Какие требования 9 января 1905 года выдвигали рабочие содержащиеся в петиции

расстрел мирной демонстрации рабочих царскими войсками, но кто спровоцировал это событие, с этом вопросом не все так очевидно. Январское 1905 года шествие рабочих и их семей, возглавляемое «Собранием русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», с «Петицией о рабочих нуждах» в адрес царя вошло в историю под названием «Кровавого воскресенья». И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы не многого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука. 6 (19) января 1905 представителями гапоновского общества и представителями от социалистических партий был выработан текст петиции к царю.

История России. Кровавое воскресенье. 9 января 1905 г.

К началу 1906 года положение с гапоновским «Собранием» резко изменилось. В декабре 1905 года в Москве по инициативе Совета рабочих депутатов произошло Декабрьское вооружённое восстание, которое было жестоко подавлено властями. Почему затея с вручением рабочей петиции Николаю II была обречена на трагический финал. Началом первой русской революции 1905-1907 годов традиционно считают именно эту трагедию, разыгравшуюся в Санкт-Петербурге 22 (9 по ст. ст.) января 1905 года. К утру 22 (9) января в Санкт-Петербурге были сосредоточены порядка 40 000 военных и полицейских, чьей единственной задачей было не допустить рабочие колонны к Дворцовой площади, остановив их в начале движения.

Войти на сайт

9 (22) января 1905 г. Как это было	Таковы те требования, которые могли бы быть удовлетворены теперь же, при существовании капиталистического производства. Но для этого необходимо, чтобы страной правили не чиновники, которые держат руку капиталистов и угнетают рабочий класс, а сам народ.
Начало революции гг. Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи царю Николаю II.	расстрел мирной демонстрации рабочих царскими войсками, но кто спровоцировал это событие, с этом вопросом не все так очевидно.
Кровавое воскресенье	Восьмичасовой рабочий день, оплата сверхурочных, индексация заработной платы — таковы были первоначальные требования, изложенные в документе под названием «Петиция о насущных нуждах».

“8 и 9 января 1905 года – разные эпохи”

Люди несли портреты царя, хоругви. Среди демонстрантов были женщины и дети. В Москву были стянуты серьезные силы — около 40 тыс. Демонстрация была расстреляна, а ее зачинщик поп Гапон бежал из России Он вернулся в Россию в 1906 году. Позже был арестован эсерами и казнен на сотрудничество с царской полицией. Случилось это 26 марта 1906 года.

По официальным данным в этот день было убито 130 человек и несколько сотен ранено.

Последнее заявление вызвало в толпе негодование. Собравшиеся кричали, что директору один мастер дороже, чем 12000 рабочих завода. Оставив завод, рабочие устремились в Нарвский отдел «Собрания», где с утра происходили митинги. Около часа дня к отделу подъехал священник Гапон. Взойдя на высокое место, священник обратился к собравшимся с речью, в которой благодарил их за проявление солидарности. В своей речи он сравнивал рабочих со старым дубом, ожившим после холодной зимы.

В ответ ему звучала бурная овация. Священник прочёл собравшимся расширенный список требований, который предполагалось предъявить администрации завода на следующий день. Помимо уже предъявленных, в список входил ряд обще-экономических требований, в частности, требование об участии рабочих в установлении расценок на изделия и в разборе трудовых конфликтов. Расширенный список требований стал переписываться для распространения по другим заводам и фабрикам Петербурга. По сведениям Департамента полиции, рабочие решили твёрдо держаться заявленных требований, хотя бы забастовка затянулась из-за этого на неопределённое время. Руководством «Собрания» были созданы забастовочный комитет и забастовочный фонд, выдававший пособия бастующим рабочим. Утром около тысячи рабочих явились на завод и встали к станкам, но были сняты с работы толпами бастующих.

Около 6 часов вечера к директору Смирнову явилась депутация из 40 человек, выбранных от всех цехов завода, во главе со священником Гапоном. Последний от имени депутации зачитал директору список из 12 требований. Одним из существенных пунктов списка было требование восьмичасового рабочего дня. Чтение сопровождалось репликами как со стороны Гапона и рабочих, так и директора. Объяснение носило страстный и нервный характер. На требование восьмичасового рабочего дня и изменения расценок Смирнов возразил, что это разорит акционеров и он вместе с ними вынужден будет пойти по миру. Последняя фраза вызвала общий смех.

Депутаты не приняли объяснений. Уходя, Гапон возложил на Смирнова ответственность за все последствия забастовки. В этот день было решено распространить забастовку на все заводы и фабрики Петербурга. По всем предприятиям города стали распространять гектографированные листки со списком общих требований, под которыми значилась подпись: «С подлинным верно. Священник Георгий Гапон». Утром рабочих, шедших на завод, встретила толпа бастующих с Путиловского завода и убедила их присоединиться к забастовке. Рабочие явились на завод, но к работам не приступили и вскоре разошлись.

Депутаты предъявили администрации ряд требований, сходных с требованиями путиловских рабочих. Общее число бастующих достигло 15000 человек. Утром активисты «Собрания» во главе с председателем отдела Н. Петровым явились в пароходо-механическую мастерскую и начали снимать с работы. При снятии был произведён ряд насилий, рабочие бастовать не хотели. В 8 часов утра завод встал. Бастующие направились в Невский отдел «Собрания», где началась выработка требований.

За основу был взят список общих требований, выработанных путиловцами, к которому был добавлен ряд местных требований, выработанных в каждой мастерской. В тот же день забастовали: Невская бумагопрядильная мануфактура с 2000 рабочих, Невская ниточная мануфактура с 2000 рабочих и Екатерингофская мануфактура с 700 рабочими. Везде администрации был предъявлен список общих требований. Общая численность бастующих достигла 26000 человек. Гапон ознакомил членов правления со списком общих требований. Выслушав требования, правление разделило их на три категории: одни из них могут быть приняты к рассмотрению правлением, другие зависят от усмотрения общего собрания акционеров, которое соберётся только через 2 месяца, а третьи, как требование восьмичасового рабочего дня, находятся в ведении министерства финансов. Достичь соглашения не удалось.

Вечером требования рабочих были доставлены в министерство финансов. Ознакомившись со списком требований, министр финансов В. Коковцов составил доклад на имя императора Николая II. В докладе он сообщал, что требования рабочих незаконны и неисполнимы для фабрикантов. Министр, в частности, писал, что «рабочим никаким образом не может быть предоставлено право устанавливать для самих себя размер заработной платы и решать вопросы о правильности увольнения со службы тех или иных рабочих, ибо в таком случае рабочие сделаются хозяевами предприятия». Министр также сообщал, что деятельность «Собрания русских фабрично-заводских рабочих», возглавляемого священником Гапоном, стала вызывать у него большие опасения, о чём он сообщил министру внутренних дел. Император ознакомился с докладом.

Составление рабочей петиции Петиция рабочих и жителей Санкт-Петербурга 9 января 1905 года 5 января Гапон и руководители «Собрания» убедились, что заводчики не пойдут на уступки и забастовка проиграна. Надежды на то, что правительство вмешается и окажет давление на фабрикантов, оказались тщетными. Руководители «Собрания» оказались в трудном положении. Было ясно, что взбудораженная рабочая масса не простит вожакам несбывшихся ожиданий, организация потеряет всякое влияние, а зачинщиков забастовки ожидают репрессии со стороны властей. В этих условиях Гапон и его помощники решили пойти на крайнюю меру: обратиться с петицией к царю. Он рассказал о своих переговорах с администрацией Путиловского завода и безуспешных попытках заручиться поддержкой градоначальника и министров. В своей речи он указывал, что рабочие не могут добиться уступок со стороны фабрикантов, потому что на стороне последних стоит чиновничье правительство.

И отныне да будет нашим лозунгом: «Долой чиновничье правительство! Предложение было встречено знаками шумного одобрения. Монархическая в целом рабочая масса приняла идею обращения к царю как естественный выход из сложившегося положения. В сознании русских рабочих были ещё живы предания о единстве царя с народом и о праве подданных бить челом своему монарху. В тот же день Гапон объехал другие отделы «Собрания» и везде выступал с призывом идти к царю. Было решено составить на имя царя петицию, излагающую основные нужды рабочего народа. Руководителям отделов было поручено агитировать за подачу петиции и собирать под ней подписи рабочих.

Мысль обратиться с народными нуждами к царю принадлежала самому Гапону и была высказана им задолго до январских событий. Меньшевик А. Сухов вспоминал, что ещё весной 1904 года Гапон в беседе с рабочими развивал свою идею: «Народу мешают чиновники, а с царём народ сговорится. Только надо не силой своего добиваться, а просьбой, по-старинному». В ноябре 1904 года, во время кампании земских петиций, Гапон с группой рабочих встретился с представителями либерального «Союза освобождения». Последние предложили рабочим обратиться к царю с петицией политического содержания. На протяжении всего декабря эта идея обсуждалась в руководящем кружке «Собрания».

Гапон был против немедленной подачи петиции, считая, что время для политического выступления ещё не пришло. Однако оппозиционная Гапону группа рабочих во главе с А. Карелиным и В. Карелиной настаивала на скорейшем выступлении. Решающее совещание состоялось накануне путиловской забастовки, 2 января 1905 года. По воспоминаниям участников совещания, Гапон выступал против петиции, убеждая вести чисто экономическую забастовку. Сторонники петиции, напротив, настаивали на немедленном политическом выступлении, доказывая, что другого удобного случая может не представиться.

Решающее значение сыграло выступление А. Карелина, указавшего, что подачей петиции рабочие смоют с себя позорный ярлык «зубатовцев», навешанный на них партийными революционерами. После этого выступления большинство собравшихся проголосовало за подачу петиции, и Гапон сдался. В итоге было принято компромиссное решение: вести чисто экономическую забастовку, но в случае её неудачи использовать момент для подачи петиции. Вначале Гапон рассчитывал, что забастовку удастся выиграть и до подачи петиции дело не дойдёт. Однако неудачные переговоры с администрацией Путиловского завода и молчание высших властей сделали очевидным поражение забастовщиков, и 5 января Гапон взялся за подготовку политического выступления. По замыслу священника, в основу петиции должна была лечь «программа пяти», с марта 1904 года рассматривавшаяся как тайная программа организации.

В тот же день на квартире литератора С. Стечкина был составлен первый набросок петиции, получивший название «Резолюции рабочих об их насущных нуждах», и под ним стали собираться подписи рабочих. Первоначально предполагалось, что петиция будет подана царю депутацией рабочих. Однако Гапон сильно сомневался в эффективности такого метода. Идея была мотивирована тем, что петицию, принесённую депутацией от рабочих, можно положить под сукно, а петицию, принесённую десятками тысяч рабочих, нельзя положить под сукно. Предложение было принято руководящим кружком рабочих. В этот день, выступая в «Собрании», Гапон произнёс речь, в которой говорил, что на рабочих не обращают внимания, не считают их за людей и они должны поставить себя в такое положение, чтобы с ними считались, как с людьми.

