатами, где по всей видимости жила большая рыбацкая артель. В каждой комнате печка, есть кровати и лавки. В большом сарае деревянные лотки и камни-грузила, какие-то снасти.
Еще один сарай — коровник. Все выглядит так, будто люди спешно эвакуировались, побросав все как есть и скоро сюда вернутся. Коровник добротный. В нем еще стоит запах сена, будто бы коровы здесь только что были, а теперь нет. В отдельной маленькой избе стоял генератор. Баня заросла и развалилась. Какое-то странное чувство возникает в таких местах, как будто ты оказался невольным свидетелем какой-то катастрофы или масштабного преступления.
Может ли быть так, что люди сюда еще вернутся? Не похоже. Это самый большой стан, который я видела на всем полуострове По пути к Заяцкому навстречу попалась буханка нацпарка. Больше здесь никто не ездит. Регулярного пассажирского сообщения с мысом нет. Еще лет десять назад из Луды в Пертоминск и на Заяцкий ходил колхозный паром, но уже тогда желающие попасть на него люди с машинами испытывали большие трудности. Им приходилось долго согласовывать переправу с администрацией колхоза, сутками ждать паром на берегу.
А сейчас нет и этой редкой возможности. На Заяцком стоит одинокая, но еще крепкая изба. По моим собственным меркам избушка не такая уж плохая — переждать шторм и дождаться своей лодки в ней вполне возможно. Уж не знаю, насколько функциональна печка, но я видела избы в гораздо более печальном состоянии на побережье. На Заяцком мысу когда-то работала большая паровая лесопилка, построенная канадцами. Он нее остались грустные руины, скрытые в зарослях молодого бора. Найти ее не так-то просто, если не знать точного ее расположения.
От избы я иду вдоль берега по свежим медвежьим следам и сперва натыкаюсь на небольшой затон с зеленой водой. Похоже, что сюда загоняли баржу и грузили на нее пиломатериал с завода. Изумление мое настолько велико, что я напрочь забываю о лодке и о свежих медвежьих следах, пытаюсь рассмотреть и заснять на память каждую мелкую деталь этой необыкновенной машины из прошлого. Она единственная в своем роде, сохранившаяся в наши дни. Даже какой-то канадский музей пытался ее выкупить, но наши не отдали. На обратном пути к избе я все-таки замечаю хозяина этих больших следов на берегу. Плавно в лес удалялась большая бурая тушка.
Потом егеря рассказали, что на Заяцком живет медведица. Но и она не единственный обитатель, облюбовавший этот живописный мыс. На берег возле понтона вышел погреться на солнышке лахтак или морской заяц. Так вот почему мыс называется Заяцким! Не потому, что здесь живут сухопутные лесные зайцы. Зверь был так же, как и я, один, мы долго смотрели друг другу в глаза. Совершенно спокойное и миролюбивое животное и не слишком пугливое.
Заволновался и прыгнул в воду он только когда я подошла к нему слишком близко на расстояние не больше пяти метров. А когда отошла, лениво вынырнул и улегся снова на то же самое место. Лахтаки когда-то были легкой добычей зверобоев. Ими также любят лакомиться белые медведи — поджидают морских зверей у разводий между льдинами. Сейчас морские зайцы находятся под охраной, охота на них запрещена. Беломорский вельвет На противоположном берегу видно Пертоминск. Но до него целых три километра В ожидании лодки Долго ждать катер не пришлось.
Договоренностям можно верить: ровно в 6 вечера за мной пришла моторка. Удивленный рыбак загрузил велосипед со всеми вещами, и мы отправились в Луду. У берега возле мыса волн не было совсем, но стоило выйти в устье губы, как лодку стало хорошенько трясти и мотать — накат страшный! Думала, точно какая-нибудь сумка вылетит через борт или задница потом будет вся в синяках.
С 1657 года Ворзогорская волость платила дань Крестному монастырю расположенному на Кий-острове. В 1764 году, после секуляризации , монастырская эксплуатация прекратилась, но крестьяне, переданные в государственную казну, были объявлены «экономическими» и обложены оброком для содержания Крестного монастыря. С 1708 года — в Архангелогородской губернии. Затем — в Онежском уезде Архангельской области Вологодского наместничества.
С 1796 года — в Архангельской губернии. С 1831 года — в Абрамовской волости , а с 1841 года — в Вачевской волости второго стана Онежского уезда. С 1866 года — снова Ворзогорская волость. С 1917 года в составе укрупнённой Онежской волости , объединившей Вонгудо-Андозерскую волость , Ворзогорскую волость, Кокоринскую волость , Подпорожскую волость и село Покровское Тамицкой волости. С 1924 года по 1959 год существовал Ворзогорский сельский совет.
Отличный санузел с душевой кабиной, хорошим напором воды и еще более суперской слышимостью как со своими комнатами, так и соседским туалетом.
И наверняка наоборот. Но зато чисто. Двухспальная кровать не отличалась шириной, но может мы просто толстые. Кондиционера не было. На севере вообще в кондиционерах не видят смысла, но в теплый летний денек под крышей было излишне тепло — хорошо, что открываются окна. Тут мы планировали прожить три дня, посмотреть городок и окрестности перед броском в Архангельск.
Поэтому заранее договорились о бане, завтраках, обедах и помощи в поисках провожатого по другому берегу Онеги. Хозяйка гостиницы заверила нас, что все это будет. Мы, кстати, не сомневались — отзывы о местечке были отличными. Надо ли описывать нашу грусть? Руководствуясь голодом, мы решили разузнать о местах общепита, но девушка сказала, что по кафе не ходит и ничего нам посоветовать не может. Собственно, думая, что раз город стоит на реке, то у него должна быть набережная, мы рассчитывали на променад с видами.
И совершенно зря. Онега — русский город, а значит, стоя на реке, повернулся к красоте задом. Раньше ручей был шире и в его бухту заходили на стоянку лодки и корабли. Рядом, примерно там, где сейчас расположено кафе «Трактир», был «Гуляйкабак». Чуть подальше торговали рыбой. Дома тут в основном двухэтажные, старенькие, но все равно милые.
Есть запущенные и пахнущие подвалом, а есть ухоженные. Тут же затесалась старинное торговое здание. Говорят, когда-то здесь была гробовая лавка, а на стенах этого здания сохранились следы от обстрелов времен Гражданской войны. Мы не искали. Онега на самом деле помнит свои годы богатства. Получив статус уездного города, Онега связала свою жизнь с лесопереработкой: первую лесопилку в Усть-Онеге основал, а затем продал англичанам граф Шувалов еще в 1755 году, а в XIX веке здесь был уже полный цикл деревянного судостроения.
Онега принимала до трехсот судов в год и поставляла лес и изделия из него на экспорт. В общем, даже странно, что в прошлом богатый город бедноват архитектурой. Это административное здание рядом с пассажирской речной пристанью. Тоже деревянное. Там же стоит памятник капитанам. На этом памятнике только имена сильных и славных людей.
Онега — город капитанов. А это древо корабелов. Неприметный памятник богатой истории судостроения на Онеге. Пик корабельного дела здесь приходится на середину XIX века, когда Архангельск был центром торговли. Суда требовались в основном торговцам, а местные мастера славились на всю округу своими парусниками, промысловыми и торговыми судами. Сейчас с судами все не очень хорошо.
Вот такой красавчик стоит в проулке недалеко от пристани. Некоторые продолжили свою жизнь на суше, но это был не лучший вариант. Мы вышли на песчаный берег Онеги в центре города. Закат был красив. Вдали — лесозаводы, на берегу — топляк. Вытянутая облачность обещала ухудшение погоды.
Потом мы вернулись на городские улицы и узрели напугавшую нас совком гостиницу. Тротуары вдоль жилых домов нам напомнили плесецкие — те же бетонные плиты, только спрятанные за дикими зарослями сорных кустов. А это остановка общественного транспорта. Суровая хмурая лавочка — простое изобретение онежского плотника от любителей посидеть на спинке. Вместо мусорного ведра — кусок бетонной трубы. Вот вам немного онежских улочек и домиков.