Поэтому они должны явиться в воскресенье с жёнами и детьми к Зимнему дворцу и «всем миром» предъявить царю петицию о своих нуждах. В тот же день священник предложил нескольким литераторам написать текст петиции, пригодный для обращения к царю «всем миром». По некоторым данным, в подготовке проекта петиции приняли участие литераторы А. Матюшенский, В. Богучарский и В. Однако Гапон, ознакомившись с предложенными проектами, отверг их все и в ночь с 6 на 7 января собственноручно написал свой вариант рабочей петиции, который и вошёл в историю под именем Петиции 9 января 1905 года. Петиция начиналась с обращения к царю и описания бедственного положения рабочих, после чего следовало изложение их требований.

Основным требованием петиции был созыв народного представительства в форме Учредительного собрания на условиях всеобщей, тайной и равной подачи голосов. В дополнение к этому, выдвигался ряд политических и экономических требований, таких как свобода и неприкосновенность личности, свобода слова, печати, собраний, свобода совести в деле религии, народное образование за государственный счёт, равенство всех перед законом, ответственность министров перед народом, гарантии законности правления, замена косвенных налогов прямым прогрессивным подоходным налогом, введение 8-часового рабочего дня, амнистия политических заключенных, отделение церкви от государства и т. Завершалась петиция прямым обращением к царю: «Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе… Повели и поклянись исполнить их, и ты сделаешь Россию и счастливой и славной, а имя твоё запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не повелишь, не отзовёшься на нашу мольбу, — мы умрём здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу… Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жаль этой жертвы, мы охотно приносим её!

Гапон разъезжал из отдела в отдел, произносил зажигательные речи, читал и толковал петицию. Свои речи он начинал с Путиловской стачки, как примера бесправия рабочего класса, затем переходил к описанию общей обездоленности трудового народа и царящего произвола. Он говорил о необходимости протеста и борьбы, поносил министров и правительство, не заботящихся о нуждах народа, и заканчивал призывом обратиться к царю. Если он любит свой народ, он исполнит его смиренную просьбу». В конце своих выступлений Гапон просил не выдавать его правительству, не позволять полиции производить арестов и заступаться за каждого арестованного товарища. Если вожаков движения арестуют, все от мала до велика должны выйти на улицу и требовать их освобождения. Рабочие обещали и клялись перед крестом исполнить своё обещание.

В Нарвском отделе Гапон говорил: «Вот, товарищи, я стою за ваши интересы, а что я за это получу? Тёмную карету от ваших врагов». В ответ рабочие кричали: «Разобьём мы эту карету! За тебя заступимся и тебя не выдадим. Начиная с 6 января, у квартиры Гапона на Церковной улице круглые сутки дежурила толпа в несколько сот человек. Продолжение забастовки Весь день 6 января прошёл в сильнейшей агитации по фабрикам и заводам Петербурга за присоединение к забастовке. В этот день забастовали: Российско-американская резиновая мануфактура с 6100 рабочих, Трубочный завод военного министерства с 6000 рабочих, мастерские Николаевской железной дороги с 3000 рабочих, Петербургский вагоностроительный завод с 2600 рабочих, Петербургский металлический завод с 1900 рабочих, Спасская и Петровская мануфактуры с 2700 рабочих, Сампсониевская мануфактура с 1500 рабочих и ещё несколько десятков предприятий.

В большинстве случаев снятие с работ происходило мирно. Толпы забастовщиков ходили по городу и приглашали рабочих поддержать путиловцев. При приближении к какому-либо предприятию толпа выделяла из себя группу людей, которая проходила по цехам и снимала с работы. Рабочие охотно покидали свои места и присоединялись к забастовщикам. В некоторых местах к не желающим бастовать применялись угрозы. В большинстве случаев администрации был предъявлен список общих требований, кое-где к ним были добавлены местные требования. По данным фабричной инспекции, к вечеру 7 января забастовали 376 заведений с 99000 рабочих, а всего бастовало 382 заведения с 105000 рабочих.

В этот день забастовали все типографии, и в городе перестали выходить газеты. К вечеру 8 января не работало 456 заведений со 111000 рабочих, а к 10 января забастовали все 625 предприятий города со 125000 рабочих. С учётом же заведений, не подведомственных фабричной инспекции, общее количество забастовавших насчитывало не менее 150000 человек. С первого дня забастовки толпы рабочих заполняли помещения 11 отделов «Собрания». В отделах обсуждались рабочие нужды, зачитывалась петиция и собирались подписи под её требованиями. Небольшие помещения отделов не вмещали всех слушателей, и тысячи людей ожидали своей очереди на улице.

Мы и терпели, но настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук". По настоянию социал-демократов меньшевиков в петицию помимо экономических требований были включены и политические: амнистия политическим заключенным, неприкосновенность личности, свобода слова, печати, собраний, равенство всех перед законом, разрешение на создание профессиональных рабочих союзов, отмена выкупных платежей крестьян за землю и передача ее во всенародное достояние, отделение церкви от государства и созыв Учредительного собрания.

Власти заранее были осведомлены о готовившемся шествии и приняли необходимые меры для предотвращения "беспорядков". Город был по делен на 8 военных участков, а его гарнизон был усилен войсками, вызванными из Петергофа, Ревеля и Пскова. Войска заняли подступы к Зимнему дворцу и другим правительственным зданиям. Николай II в это время находился в Царском Селе. Святополк-Мирскому с ходатайством о предотвращении возможного кровопролития, но министр не принял ее. Вскоре весь состав делегации был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Утром 9 января 1905 г. На Дворцовой площади они встретили заградительную цепь солдат. Раздалась команда открыть огонь по толпе.

Попадали убитые и раненые. Расстрелы, конные атаки казаков на мирные шествия к Зимнему дворцу происходили и в других частях города.

Путиловский инцидент В декабре 1904 года на Путиловском заводе произошёл инцидент с увольнением четырёх рабочих. Мастером деревообделочной мастерской вагонного цеха А. Тетявкиным был поочерёдно заявлен расчёт четырём рабочим — Сергунину, Субботину, Уколову и Фёдорову. Все четверо были членами «Собрания русских фабрично-заводских рабочих», тогда как мастер Тетявкин был известен как сторонник ушаковского «Общества взаимопомощи». Рабочие обратились с жалобой в Нарвский отдел «Собрания». Руководство отдела сообщило о случившемся Гапону, и тот поручил расследовать инцидент путём опроса свидетелей. Расследование показало, что действия мастера были несправедливыми и диктовались враждебным отношением к организации.

Собрав руководящий кружок рабочих, Гапон заявил, что видит в случившемся вызов, брошенный «Собранию» со стороны администрации завода. Если организация не вступится за своих членов, её авторитет в рабочей среде упадёт и она потеряет всякое влияние. На заседании присутствовало по 10 человек от каждого из 11 отделов «Собрания», председательствующим был избран рабочий В. По итогам заседания была принята резолюция, которая констатировала, что в России сложились ненормальные отношения труда и капитала, что проявляется, в частности, в отношении мастеров к рабочим. Резолюция требовала от администрации Путиловского завода восстановить на работе уволенных рабочих и уволить мастера Тетявкина. Было решено послать три депутации: к директору завода С. Смирнову, старшему фабричному инспектору С. Чижову и градоначальнику И. Фуллону и ознакомить их с принятой резолюцией.

В конце резолюции указывалось, что если требования рабочих не будут удовлетворены, «Собрание» не ручается за спокойное течение жизни города. В последнем указании содержалась недвусмысленная угроза забастовкой. Васильевым явилась к директору Путиловского завода С. Директор, встретив рабочих, заявил, что «Собрание» не уполномочено посылать депутации и он этой депутации не признаёт. Он обвинил «Собрание» во вмешательстве во внутренние дела завода и заявил, что не может исполнить требования, исходящие от постороннего заводу учреждения. В тот же день другая депутация рабочих во главе с журналистом «Санкт-Петербургских ведомостей» В. Архангельским явилась к старшему фабричному инспектору С. Как и директор, Чижов заявил, что не признаёт депутации от «Собрания», но готов рассмотреть жалобы рабочих по отдельности. Третья депутация во главе с Гапоном отправилась к градоначальнику И.

Последний принял депутатов вежливо, поздоровался со всеми за руку и обещал свою поддержку. На прощание он предупредил депутатов, что предъявлять требования они не имеют права. Расследование показало, что из четырёх рабочих уволен был только один Сергунин, а другие лишь заявлялись к расчёту, фактически же уволены не были. Рассмотрев жалобы, Чижов нашёл их несостоятельными. Своё заключение по этому делу инспектор в письменном виде направил градоначальнику. В конце объявления директор указывал, что «Собрание» проявило явное стремление нарушить свой устав и о таком нарушении устава им доведено до сведения градоначальника. В те же дни священник Гапон лично беседовал с директором Смирновым, фабричным инспектором Чижовым и с заведующим отделом по разбору претензий рабочих на заводе Е. Все трое отказали ему в поддержке, а последний прямо заявил, что если не остановить стремительный рост «Собрания», то в ближайшее время его членами станут все 12000 рабочих завода. Кроме рабочих Путиловского завода, присутствовали представители Семянниковского завода, Резиновой мануфактуры и других предприятий Петербурга.

Избранный председательствующим рабочий Иноземцев разобрал по пунктам объявление директора Смирнова и указал на предвзятое толкование им инцидента с увольнением рабочих. Иноземцев поставил на открытое голосование вопрос, желают ли рабочие поддержать товарищей. Последние дружно ответили: «Желаем поддержать! Рабочих предупредили, чтобы они вели себя спокойно и корректно, чтобы не дать повода для нареканий, и не слушали никаких распоряжений, кроме исходящих из отделов «Собрания». Начало рабочей забастовки 3 января, в понедельник, на Путиловском заводе началась забастовка. Утром рабочие деревообделочной мастерской, где произошёл инцидент с Тетявкиным, побежали по другим мастерским и начали снимать с работы. Рабочие охотно покидали свои места и массами выходили во двор. Вскоре все 12500 рабочих завода оставили свои помещения. Толпа численностью около 2500 человек приблизилась к главной конторе завода и потребовала директора Смирнова.

Директор вышел на крыльцо в сопровождении пристава. Бастующие потребовали уволить мастера Тетявкина и восстановить на работе Сергунина и Субботина. Беседа продолжалась около часа. Директор доказывал рабочим несостоятельность их требований и убеждал, что они введены в заблуждение ложными слухами. В конце беседы Смирнов заявил, что Тетявкина он не уволит, и предложил всем вернуться на свои места. В противном случае он обещал по прошествии трёх дней приступить к увольнению всех рабочих завода. Последнее заявление вызвало в толпе негодование. Собравшиеся кричали, что директору один мастер дороже, чем 12000 рабочих завода. Оставив завод, рабочие устремились в Нарвский отдел «Собрания», где с утра происходили митинги.