Вскоре мы вышли на улочку, где располагается музей. Экспозиция начинается уже на газоне. Разумеется вечером музеи уже не работали, а на следующий день был понедельник — музейный выходной. Во вторник мы планировали отъезд из Онеги, а потому так и не побывали в этих стенах. Кстати, это непростой дом. Здесь музей Александра Кучина, океанографа и полярного исследователя, капитанского сына.
Вокруг дома разложены различные речные и морские девайсы. Впрочем, дом Кучина раньше стоял на месте больничного городка — подальше от реки и повыше. Сюда был перенесен в 1980-х годах. А это бывший дом купца Воробьева.
Цель телекомпании создавать и показывать духовные телепрограммы. Ведь сколько людей пока еще не просвещены Словом Божиим? А вместе мы можем сделать «Союз» жемчужиной среди всех других каналов. Чтобы даже просто переключая кнопки, даже не верующие люди, останавливались на нем и начинали смотреть и слушать: узнавать, что над нами всеми Бог!
Ворзогоры: место, чтобы найти душевное равновесие
В селе находится уникальный деревянный храм-тройник, один из последних в России, причем стоящий на морском берегу. В храмовый комплекс входят колокольня, Никольская церковь 1636 года постройки и Введенская церковь 1793 года. Есть опасения, что эти здания тоже подвергнутся опасности. Обосновывая свою позицию, 50 человек, подписавших письмо, приводят в пример карельскую деревню Кинерма.
Перейти в корзину… удалить из корзины Размеры в сантиметрах указаны для справки, и соответствуют печати с разрешением 300 dpi. Купленные файлы предоставляются в формате JPEG. При использовании требуется указывать источник произведения.
Руководствуясь голодом, мы решили разузнать о местах общепита, но девушка сказала, что по кафе не ходит и ничего нам посоветовать не может. Собственно, думая, что раз город стоит на реке, то у него должна быть набережная, мы рассчитывали на променад с видами. И совершенно зря.
Онега — русский город, а значит, стоя на реке, повернулся к красоте задом. Раньше ручей был шире и в его бухту заходили на стоянку лодки и корабли. Рядом, примерно там, где сейчас расположено кафе «Трактир», был «Гуляйкабак». Чуть подальше торговали рыбой. Дома тут в основном двухэтажные, старенькие, но все равно милые. Есть запущенные и пахнущие подвалом, а есть ухоженные. Тут же затесалась старинное торговое здание. Говорят, когда-то здесь была гробовая лавка, а на стенах этого здания сохранились следы от обстрелов времен Гражданской войны. Мы не искали.
Онега на самом деле помнит свои годы богатства. Получив статус уездного города, Онега связала свою жизнь с лесопереработкой: первую лесопилку в Усть-Онеге основал, а затем продал англичанам граф Шувалов еще в 1755 году, а в XIX веке здесь был уже полный цикл деревянного судостроения. Онега принимала до трехсот судов в год и поставляла лес и изделия из него на экспорт. В общем, даже странно, что в прошлом богатый город бедноват архитектурой. Это административное здание рядом с пассажирской речной пристанью. Тоже деревянное. Там же стоит памятник капитанам. На этом памятнике только имена сильных и славных людей. Онега — город капитанов.
А это древо корабелов. Неприметный памятник богатой истории судостроения на Онеге. Пик корабельного дела здесь приходится на середину XIX века, когда Архангельск был центром торговли. Суда требовались в основном торговцам, а местные мастера славились на всю округу своими парусниками, промысловыми и торговыми судами. Сейчас с судами все не очень хорошо. Вот такой красавчик стоит в проулке недалеко от пристани. Некоторые продолжили свою жизнь на суше, но это был не лучший вариант. Мы вышли на песчаный берег Онеги в центре города. Закат был красив.