Около часа дня к отделу подъехал священник Гапон. Взойдя на высокое место, священник обратился к собравшимся с речью, в которой благодарил их за проявление солидарности. В своей речи он сравнивал рабочих со старым дубом, ожившим после холодной зимы. В ответ ему звучала бурная овация. Священник прочёл собравшимся расширенный список требований, который предполагалось предъявить администрации завода на следующий день. Помимо уже предъявленных, в список входил ряд обще-экономических требований, в частности, требование об участии рабочих в установлении расценок на изделия и в разборе трудовых конфликтов. Расширенный список требований стал переписываться для распространения по другим заводам и фабрикам Петербурга. По сведениям Департамента полиции, рабочие решили твёрдо держаться заявленных требований, хотя бы забастовка затянулась из-за этого на неопределённое время. Руководством «Собрания» были созданы забастовочный комитет и забастовочный фонд, выдававший пособия бастующим рабочим.

Утром около тысячи рабочих явились на завод и встали к станкам, но были сняты с работы толпами бастующих. Около 6 часов вечера к директору Смирнову явилась депутация из 40 человек, выбранных от всех цехов завода, во главе со священником Гапоном. Последний от имени депутации зачитал директору список из 12 требований. Одним из существенных пунктов списка было требование восьмичасового рабочего дня. Чтение сопровождалось репликами как со стороны Гапона и рабочих, так и директора. Объяснение носило страстный и нервный характер. На требование восьмичасового рабочего дня и изменения расценок Смирнов возразил, что это разорит акционеров и он вместе с ними вынужден будет пойти по миру. Последняя фраза вызвала общий смех. Депутаты не приняли объяснений.

Уходя, Гапон возложил на Смирнова ответственность за все последствия забастовки. В этот день было решено распространить забастовку на все заводы и фабрики Петербурга. По всем предприятиям города стали распространять гектографированные листки со списком общих требований, под которыми значилась подпись: «С подлинным верно. Священник Георгий Гапон». Утром рабочих, шедших на завод, встретила толпа бастующих с Путиловского завода и убедила их присоединиться к забастовке. Рабочие явились на завод, но к работам не приступили и вскоре разошлись. Депутаты предъявили администрации ряд требований, сходных с требованиями путиловских рабочих. Общее число бастующих достигло 15000 человек. Утром активисты «Собрания» во главе с председателем отдела Н.

Петровым явились в пароходо-механическую мастерскую и начали снимать с работы. При снятии был произведён ряд насилий, рабочие бастовать не хотели. В 8 часов утра завод встал. Бастующие направились в Невский отдел «Собрания», где началась выработка требований. За основу был взят список общих требований, выработанных путиловцами, к которому был добавлен ряд местных требований, выработанных в каждой мастерской. В тот же день забастовали: Невская бумагопрядильная мануфактура с 2000 рабочих, Невская ниточная мануфактура с 2000 рабочих и Екатерингофская мануфактура с 700 рабочими. Везде администрации был предъявлен список общих требований. Общая численность бастующих достигла 26000 человек. Гапон ознакомил членов правления со списком общих требований.

Выслушав требования, правление разделило их на три категории: одни из них могут быть приняты к рассмотрению правлением, другие зависят от усмотрения общего собрания акционеров, которое соберётся только через 2 месяца, а третьи, как требование восьмичасового рабочего дня, находятся в ведении министерства финансов. Достичь соглашения не удалось. Вечером требования рабочих были доставлены в министерство финансов. Ознакомившись со списком требований, министр финансов В. Коковцов составил доклад на имя императора Николая II. В докладе он сообщал, что требования рабочих незаконны и неисполнимы для фабрикантов. Министр, в частности, писал, что «рабочим никаким образом не может быть предоставлено право устанавливать для самих себя размер заработной платы и решать вопросы о правильности увольнения со службы тех или иных рабочих, ибо в таком случае рабочие сделаются хозяевами предприятия». Министр также сообщал, что деятельность «Собрания русских фабрично-заводских рабочих», возглавляемого священником Гапоном, стала вызывать у него большие опасения, о чём он сообщил министру внутренних дел. Император ознакомился с докладом.

Составление рабочей петиции Петиция рабочих и жителей Санкт-Петербурга 9 января 1905 года 5 января Гапон и руководители «Собрания» убедились, что заводчики не пойдут на уступки и забастовка проиграна. Надежды на то, что правительство вмешается и окажет давление на фабрикантов, оказались тщетными. Руководители «Собрания» оказались в трудном положении. Было ясно, что взбудораженная рабочая масса не простит вожакам несбывшихся ожиданий, организация потеряет всякое влияние, а зачинщиков забастовки ожидают репрессии со стороны властей. В этих условиях Гапон и его помощники решили пойти на крайнюю меру: обратиться с петицией к царю. Он рассказал о своих переговорах с администрацией Путиловского завода и безуспешных попытках заручиться поддержкой градоначальника и министров. В своей речи он указывал, что рабочие не могут добиться уступок со стороны фабрикантов, потому что на стороне последних стоит чиновничье правительство. И отныне да будет нашим лозунгом: «Долой чиновничье правительство! Предложение было встречено знаками шумного одобрения.

Монархическая в целом рабочая масса приняла идею обращения к царю как естественный выход из сложившегося положения. В сознании русских рабочих были ещё живы предания о единстве царя с народом и о праве подданных бить челом своему монарху. В тот же день Гапон объехал другие отделы «Собрания» и везде выступал с призывом идти к царю. Было решено составить на имя царя петицию, излагающую основные нужды рабочего народа. Руководителям отделов было поручено агитировать за подачу петиции и собирать под ней подписи рабочих. Мысль обратиться с народными нуждами к царю принадлежала самому Гапону и была высказана им задолго до январских событий. Меньшевик А. Сухов вспоминал, что ещё весной 1904 года Гапон в беседе с рабочими развивал свою идею: «Народу мешают чиновники, а с царём народ сговорится. Только надо не силой своего добиваться, а просьбой, по-старинному».

В ноябре 1904 года, во время кампании земских петиций, Гапон с группой рабочих встретился с представителями либерального «Союза освобождения». Последние предложили рабочим обратиться к царю с петицией политического содержания. На протяжении всего декабря эта идея обсуждалась в руководящем кружке «Собрания». Гапон был против немедленной подачи петиции, считая, что время для политического выступления ещё не пришло. Однако оппозиционная Гапону группа рабочих во главе с А. Карелиным и В. Карелиной настаивала на скорейшем выступлении. Решающее совещание состоялось накануне путиловской забастовки, 2 января 1905 года. По воспоминаниям участников совещания, Гапон выступал против петиции, убеждая вести чисто экономическую забастовку.

Сторонники петиции, напротив, настаивали на немедленном политическом выступлении, доказывая, что другого удобного случая может не представиться. Решающее значение сыграло выступление А. Карелина, указавшего, что подачей петиции рабочие смоют с себя позорный ярлык «зубатовцев», навешанный на них партийными революционерами. После этого выступления большинство собравшихся проголосовало за подачу петиции, и Гапон сдался. В итоге было принято компромиссное решение: вести чисто экономическую забастовку, но в случае её неудачи использовать момент для подачи петиции. Вначале Гапон рассчитывал, что забастовку удастся выиграть и до подачи петиции дело не дойдёт. Однако неудачные переговоры с администрацией Путиловского завода и молчание высших властей сделали очевидным поражение забастовщиков, и 5 января Гапон взялся за подготовку политического выступления.

«Кровавое воскресенье» 9 января 1905 года

В январе 1905 года рабочие под предводительством священника Гапона подписали петицию с требованиями для царя; При попытке передать петицию, рабочие попали под обстрел солдат, охранявших Зимний Дворец. При этом, указывая на мирный характер демонстрации, утверждается, что в петиции, которые демонстранты несли для предъявления Государю, были требования только экономического порядка. К началу 1906 года положение с гапоновским «Собранием» резко изменилось. В декабре 1905 года в Москве по инициативе Совета рабочих депутатов произошло Декабрьское вооружённое восстание, которое было жестоко подавлено властями.

Все о кровавом воскресенье 9 января 1905 года

Петиция рабочих и жителей Санкт-Петербурга 9 января 1905 года	Петиция рабочих и жителей Санкт-Петербурга 9 января 1905 года — исторический документ, петиция, с которой петербургские рабочие во главе со священником Георгием Гапоном шли к царю Николаю II в день Кровавого воскресенья 9 (22) января 1905 года.
9 января года - Кровавое воскресенье (кратко). История	Хронологически события начала января 1905 года можно расположить в следующем порядке: 3 января 1905 года – начало волнений на Путиловском заводе вследствие увольнения рабочих.
История России. Кровавое воскресенье. 9 января 1905 г.	Причинами написания петиции были следующие экономические предпосылки; 1) Установленный в 1897 году 11,5-часовой рабочий день превратился в 14-часовой. 2) Капиталисты забирали большую часть прибыли, заработанную рабочими.
Кровавое воскресенье кратко	Кровавое воскресенье 1905 года (иное название «Красное воскресенье») — это расстрел мирной демонастрации в Санкт-Петербурге, организованной рабочими города из-за стачек на Путиловском заводе, и имевшее целью подать петицию царю Николаю II.

ПЕТИЦИЯ РАБОЧИХ И ЖИТЕЛЕЙ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА 9 (22) ЯНВАРЯ 1905 ГОДА («КРОВАВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ»)

Стремясь предотвратить трагедию, власти выпустили объявление, запрещающее шествие 9 января и предупреждающее об опасности. Но из-за того, что работала только одна типография, тираж объявления был невели, да и его расклеили слишком поздно. Кавалеристы у Певческого моста задерживают движение шествия к Зимнему дворцу. Представители всех партий распределялись между отдельными колоннами рабочих их должно быть одиннадцать — по числу отделений гапоновской организации. Эсеровские боевики готовили оружие. Большевики сколачивали отряды, каждый из которых состоял из знаменосца, агитатора и ядра, их защищавшего то есть тех же боевиков. Перед началом шествия в часовне Путиловского завода отслужен молебен о здравии Царя.

Шествие имело все черты крестного хода. В первых рядах несли иконы, хоругви и царские портреты интересно, что часть икон и хоругвий были просто захвачены при разграблении двух храмов и часовни на пути следования колон. Но с самого начала, еще задолго до первых выстрелов, в другом конце города, на Васильевском острове и в некоторых других местах, группы рабочих во главе с революционными провокаторами сооружали баррикады из телеграфных столбов и проволоки, водружали красные флаги. Участники Кровавого Воскресенья Общее число участников шествия к Дворцовой площади оценивается примерно в 300 тыс. Отдельные колонны насчитывали несколько десятков тысяч человек. Эта огромная масса фатально двигалась к центру и, чем ближе подходила к нему, тем больше подвергалась агитации революционных провокаторов.

Еще не было выстрелов, а какие-то люди распускали самые невероятные слухи о массовых расстрелах. Попытки властей ввести шествие в рамки порядка получали отпор специально организованных групп были нарушены заранее оговоренные пути следования колон, были прорваны и рассеяны два кордона. Начальник Департамента полиции Лопухин, который, кстати говоря, симпатизировал социалистам, писал об этих событиях: «Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружие. Расстрел рабочего шествия 9 января 1905 года На Морской улице нанесены побои генерал-майору Эльриху, на Гороховой улице нанесены побои одному капитану и был задержан фельдъегерь, причем его мотор был изломан. Проезжавшего на извозчике юнкера Николаевского кавалерийского училища толпа стащила с саней, переломила шашку, которой он защищался, и нанесла ему побои и раны… Так завершилась заранее спланированная акция революционеров.

В тот же день стали распускаться самые невероятные слухи о тысячах расстрелянных и о том, что расстрел специально организован садистом-Царем, пожелавшим крови рабочих. Могилы жертв Кровавого воскресенья 1905 г Впоследствии враждебная русскому правительству печать преувеличивала число жертв в десятки раз, не утруждая себя документальными подтверждениями. Большевик В. Невский, уже в советское время изучавший вопрос по документам, писал, что число погибших не превышало 150-200 человек Красная Летопись, 1922. Из дневника Николая II: Николай II 19 января обратился к рабочей делегации со следующей речью: Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей родины…Стачки и мятежные сборища только возбуждают толпу к таким беспорядкам, которые всегда заставляли и будут заставлять власти прибегать к военной силе, а это неизбежно вызывает и неповинные жертвы. Знаю, что нелегка жизнь рабочего.

Многое надо улучшить и упорядочить.. Но мятежною толпою заявлять мне о своих требованиях — преступно. Николай II пожертвовал 50 тыс. Мы, рабочие города С. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся, как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше и дальше в омут нищеты, бесправия и невежества; нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся.

Нет больше сил, государь! Настал предел терпению! Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук. И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнем работать, пока они не исполнят наших требований. Мы немногого просили: мы желаем только того, без чего жизнь — не жизнь, а каторга, вечная мука. Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсуждали наши нужды, — но и в этом нам отказали; нам отказали в праве говорить о наших нуждах, находя, что такого права за нами не признает закон.

Незаконными оказались также наши просьбы: уменьшить число рабочих часов до восьми в день, устанавливать цены на наши работы вместе с нами и с нашего согласия, рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией завода, увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до одного рубля в день, отменить сверхурочные работы, лечить нас внимательно и без оскорблений, устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега. Все оказалось, по мнению наших хозяев, противозаконно, всякая наша просьба — преступление, а наше желание улучшить наше положение — дерзость, оскорбительная для наших хозяев. Всякого из нас, кто осмелится поднять голос в защиту интересов рабочего класса, — бросают в тюрьму, отправляют в ссылку. Пожалеть рабочего, забитого, бесправного, измученного человека — значит совершить тяжкое преступление! Не лучше ли умереть, — умереть всем нам, трудящимся людям всей России? Пусть живут и наслаждаются капиталисты и чиновники-казнокрады, грабители русского народа.

Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы: они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, государь! Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения. Необходимо, чтобы сам народ помогал себе: ведь ему только и известны истинные его нужды.

Поэтому они должны явиться в воскресенье с жёнами и детьми к Зимнему дворцу и «всем миром» предъявить царю петицию о своих нуждах. В тот же день священник предложил нескольким литераторам написать текст петиции, пригодный для обращения к царю «всем миром».

По некоторым данным, в подготовке проекта петиции приняли участие литераторы А. Матюшенский, В. Богучарский и В. Однако Гапон, ознакомившись с предложенными проектами, отверг их все и в ночь с 6 на 7 января собственноручно написал свой вариант рабочей петиции, который и вошёл в историю под именем Петиции 9 января 1905 года. Петиция начиналась с обращения к царю и описания бедственного положения рабочих, после чего следовало изложение их требований.

Основным требованием петиции был созыв народного представительства в форме Учредительного собрания на условиях всеобщей, тайной и равной подачи голосов. В дополнение к этому, выдвигался ряд политических и экономических требований, таких как свобода и неприкосновенность личности, свобода слова, печати, собраний, свобода совести в деле религии, народное образование за государственный счёт, равенство всех перед законом, ответственность министров перед народом, гарантии законности правления, замена косвенных налогов прямым прогрессивным подоходным налогом, введение 8-часового рабочего дня, амнистия политических заключенных, отделение церкви от государства и т. Завершалась петиция прямым обращением к царю: «Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе… Повели и поклянись исполнить их, и ты сделаешь Россию и счастливой и славной, а имя твоё запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не повелишь, не отзовёшься на нашу мольбу, — мы умрём здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем.

У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу… Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жаль этой жертвы, мы охотно приносим её! Гапон разъезжал из отдела в отдел, произносил зажигательные речи, читал и толковал петицию. Свои речи он начинал с Путиловской стачки, как примера бесправия рабочего класса, затем переходил к описанию общей обездоленности трудового народа и царящего произвола. Он говорил о необходимости протеста и борьбы, поносил министров и правительство, не заботящихся о нуждах народа, и заканчивал призывом обратиться к царю.

Если он любит свой народ, он исполнит его смиренную просьбу». В конце своих выступлений Гапон просил не выдавать его правительству, не позволять полиции производить арестов и заступаться за каждого арестованного товарища. Если вожаков движения арестуют, все от мала до велика должны выйти на улицу и требовать их освобождения. Рабочие обещали и клялись перед крестом исполнить своё обещание. В Нарвском отделе Гапон говорил: «Вот, товарищи, я стою за ваши интересы, а что я за это получу?

Тёмную карету от ваших врагов». В ответ рабочие кричали: «Разобьём мы эту карету! За тебя заступимся и тебя не выдадим. Начиная с 6 января, у квартиры Гапона на Церковной улице круглые сутки дежурила толпа в несколько сот человек. Продолжение забастовки Весь день 6 января прошёл в сильнейшей агитации по фабрикам и заводам Петербурга за присоединение к забастовке.

В этот день забастовали: Российско-американская резиновая мануфактура с 6100 рабочих, Трубочный завод военного министерства с 6000 рабочих, мастерские Николаевской железной дороги с 3000 рабочих, Петербургский вагоностроительный завод с 2600 рабочих, Петербургский металлический завод с 1900 рабочих, Спасская и Петровская мануфактуры с 2700 рабочих, Сампсониевская мануфактура с 1500 рабочих и ещё несколько десятков предприятий. В большинстве случаев снятие с работ происходило мирно. Толпы забастовщиков ходили по городу и приглашали рабочих поддержать путиловцев. При приближении к какому-либо предприятию толпа выделяла из себя группу людей, которая проходила по цехам и снимала с работы. Рабочие охотно покидали свои места и присоединялись к забастовщикам.

В некоторых местах к не желающим бастовать применялись угрозы. В большинстве случаев администрации был предъявлен список общих требований, кое-где к ним были добавлены местные требования. По данным фабричной инспекции, к вечеру 7 января забастовали 376 заведений с 99000 рабочих, а всего бастовало 382 заведения с 105000 рабочих. В этот день забастовали все типографии, и в городе перестали выходить газеты. К вечеру 8 января не работало 456 заведений со 111000 рабочих, а к 10 января забастовали все 625 предприятий города со 125000 рабочих.

С учётом же заведений, не подведомственных фабричной инспекции, общее количество забастовавших насчитывало не менее 150000 человек. С первого дня забастовки толпы рабочих заполняли помещения 11 отделов «Собрания». В отделах обсуждались рабочие нужды, зачитывалась петиция и собирались подписи под её требованиями. Небольшие помещения отделов не вмещали всех слушателей, и тысячи людей ожидали своей очереди на улице. Каждый час двери отдела открывались и в помещение впускалась очередная партия людей.

Стоявший на трибуне оратор обращался к собравшимся с приветственной речью и зачитывал петицию. В некоторых местах петицию читал сам Гапон, в других это делали руководители отделов. Зачитывая отдельные требования, оратор давал им краткое толкование и обращался к собранию с вопросом: «Так ли, товарищи? Затем оратор обращался к собравшимся с вопросом: «Готовы ли вы умереть за эти требования? Клянётесь ли вы в этом?

После этого собравшиеся подходили к столу и ставили под петицией свои подписи. Свидетели были поражены религиозно-мистической атмосферой, царившей на рабочих собраниях: люди плакали, приходили в исступление, некоторые падали в обморок. Популярность Гапона в эти дни достигла небывалых пределов; многие видели в нём пророка, посланного Богом для освобождения рабочего люда. Предвидя возможное столкновение с силами правопорядка, Гапон 8 января написал два письма: одно — царю Николаю II, а другое — министру внутренних дел П. В письме к царю священник сообщал, что рабочие и жители Петербурга, веря в него, бесповоротно решили явиться в воскресенье к Зимнему дворцу, чтобы представить ему свои нужды.

Если царь не покажется народу, если прольётся неповинная кровь, то порвётся та нравственная связь, которая ещё существует между царём и его народом. Священник призывал царя выйти к народу «с мужественным сердцем» и сообщал, что рабочие гарантируют его безопасность «ценой своей собственной жизни». В своих мемуарах Гапон вспоминал, с каким трудом ему удалось убедить вожаков рабочих дать царю эту гарантию: рабочие полагали, что если с царём что-то случится, они должны будут покончить с собой. По поручению Гапона письмо было доставлено в Зимний дворец, однако неизвестно, было ли оно передано царю. В письме к Святополк-Мирскому, составленном в аналогичных выражениях, священник призывал его немедленно сообщить царю о готовящемся шествии и ознакомить того с рабочей петицией.

Известно, что министр получил письмо и вечером 8 января возил его вместе с петицией в Царское Село. Однако никакого ответа от царя и его министра получено не было. Отсутствие реакции со стороны властей, неудачные переговоры с министром юстиции толкнули Гапона и его соратников на более радикальный путь. Начиная с 8 января, Гапон в своих речах стал касаться личности царя. Священник заявлял, что в случае применения силы против демонстрантов вся вина за это падёт на Николая II, а его власть утратит свою легитимность.