Вдали — лесозаводы, на берегу — топляк. Вытянутая облачность обещала ухудшение погоды. Потом мы вернулись на городские улицы и узрели напугавшую нас совком гостиницу. Тротуары вдоль жилых домов нам напомнили плесецкие — те же бетонные плиты, только спрятанные за дикими зарослями сорных кустов. А это остановка общественного транспорта. Суровая хмурая лавочка — простое изобретение онежского плотника от любителей посидеть на спинке. Вместо мусорного ведра — кусок бетонной трубы. Вот вам немного онежских улочек и домиков. Вскоре мы вышли на улочку, где располагается музей.
Экспозиция начинается уже на газоне. Разумеется вечером музеи уже не работали, а на следующий день был понедельник — музейный выходной. Во вторник мы планировали отъезд из Онеги, а потому так и не побывали в этих стенах. Кстати, это непростой дом. Здесь музей Александра Кучина, океанографа и полярного исследователя, капитанского сына. Вокруг дома разложены различные речные и морские девайсы. Впрочем, дом Кучина раньше стоял на месте больничного городка — подальше от реки и повыше. Сюда был перенесен в 1980-х годах. А это бывший дом купца Воробьева.
Сейчас — типография. Кстати, интересный пятачок тут — истинно старинные дома по улице Гоголя, радующие глаз даже в таком состоянии. Дом Воробьева построен с элементами в стиле ампир. Он типичен для этого века. На втором этаже были жилые комнаты, на первом — магазин мануфактуры и помещения для прислуги. В годы репрессий Воробьев уехал из страны, но сумел и за границей развернуть новую деятельность и даже разбогатеть. В 70-х годах XX века, после смерти Воробьева, адвокат купца нашел его родственников и передал им наследство. Полукруглый балкончик очень радует и напоминает нам уездный город Ардатов в Нижегородской губернии — там есть дом с точно таким же угловым балкончиком. Сидишь — и весь проулок как на ладони.
Только кивать в знак приветствия устанешь. А вот так смотрится балкончик воробьевского дома на старой фотографии.
Здесь до сих пор помнят обычаи поморов — русского народа, населяющего северные прибрежные территории. Одна из самых узнаваемых особенностей местного рельефа — крутой берег высотой 40 метров. От большой воды отвесный обрыв отделен лишь тонкой полоской песчаного пляжа. Отсюда особенно хорошо наблюдать живописные закаты. Но, разумеется, первых поселенцев в эти места привели отнюдь не природные красоты. Наши предки выбрали это место, исходя из этого соображения: с одной стороны — море, с другой — огромное болото.
Такое расположение делало территорию абсолютно неуязвимой. Сюда можно было добраться только с января по март — и то мешали глубокие снега. В подобных местах строились многие поморские деревни, — рассказывает уроженец деревни Андрей Слепинин. Он живет в этих краях долгие годы и регулярно знакомит путешественников с Ворзогорами. Уже позднее здесь обосновались переселенцы: к этому периоду относится первое упоминание о Ворзогорах, которое датируется XVI веком. Нет точных данных о том, кем именно были новые жители. Ясно одно: они бежали на север в поисках лучшей жизни. Согласно одной из версий, в Ворзогорах поселились новгородцы, бежавшие от феодальной власти.
В любом случае, переселенцы двигались из средней полосы России. Первые люди пришли сюда за добычей: их манило огромное количество рыбы, птицы и зверя. Сначала сюда перемещались только на летний сезон.
Архангельский писатель рассказала о неприглядной стороне жизни в старинном поморском селе
В селе Ворзогоры Архангельской области реализуется проект «Органы ТОС: спасение жемчужины Севера», проводимый при сотрудничестве с Институтом Общественных и Гуманитарных Инициатив (ИОГИ). Архангельская область, Онежский район, Кондратьевское (Ворзогоры). Ансамбль Ворзогорского погоста, фотография. фасады, вид с юга Год постройки: Между 1636 и 1793. В 2-й половине августа 2019 года в Ворзогоры отправилась очередная экспедиция «Общего дела», которая должна была помочь местным плотникам в теске лемеха и монтаже деревянных куполов для Введенского храма. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл прибыл в Плесецкую епархию Архангельской митрополии, где посетил храмовые комплексы в деревнях Ворзогоры и Подпорожье в Онежском районе Архангельской области.