В таком случае, говорил Гапон, у нас больше нет царя и мы должны завоевать себе свободу сами. С каждым часом речи священника становились всё решительнее, а их тон всё резче. В одном выступлении он говорил: «Пойдём, братцы, убедимся, действительно ли русский царь любит свой народ, как говорят. Если даст все свободы, значит любит, а если нет — то это ложь, и тогда мы можем поступить с ним, как наша совесть подскажет…» В другой речи он заявил так: «Если царь не исполнит наших требований, тогда мы разнесём весь Зимний дворец, не оставим камня на камне». А в интервью корреспонденту английской газеты «Стандард» Гапон сообщил: если царь откажется принять петицию, «тогда будет страшный бунт».

Диспозиция войсковых частей в г. Прибывший к ним священник Гапон отслужил молебен и обратился к собравшимся с напутственным словом. Рядом с Гапоном шли руководители «Собрания» — рабочие И. Васильев, Д. Кузин, В.

Иноземцев и другие. Для придания шествию характера крестного хода рабочими были взяты в близлежащей часовне несколько хоругвей, крест, иконы и портреты императора. Во главе одного из многочисленных потоков шёл священник Гапон. Он поднял крест перед собой — словно вёл этих людей в землю обетованную. За ним следовала верующая паства», — писал современник.

Первые ряды шли плотной массой, взявшись за руки, с обнажёнными головами и с пением «Спаси, Господи, люди Твоя». Сзади несли транспарант с надписью «Солдаты! Не стреляйте в народ! Около 11. При приближении толпы от войска отделился отряд конно-гренадер и, обнажив шашки, во весь опор бросился на толпу.

Толпа раздалась в стороны, послышались крики и стоны раненых. По данным военного рапорта, в этот момент из толпы послышались два выстрела, трое солдат получили удары палками, а одному взводному был нанесён удар крестом. Встретив сопротивление, эскадрон прорезал толпу и, сделав круг, вернулся обратно к воротам. Толпа сомкнулась и с негодующим рёвом продолжила свой ход. По воспоминаниям одного из участников, передние ряды ринулись в сторону солдат ускоренным шагом, почти бегом.

В это время раздался сигнальный рожок, и по толпе был произведён ружейный залп. Участники шествия легли на снег, но затем снова поднялись и двинулись вперёд. Тогда по ним было произведено ещё четыре залпа. Первые ряды повалились на землю, задние обратились в бегство. Толпа разбегалась, оставляя на снегу около 40 убитых и тяжело раненых.

Выстрелами были убиты председатель «Собрания русских фабрично-заводских рабочих» Иван Васильев и старик Лаврентьев, нёсший царский портрет. Оставшиеся в живых сползали на лёд речки Таракановки и уходили по льду. Гапон был уведён с площади эсером П. Рутенбергом и спрятан на квартире Максима Горького. У Троицкого моста В 12 часов дня было разогнано шествие на Петербургской стороне.

Шествие началось у Петербургского отдела «Собрания» в Геслеровском переулке и было особенно многолюдным. Колонна численностью, по разным оценкам, от 3 до 20 тысяч человек двинулась по Каменноостровскому проспекту по направлению к Троицкому мосту. Как и на Петергофском шоссе, колонна шла плотной массой, передние ряды шли, взявшись за руки. При приближении к Троицкому мосту шествие было встречено частями Павловского полка и кавалерией. Вышедший вперёд офицер попытался остановить толпу, что-то крича и махая рукой.

От толпы отделились три депутата со свитком петиции и, приблизившись к офицеру, просили его пропустить колонну. Тогда офицер отбежал в сторону, махнул рукой, и пехота начала стрелять. Повалились убитые и раненые. После первого залпа колонна продолжала двигаться вперёд, после второго дрогнула, после третьего отхлынула назад. Рабочие разбегались, успев подобрать с собой по меньшей мере 40 убитых и раненых.

Вдогонку убегающим был послан отряд улан, которые рубили шашками и топтали конями тех, кто не успел спрятаться. Шествие было рассеяно. Рабочие Выборгского отдела «Собрания», находившегося на Оренбургской улице, должны были идти на соединение с рабочими Петербургского отдела. Предполагалось, что они соединятся на Каменноостровском проспекте и двинутся к центру по Троицкому мосту. Председатель Выборгского отдела Н.

Варнашёв, предвидя столкновение с войсками, предложил всем, прибывшим в отдел до 11 часов, идти к центру города отдельными группами. Остальная масса, собравшаяся после 11 часов, двинулась в 12-м часу через Сампсониевский мост по Большой Дворянской улице. Когда колонна подходила к Каменноостровскому проспекту, против неё была выслана кавалерия. Конница трижды прорезала толпу взад и вперёд, рубя и сшибая людей. Шествие было разогнано без применения огнестрельного оружия.

Отдельные рабочие перебирались по льду через Неву и мелкими группами проникали в центр город. Утром рабочие собрались у отдела в Ново-Прогонном переулке и, поклявшись не отступать, двинулись в сторону Шлиссельбургского тракта. По разным данным, шествие насчитывало от 4 до 16 тысяч человек. Выйдя на Шлиссельбургский тракт, колонна двинулась к центру города и беспрепятственно дошла до Скорбященской церкви, где была встречена пехотой и двумя сотнями казаков Атаманского полка. Три депутата во главе с председателем отдела Петровым приблизились к офицеру и вступили с ним в разговор, прося пропустить рабочих к Зимнему дворцу.

Офицер потребовал от рабочих разойтись и для устрашения приказал дать три залпа холостыми патронами. Толпа отхлынула назад, но не отступила. Некоторые рабочие пытались бежать, но их останавливали другие, говоря: «Товарищи!.. Не изменяйте! Толпа то подавалась назад, то снова напирала, несколько человек были ранены.

Наконец, средняя часть толпы проломила забор, отделявший проспект от Невы, и высыпала на лёд реки. Тысячи рабочих двинулись к центру города по льду. Рабочие Колпинского отдела «Собрания» во главе с председателем Е. Быковым отправились в Петербург из Колпино рано утром, в 4 часа утра.

В Петрограде в начале января 1905 г. В этих условиях любое неверное действие со стороны властей могло привести к взрыву. И 9 22 января 1905 г. В этот день войска и полиция столицы применили оружие для разгона мирного шествия рабочих, направлявшихся с петицией к царю. Инициатором демонстрации явилась официально разрешённая организация — «Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга», действовавшая с начала 1904 г. В связи с остановкой Путиловского завода «Собрание» приняло решение обратиться к царю с петицией, в которой говорилось: «Государь! Мы пришли к тебе искать правды и защиты...

Крупные капиталы могли влиять на решение политических вопросов главным образом через прессу и создаваемое ею «общественное мнение», поэтому финансовые магнаты содержали газеты и платили талантливым журналистам, которые пропагандировали либеральные идеи. При этом никто никого не покупал: литераторы разделяли эти идеи и вносили в дело пропаганды не только свой талант, но и неподдельную страстность. Даже Плеве признавал, что ими движет «одушевленная любовь к родине». Плеве пытался как-то договориться с либералами; вскоре после упомянутого выше разговора с Витте он приказал доставить из тюрьмы одного из их лидеров, П. Милюкова, — и то ли в шутку, то ли всерьез предложил ему пост министра народного просвещения. Милюков ответил, что на этом посту он не сможет ничего сделать: «Вот если бы ваше превосходительство предложили мне занять ваше место, тогда я бы еще подумал» [6]. Плеве приказал вернуть Милюкова в камеру, но у того были могущественные заступники, и в конце концов министр был вынужден освободить дерзкого политика. По крайней мерене вступайте с нами в открытую борьбу. Иначе — мы вас сметем! Плеве реорганизовал полицию, усилил сыскную деятельность и стал засылать в оппозиционные кружки провокаторов. В ответ либеральная «общественность» подняла знамя «Освободительного движения» и объявила правительству «открытую войну». У либералов было достаточно денег для финансирования «открытой войны»; их вожди выделили 75 тысяч рублей и начали издавать в Штутгарте журнал «Освобождение». Этот журнал редактором которого был П. Струве на каждой своей странице призывал к свержению самодержавия. Отпечатанный на дорогой и очень тонкой рисовой бумаге, он доставлялся в Россию в багаже возвращавшихся путешественников, рассылался по почте или переправлялся контрабандистами. Финский оппозиционер Конни Циллиакусприобрел специальную яхту, которая перевозила тюки с изданиями из Стокгольма в Свеаборг. Вслед за появлением журнала «Освобождение» был создан «Союз Освобождения», формально объединивший либералов в подобие политической партии. Князь М. Путятин, один из приближенных Николая II, отозвался об «освобожденцах» так: «Это — партия истинных конституционалистов по западноевропейским шаблонам. Тысячелетняя история России для них не существует» [9]. Следующим шагом либералов в объявленной ими «открытой войне» было «обращение к Ахеронту». Плеве пророчески предупреждал, что либералы откроют дорогу к власти тем, кого он назвал скрывающимися в подполье «преступными элементами». В подполье российской политической жизни существовали две марксистские партии, «социал-демократы» «эсдеки» и «социалисты-революционеры» «эсеры». В силу своей политической ориентации социалисты не пользовались симпатиями состоятельных классов, поэтому они постоянно нуждались в деньгах; из-за отсутствия средств они не могли наладить широкую печатную пропаганду и фактически оставались неизвестными для народных масс. Один из основателей партии социалистов-революционеров, В. Чернов, признавал, что до революции 1905 года эсеры были «ничтожной кучкой» [11]. Однако эти малочисленные революционеры пугали правительство своим фанатизмом: они жертвовали своими жизнями, устраивая террористические акты против высших сановников. В апреле 1902 года один из эсеровских боевиков пятью выстрелами в упор убил предшественника Плеве, министра внутренних дел Д. В своей открытой войне с правительством либералы были готовы предоставить боевикам столь нужные им денежные средства. Однако планы пробуждения «Ахеронта» были на время отсрочены началом Русско-японской войны. Витте и военный министр А. Куропаткин считали войну с Японией опасной авантюрой, но для Плеве это был способ вызвать патриотический подъем и разгромить оппозицию. Начало войны сопровождалось бурными патриотическими манифестациями, и на время оппозиции пришлось замолчать. Но первые поражения русской армии вернули ей голос: «освобожденцы» стали воспринимать Японию как неожиданного союзника в борьбе с правительством. Они открыто радовались победам японцев. Немецкий журналист Гуго Ганцписал из Петербурга, что общей молитвой либералов было: «Боже, помоги нам быть разбитыми! Французы выражали нам соболезнования, а некоторые русские эмигранты поздравляли друг друга с победой Японского оружия» [14]. Вместе с русскими либералами победам Японии радовались давние враги русского царя: польские, финские, кавказские националисты. При известии о начале войны их представители стали осаждать японские посольства, предлагая свои услуги. Первым установил контакты с японцами финн Конни Циллиакус, потом пришли посланцы Польской социалистической партии и Польской народной лиги. Лидеры этих партий Юзеф Пилсудский и Роман Дмовский совершили — независимо друг от друга — путешествие в Токио и были приятно удивлены, встретившись на проспекте Гэндзи. В конечном счете японский генштаб направил всех перебежчиков к полковнику Акаси Мотодзиро, бывшему военному атташе в России. Циллиакус предложил Акаси организовать конференцию всех оппозиционных партий и согласовать планы подрывной деятельности. Националистические партии сразу изъявили свое согласие, эсеры также пошли на открытый контакт с Акаси, а с «освобожденцами» и социал-демократами Акаси поручил договориться Циллиакусу. Впрочем, связь Циллиакуса с японцами была секретом полишинеля. Социал-демократы отказались участвовать в конференции, а «освобожденцы» после некоторых колебаний согласились и послали на конференцию четырех своих лидеров: П. Милюкова, П. Струве, П. Долгорукова и В. Милюков оправдывался позднее, будто он ничего не знал о полковнике Акаси, но «Струве, вероятно, знал больше, чем я» [15]. Японский генштаб выделил на проведение конференции 100 тысяч иен. По-видимому, «освобожденцы» чувствовали себя неуютно в такой компании, и председательствовавший в первый день Дмовский деликатно заметил, что «не нужно, чтобы результаты конференции компрометировали… русских либералов в союзе с террористами и врагами России» [16]. Однако под напором «врагов России» либералам пришлось пообещать им право на «национальное самоопределение» — это было продолжение заигрывания с «Ахеронтом». Мало того, эти респектабельные господа пожимали руку Евно Азефу — предводителю эсеровских боевиков и, видимо, обещали ему деньги. Террористы Азефа незадолго до конференции бросили в карету Плеве бомбу, разорвавшую в куски человека, которого Струве называл «злым духом» правительства. Теперь Азеф принимал поздравления. По тем же негласным сведениям упомянутый комитет действительно составился…» И далее докладная записка перечисляет членов этого «комитета»: писатели М. Горький и Н. Анненский, публицисты-народники А. Пешехонов и В. Мякотин, историк В. Семевский и либеральный адвокат Е. Кедрин [17]. В то время как либералы оформляли союз с «Ахеронтом», правительственные круги пребывали в состоянии замешательства. Со смертью Плеве Николай II лишился самого авторитетного советника и не знал, что предпринять. Земские деятели обратились к помощи матери царя, Марии Федоровны, которая посоветовала сыну назначить на пост министра внутренних дел князя П. Святополк-Мирский слыл либеральным бюрократом, выступавшим за «единение власти и общества». Как и Витте, он желал прекращения «открытой войны». Святополк-Мирский вызвал из ссылки несколько известных либералов и приказал ослабить цензуру — это была роковая ошибка. Вернувшись из Парижа, Милюков, Богучарский и Долгоруков доложили о достигнутых договоренностях съезду «Союза Освобождения», который состоялся в Петербурге 20 — 22 октября.

«Кровавое воскресенье»: как раскачивали лодку в 1905 году

Священник Гапон и «Собрание русских фабричных рабочих Санкт-Петербурга» Открытие Коломенского отдела «Собрания фабрично-заводских рабочих». Зубатов предложил создать рабочие союзы, тайно контролируемые полицией и властью. Эти союзы должны были организовывать забастовки и стачки, тем самым выяснять нужды рабочих, являться выразителями интересов рабочих, вместе с ними разрешать все законные требования и отсекать от рабочего движения подстрекателей и революционеров. Во главе союза рабочих был поставлен священник Г. К 1905 году «Собрание» насчитывало в столице и её окрестностях 11 отделов и около 20 тыс. Факт живейшего участия властей в учреждении этой рабочей организации выявляет ещё одну ложь — о бесправном положении рабочих. Именно из рук царской России получили рабочие долгожданную свободу собраний и взаимопомощи, возможность организации досуга и самообразования. При отделениях «Собрания» организовывались библиотеки и бесплатные лектории. Руководство «Собрания» успешно защищало права своих членов, отменяло незаконные штрафы и решения об увольнении. Осенью 1904 года у «Собрания» появился запасной капитал, при его отделениях были открыты потребительские лавки и чайные. Возникла мысль о широкой системе кооперации и дешёвых рабочих мастерских.

Был выдвинут проект специального рабочего банка. Рабочие-члены «Собрания» ответили властям полной лояльностью. Это обстоятельство и решили использовать революционные провокаторы. Заверяя полицейских чиновников в преданности Царю, лидер «Собрания», священник церкви петербургской пересыльной тюрьмы Г. Гапон, возмечтавший стать народным вождём, начал в сотрудничестве с революционерами исподволь вести противоправительственную пропаганду и агитацию. В «Собрании» руководство было фактически захвачено революционерами, о чём не ведали рядовые участники «Собрания». Гапон был вынужден лавировать между противоборствующими силами, пытаясь «стоять над схваткой». Рабочие окружили его любовью и доверием, рос его авторитет, росла и численность «Собрания», но, вовлечённый в провокации и политические игры, священник совершил измену своему пастырскому служению. Тогда же радикальное окружение Гапона «вбрасывает» в рабочие массы идею о подаче царю петиции о народных нуждах. Подача этой петиции Государю будет организована как массовое шествие к Зимнему дворцу, которое возглавит любимый народом священник Георгий.

Петиция на первый взгляд может показаться документом странным, она написана как будто разными авторами: смиренно-верноподданнический тон обращения к Государю сочетается с предельной радикальностью требований — вплоть до созыва учредительного собрания. Иными словами, от законной власти требовали самоупразднения. Текст петиции в народе не распространяли. Гапон знал, с какой целью поднимают массовое шествие к дворцу его «друзья»; он метался, понимая, во что он вовлечён, но выхода не находил и, продолжая изображать собою народного вождя, до последнего момента уверял толпу и себя самого , что кровопролития не будет. Накануне шествия царь уехал из столицы, но остановить растревоженную стихию никто не пытался. Дело шло к развязке. Толпа стремилась к Зимнему, а власти были настроены решительно, понимая, что «взятие Зимнего» стало бы серьёзнейшей заявкой на победу врагов Царя и Российского государства. Необходимо также отметить, что уже за два года до событий 9 января 1905 года Гапон находился в тесных контактах с руководством террористической группировки, известной в истории под названием «партии социалистов-революционеров» эсеров. Гапон был дружен со многими из эсеров, в первую очередь со своим будущим убийцей П. К началу 1905 года Гапон, вольно или невольно, был игрушкой в эсеровских руках.

Тесные контакты Гапона с эсерами были известны полиции, но они не вызывали там тревоги, так как Гапон считался подконтрольным Охранному отделению. В марте 1904 года вся власть в руководстве «Собрания» переходит в руки так называемой «тайной пятерки» во главе с Гапоном. Эта «тайная пятерка» имела непосредственные контакты с эсеровским руководством и ставила своей целью подготовить и осуществить крупнейшую провокацию. С самого начала Гапон и его соратники стремились обмануть рабочих, чтобы использовать их для организации провокации. Но любая революция требует средств. Кто же спонсировал события 9 января 1905 года? Буржуазно-масонские спонсоры революции Летом 1905 года русской разведке стало известно о прошедшей в Женеве межпартийной конференции эсеров и финских радикалов. На ней было принято решение об организации вооружённого восстания в Санкт-Петербурге. Ставка делалась на фигуру так называемого попа Гапона и его популярность среди рабочих Петербурга. Мирных манифестаций не планировалось.

Шла работа по доставке в Россию больших партий оружия. К этой задаче активно подключился японский разведчик полковник Акаси. Японский генштаб изо всех сил торопил революционеров. Найдите способ отправки. Надо кончать в скором времени» Полковник Акаси Бывший военный атташе в Петербурге, перебравшийся после начала войны в Стокгольм и возглавивший японскую шпионскую сеть в Западной Европе, полковник Матоир Акаши в июле 1904 года через террористку Веру Засулич установил контакт с находящимися в эмиграции Лениным и Плехановым. На своих встречах с ненавистниками исторической России японский шпион настаивал на организации вооружённых повстанческих отрядов численностью до 100 тыс. Для покупки оружия через Акаши и его людей революционеры получили 750 тыс. Агенты японского резидента тоже не оставались в накладе. Так, только один из них, Георгий Деканозов, на одни только путевые расходы получил 125 тыс. Одним из главных агентов Акаши был финский революционер Конни Циллиакус.

Именно через него японские деньги распределялись между революционными партиями. Среди его бумаг, обнаруженных русской разведкой, был найден документ с перечислением количества оружия, переданного революционным партиям: 8 тыс. На японские же деньги под руководством Циллиакуса в Великом Княжестве Финляндском были построены два подпольных завода, выпустившие тысячи бомб. Английский журналист Диллон — определённый враг России — писал в своей книге «Закат России»: «Японцы раздавали деньги русским революционерам известных оттенков, и на это были затрачены значительные суммы. Я должен сказать, что это бесспорный факт». Помимо японцев, субсидировали антирусскую революцию и американские миллионеры, передавшие на подрывную работу в России многие миллионы долларов. Общая сумма иностранных денег, направленных «на революцию» в России, составила не менее 50 млн. Огромная по тем временам сумма. Примечательно, что революционеры даже и не пытались скрывать то, что так называемая «первая русская революция» делалась на иностранные деньги. ЦК принял эту сумму, вычтя 100 000 франков на боевую организацию».

В 1905 году русской разведке удалось достать стенограмму встречи 5 американских миллиардеров. На этой встрече было решено поддерживать русскую революцию. Николай Второй попытался договориться с американским банковским капиталом о прекращении финансирования русских революционеров.

Весть о расстреле мирной демонстрации в Петербурге вызвала взрыв возмущения по всей стране. Вечером 9 января в Петербурге появились баррикады. Только в январе 1905 г. День 9 января 1905 г. Утром 9 января колонны рабочих общей численностью до 150 000 человек двинулись из разных районов к центру города.

Во главе одной из колонн с крестом в руке шёл священник Гапон[35]. При приближении колонн к воинским заставам офицеры требовали от рабочих остановиться, однако те продолжали двигаться вперёд. Наэлектризованные фанатической пропагандой, рабочие упорно стремились к Зимнему дворцу, не обращая внимания на предупреждения и даже атаки кавалерии. Чтобы предотвратить скопление 150-тысячной толпы в центре города, войска были вынуждены произвести ружейные залпы. Залпы производились у Нарвских ворот, у Троицкого моста, на Шлиссельбургском тракте, на Васильевском острове, на Дворцовой площади и на Невском проспекте. В других частях города толпы рабочих разгонялись саблями, шашками инагайками. По официальным данным, всего за день 9 января было убито 96 и ранено 333 человека, а с учётом умерших от ран — 130 убитых и 299 раненых. По подсчётам советского историка В.

Невского, убитых было до 200, раненых — до 800 человек.

В том же месяце лидеры петербургского «Союза освобождения» установили контакт с руководством «Собрания русских фабрично-заводских рабочих». В начале ноября 1904 года группа представителей «Союза освобождения» встретилась с Георгием Гапоном и руководящим кружком «Собрания». Во встрече участвовали Е.

Кускова , С. Прокопович , В. Яковлев-Богучарский и ещё два человека [15]. Они предложили Гапону и его рабочим присоединиться к общей кампании и обратиться к властям с петицией, аналогичной петиции представителей земств [17].

Гапон с энтузиазмом схватился за эту идею и обещал употребить всё своё влияние, чтобы провести её на собраниях рабочих [18]. В то же время Гапон и его соратники настаивали на выступлении со своей особой, рабочей петицией. У рабочих было сильное желание «предложить своё, с низов», — вспоминал участник встречи А. Карелин [15].

Во время встречи «освобожденцы», рассматривая устав гапоновского «Собрания», обратили внимание на некоторые его сомнительные параграфы. В ответ Гапон заявил, «что устав — это только ширма, что настоящая программа общества иная, и попросил рабочего принести выработанную ими резолюцию политического характера». Это была мартовская «Программа пяти». Ознакомившись с гапоновской программой, «освобожденцы» подчеркнули многозначительность такой петиции.

Собравшиеся должны были принять «Программу пяти» как петицию или резолюцию для публичного заявления требований рабочих. Участникам собрания предлагалось взвесить серьёзность предпринимаемого шага и принимаемую на себя ответственность, а при «несочувствии» спокойно отойти в сторону, дав честное слово молчать [14]. По итогам собрания было решено выступить с рабочей петицией, вопрос о форме и содержании которой оставлялся на усмотрение Гапона. Председатель собрания Н.

Варнашёв в своих воспоминаниях называет это событие «заговором на выступление» [14]. После этого заседания руководители «Собрания» повели в массах агитацию за выступление с политическими требованиями. На собраниях рабочих стали читаться и обсуждаться печатавшиеся в газетах земские петиции, а руководители «Собрания» давали им толкование и связывали политические требования с экономическими нуждами рабочих [13]. Рабочий Алексей Карелин В декабре 1904 года в руководстве «Собрания» произошёл раскол по вопросу подачи петиции.

Часть руководства во главе с Гапоном, увидев возможный провал кампании земских петиций, стала откладывать подачу петиции на будущее. К Гапону примыкали рабочие Д. Кузин и Н. Варнашёв [14].

Гапон был уверен, что подача петиции, не подкреплённая восстанием масс, приведёт только к закрытию «Собрания» и аресту его руководителей [7]. В разговорах с рабочими он заявлял, что петиция — это «мёртвое дело, заранее приговорённое к смерти» [11] , а сторонников немедленной подачи петиции называл «скорополитиками» [19]. В качестве альтернативы Гапон предлагал расширить деятельность «Собрания», распространив его влияние на другие города, и только после этого выступать со своими требованиями. Первоначально он планировал приурочить выступление к ожидавшемуся падению Порт-Артура [7] , а затем перенёс его на 19 февраля — годовщину освобождения крестьян при Александре II.

В противовес Гапону, другая часть руководства во главе с А. Карелиным и И. Васильевым настаивала на скорейшем выступлении с петицией [14]. К ним примыкала внутренняя «оппозиция» Гапону в «Собрании», представленная группой Карелина и рабочими, имевшими более радикальный образ мысли.

Они считали, что подходящий момент для подачи петиции уже наступил, и рабочие должны действовать сообща с представителями других классов [13]. Эту группу рабочих активно поддерживали интеллигенты из «Союза освобождения». Одним из пропагандистов идеи петиции был помощник присяжного поверенного И. Финкель, читавший в «Собрании» лекции по рабочему вопросу.

Будучи беспартийным, Финкель был связан с петербургскими меньшевиками [20] и левым крылом «Союза освобождения». В своих выступлениях он говорил рабочим: «Земцы, юристы и другие общественные деятели составляют и подают петиции с изложением своих требований, а рабочие остаются безучастными к этому. Если они этого не сделают, то другие, получив что-либо по своим требованиям, уже о рабочих не вспомнят, и они останутся ни при чём» [21]. Обеспокоенный растущим влиянием Финкеля, Гапон потребовал удалить его и других интеллигентов с заседаний руководящего кружка «Собрания», а в разговорах с рабочими стал настраивать их против интеллигенции.

В ответ сторонники петиции решили действовать по-своему. По воспоминаниям И. Было решено, что, если Гапон откажется выступать с петицией, то оппозиция пойдёт выступать без него [19]. Конфликт в руководстве «Собрания» обострился до предела, но был остановлен событиями, связанными с Путиловской забастовкой.

Бастующие рабочие у ворот Путиловского завода В декабре 1904 года на Путиловском заводе произошёл инцидент с увольнением четырёх рабочих, состоявших в гапоновском «Собрании». Первоначально этому событию не придали большого значения, но затем распространился слух, что рабочих уволили за их принадлежность к «Собранию». Это было воспринято как вызов, брошенный «Собранию» со стороны капиталистов, и на экстренном заседании 27 декабря 1904 года на Васильевском острове руководством «Собрания» было решено требовать восстановления уволенных рабочих [21]. В случае неисполнения требований было решено объявить на Путиловском заводе забастовку , а при необходимости распространить её на все заводы и фабрики Петербурга.

На заседании также был поднят вопрос о подаче петиции, и после жарких споров было решено выступить с петицией только в том случае, если экономические требования рабочих не будут удовлетворены. Решающим оказалось выступление А. Карелина, заявившего, что подачей петиции рабочие очистят себя от репутации « зубатовцев » [15]. С этого момента конфликт между Гапоном и оппозицией угас, и все объединились в деле борьбы с заводчиками и фабрикантами.

Сам Гапон рассчитывал, что требования рабочих будут удовлетворены и до подачи петиции дело не дойдёт [13]. К 7 января забастовка охватила все заводы и фабрики Петербурга и превратилась во всеобщую. Первоначальное требование восстановить на работе уволенных рабочих сменилось списком широких экономических требований, предъявленных к администрациям заводов и фабрик. В условиях забастовки каждый завод и каждая мастерская стали выдвигать свои экономические требования и предъявлять их своей администрации [9].

Чтобы унифицировать требования разных фабрик и заводов, руководство «Собрания» составило стандартный список экономических требований рабочего класса [22]. Список был размножен методом гектографирования и в таком виде, за подписью Гапона, распространялся по всем предприятиям Петербурга [23]. Смирнову и ознакомил его со списком требований. На других заводах депутации от рабочих предъявляли аналогичный список требований своей администрации [24].

Стандартный список экономических требований рабочих включал в себя такие пункты: о восьмичасовом рабочем дне ; об установлении расценок на изделия совместно с рабочими и с их согласия; о создании совместной с рабочими комиссии по разбору претензий и жалоб рабочих на администрацию; об увеличении платы женщинам и чернорабочим до одного рубля в день; об отмене сверхурочных работ ; об уважительном отношении к рабочим со стороны медицинского персонала; об улучшении санитарных условий мастерских и др. Их изложение предварялось словами: «Мы немногого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука» [4]. Нежеланием заводчиков исполнить эти требования мотивировались обращение к царю и вся политическая часть петиции. Резолюция рабочих об их насущных нуждах[ править править код ] Солдаты у Нарвских ворот накануне 9 января 4 января Гапону и его соратникам стало окончательно ясно, что заводчики не исполнят экономических требований и что забастовка проиграна.

Проигранная забастовка была катастрофой для гапоновского «Собрания». Было ясно, что рабочая масса не простит вожакам несбывшихся ожиданий [25] , а правительство закроет «Собрание» и обрушит на его руководство репрессии. По словам фабричного инспектора С. Чижова, Гапон оказался в положении человека, которому некуда отступать [25].

В этой ситуации Гапон и его помощники решились на крайнюю меру — встать на путь политики и обратиться за помощью к самому царю [9]. Значит, рабочие должны обратиться непосредственно к царю и потребовать его ликвидировать чиновничье «средостение» между ним и его народом. Было ясно, что сторонники петиции одержали верх, и оставалось только подготовить и предъявить её царю. Начиная с 4—5 января Гапон, в прошлом противник немедленной подачи петиции, стал её активным сторонником [13].

В тот же день Гапон взялся за подготовку петиции. По уговору, в основу петиции должна была лечь мартовская «Программа пяти», выражавшая общие требования рабочего класса и давно рассматривавшаяся как тайная программа гапоновского «Собрания» [14]. Однако у программы был существенный недостаток: она содержала только список требований рабочих без каких-либо предисловий и пояснений к ним. Необходимо было дополнить список текстом, содержавшим описание бедственного положения рабочих и мотивов, побудивших их обратиться с требованиями к царю [3].

С этой целью Гапон обратился к нескольким представителям интеллигенции, предложив им написать черновик такого текста [28]. Первым, к кому обратился Гапон, был известный журналист и писатель С. Стечкин , писавший в «Русской газете» под псевдонимом Н. Строев [29].

Павлова, явившись на квартиру на Гороховой, Гапон заявил, что «события развёртываются с поразительной быстротой, шествие к Дворцу неизбежно, а у меня пока только всего и имеется…» — с этими словами он бросил на стол три листка, исписанные красными чернилами [13]. Это был проект петиции, а вернее, всё та же «Программа пяти», хранившаяся в неизменном виде с марта 1904 года. Ознакомившись с проектом, меньшевики заявили, что для социал-демократов такая петиция неприемлема. В ответ Гапон предложил им внести в неё изменения или написать свой вариант петиции [13].

Тогда же меньшевики вместе со Стечкиным составили свой проект петиции, получивший название «Резолюции рабочих об их насущных нуждах» [31]. Этот текст, выдержанный в духе партийных программ, был зачитан в тот же день в нескольких отделах «Собрания», и под ним было собрано несколько тысяч подписей [26]. Центральным пунктом в нём было требование созыва Учредительного собрания , содержались также требования политической амнистии, прекращения войны и национализации фабрик, заводов и помещичьих земель [31]. Историк Василий Богучарский Написанная меньшевиками «Резолюция рабочих об их насущных нуждах» не удовлетворила Гапона.

Резолюция была написана сухим, деловым языком, в ней отсутствовало обращение к царю, а требования предъявлялись в категоричной форме. Как опытный проповедник, Гапон знал, что язык партийных революционеров не находит отклика в душе простого народа. Поэтому в те же дни, 5—6 января, он обратился с предложением написать черновик петиции ещё к троим интеллигентам: одному из лидеров «Союза освобождения», В. Яковлеву-Богучарскому [32] , писателю и этнографу В.

Тану-Богоразу и журналисту газеты «Наши дни» А. Матюшенскому [28].

Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жаль этой жертвы, мы охотно приносим ее! А вот зачем священнику вписывать эти политические требования в петицию рабочих? Да, и он ли это делал? К этому вопросу мы вернемся. Узнав, что Гапон скрылся и шествие к царю не отменено, министры юстиции, внутренних дел, финансов, градоначальник, с которыми у Гапона до этого были доверительные отношения, заволновались — что делать?

Допустить манифестацию значило капитулировать без борьбы. Решили не допустить народ к Зимнему дворцу, а Гапона арестовать. Решить-то решили, но почему-то не сделали этого. Накануне, узнав о концентрации войск в городе, писатели М. Горький, Н. Аннинский и другие обратились к министру внутренних дел князю Святополк-Мирскому с просьбой предотвратить кровопролитие. Министр ответил, что от него ничего не зависит, хотя он употребит свое влияние, но вопрос решается на самом верху-- царь поручил руководить всем великим князьям Сергею и Владимиру Александровичам и генералу Трепову. Лукавил министр, от него зависело очень многое и знал он о предстоящих событиях больше других ибо находился в центре событий, и во многом управлял ими.

Дело в том, что после вступления На престол. У Николая 11 возникает идея сближения с народом. И между нами—никого». Как-то из разговора с великими князьями, он узнает, что некий титулярный советник Клопов неоднократно обращается к престолу с просьбой разобраться с казнокрадами в мукомольном деле. Письма эти, естественно, до царя не доходят, но правдоискатель не сдается, продолжает писать. Царь заинтересовался этим фактом и пожелал встретиться с Клоповым. Застенчивый, кроткий, маленького росточка чиновник понравился царю и Николай 11 отправляет его с секретным рескриптом и широкими полномочиями инспектировать Россию: выяснить почему в стране невысокие урожаи, от чего злоупотребляют властью на местах служивые люди, словом, собрать и привезти царю всю правду о жизни народа. Не успел Клопов отъехать от Петербурга и сотню верст, как во всех губерниях узнали о его тайной миссии.

Его начали осаждать топы людей со всевозможными прошениями. Высокие чиновники, которым он поручал разобраться по существу вопроса, вскоре докладывали, что все сделано. В итоге Клопов привез государю такую правду—матку: министр внутренних дел Плеве и все чиновники стараются в поте лица служить царю—батюшке. Идею сближения с народом царь пытается развить. Как нельзя кстати, подворачивается священник Гапон, выполняющий поручения охранного отделения, который призывает рабочих пойти к царю с петицией, рассказать ему о бедствиях простых людей.

Кровавое воскресенье: предпосылки, ход событий и итоги

События 9 (22) января 1905 года в Санкт-Петербурге, известные также как «Кровавое воскресенье», или «Красное воскресенье» — разгон шествия петербургских рабочих к Зимнему дворцу, имевшего целью вручить императору Николаю II коллективную Петицию о рабочих. Петиция петербургских рабочих является первым документом Российской революции 1905-1907 гг., центральным документом «Кровавого воскресенья» 9 января 1905 г. С этими требованиями рабочие и поддержавшая их часть интеллигенции шли для переговоров к императору. С какой целью рабочие пошли к Зимнему дворцу 9 января 1905 г.? Ранним утром 9 января из рабочих районов к центру Петербурга двинулись колонны демонстрантов вручать царю. Событие, которое произошло 113 лет назад, вспоминать в современной России не принято. Речь идёт о трагических воскресных событиях 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге, в результате которых погибли и были ранены сотни безвинных людей. В 1905 году подача петиции стала одним из ключевых событий для России. В это время страна переживала политические и социальные потрясения, которые проявились в массовых протестах, забастовках и столкновениях с властями. Кровавое воскресенье. Кратко говоря, 9 января 1905 года был произведен расстрел демонстрации, участниками которой стали около 140 тысяч представителей рабочего класса.

Войти на сайт

По признаниям очевидцев, на собраниях у Гапона царила какая-то почти религиозная обстановка. Священник часто читал «Отче наш», каждый пункт петиции не только зачитывался, но и пояснялся до тех пор, пока все не достигали состояния полного согласия, пока весь зал не начинал хором громко выкрикивать одобрения оратору. Больше всего это напоминает некоторые секты, а не критическую разработку планов деятельности. Что перекликается с поведением рабочих, которые шли к Зимнему дворцу 9 января. Многие при виде солдат распахивали на себе пальто и верхнюю одежду, начинали кричать, предлагая стрелять, смеялись. Важно Это напоминает людей, доведённых до состояния сектантского экстаза, уверенных, что они страдают за лучшую жизнь, служат высшей цели. Возможно, у некоторых отсутствовало понимание реальной угрозы жизни или же того, что всё, что происходит, реально. При этом в том же шествии собирались участвовать эсеры. Они собирались прихватить с собой оружие, кто-то планировал принести бомбы, некоторые сделали планы по строительству баррикад.

И здесь стоит плавно перейти к мысли об исключительно мирном и безобидном характере шествия. Для начала: Гапон угрожал вывести на улицы Питера до 150 тысяч человек. Даже сейчас это довольно много, тогда это была очень серьёзная цифра, которая представляла опасность, поскольку такую толпу невозможно было контролировать никакими силами, кроме разве что армией. Даже и безоружную. Помимо этого, сохранились ещё воспоминания о том, что Гапон просил оружие у эсеров, включая бомбы. Из толпы по военным стреляли, следовательно, у демонстрантов было при себе оружие. Впрочем, демонстрация действительно была мирной: ни один военный не был убит демонстрантами, никто не сопротивлялся разгону, в то время как солдаты застрелили или порубили шашками несколько сотен человек за весь день и ранили примерно столько же. Тем не менее у эсеров и большевиков были свои планы, касающиеся включения в демонстрацию.

И они как раз не предполагали полностью мирного исхода событий. Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что Гапон с большим трудом, но убедил рабочих дать гарантии неприкосновенности и безопасности царю. И надо полагать, что если бы Николай II к ним вышел, они были бы выполнены. Вышесказанное не означает, что мирный характер демонстрации каким-либо образом отрицается. Просто события несколько сложнее, чем их обычно показывали советские историки. И если не понимать такие моменты, не пытаться разобраться, то начинается неизбежное искажение. Ответственность властей Большое значение в происходящем имеет ответственность властей. Николаю II сообщали о настроениях рабочих ещё до трагедии.

При желании он вполне мог бы вникнуть в обстановку глубже, тем более что тогда цензура была ослаблена, и многие события вполне просачивались в прессу. Если бы император лично взял бы ситуацию под свой контроль, согласился пообщаться с делегатами раньше, чем случилась трагедия, пообещал бы им реформировать законодательство в сторону защиты их прав, то, вполне вероятно, что Первая русская революция вообще не состоялась бы. Ведь внимательное изучение ситуации показывало, что до начала всех событий ни одна из революционных партий не обладала сколько-то реальным весом. Кроме того, власти не имели права стрелять в людей. Часть демонстрантов явно могли бы уговорить рано или поздно разойтись, часть — пропустить ближе к Зимнему дворцу. Да и разгон вполне возможен без применения огнестрельного оружия, особенно с учётом того, что была зима. Вероятно, ситуация могла бы измениться к лучшему, если бы к шествию вышел кто-нибудь другой, достаточно влиятельный, вместо Николая II. Совет Стоит отметить ещё и удивительное бездействие до момента, пока ситуация не стала критической.

Приказ арестовать Гапона дали, но уже тогда, когда осуществить его без человеческих жертв оказалось невозможно. И из таких моментов и складываются трагедии. Кровавое воскресенье 9 января 1905 года Кровавое воскресенье начиналось как мирный протест недовольных сталелитейщиков в Санкт-Петербурге. Разгневанные плохими условиями труда, экономическим спадом и продолжающейся войной с Японией, тысячи рабочих пошли к Зимнему дворцу, чтобы просить Николая II о реформе. Но царя в тот день во дворце не было, а запаниковавшие солдаты, не найдя другого решения, начали массовый расстрел бастующих людей. В любой другой период такое происшествие могло напугать народ и надолго отбить желание к забастовкам, но не тогда. Авторитет царя падал, а недовольство сложившимся в стране режим возрастало. Впоследствии, именно события «Кровавого воскресенья» послужат толчком к началу всеобщих забастовок, крестьянских волнений, убийств и политической мобилизации, более известных как революция 1905 года.

Предпосылки Экономический подъем 1900 г. К началу ХХ века рабочий труд в России оценивался дешевле, чем во всех странах Европы собственно, именно низкие зарплаты и привлекали иностранных инвесторов. Рабочие трудились в ужасных условиях: по 10,5 часов шесть дней в неделю, но были известны и случаи с 15-часовыми сменами. Не было выходных по праздникам, больничных и пенсий. Обратите внимание Гигиена и уровень безопасности также оставляли желать лучшего, несчастные случаи и травмы на производстве были обычным делом, а пострадавшим даже не выплачивали компенсацию, просто увольняя недееспособных сотрудников. Владельцы фабрики часто облагали штрафами рабочих за опоздания, перерывы в туалет, разговоры и даже пение во время смены! Большинство рабочих жили в переполненных многоквартирных домах или ветхих сараях, принадлежащих их работодателям; в жилье такого типа, как правило, проживало чрезмерное количество людей, сами дома были старые, а удобства — отопление и канализация — работали с перебоями. Недовольства таким отношением к труду, а также тот факт, что подавляющая часть производств находилась в городах, спровоцировали брожение революционных идей в рабочей среде.

Неудовлетворенность рабочих условиями, в которых они трудились, неуклонно росла, но стала особенно острой в последние месяцы 1904 г. Этому немало способствовали тяжелая и кровопролитная война с Японией и экономический кризис. Внешняя торговля падала, государственные доходы сокращались, вынуждая компании увольнять тысячи рабочих и еще больше ужесточать условия работы для тех, кто остался. Георгий Гапон Неудивительно, что такие условия породили в стране волну беспорядков и инакомыслия. Пытаясь как-то изменить сложившийся режим, рабочие формировали «рабочие секции», деятельность которых, сперва ограничивающаяся дискуссиями, впоследствии переросла в акции забастовки. Некоторые из таких забастовочных комитетов возглавлял Георгий Гапон, священник и уроженец Украины. Гапон был красноречивым и убедительным оратором и примерным активистом.

Он не садится и в беспрерывном движении. Лучше короткое временное страдание, при операции, чем вековая боль. Самодержавие и связанное с ним народное представление о «царе-батюшке» должны потонуть в крови, пролитой царем и его кликою. На чьи головы падет кровь невинных — рассудит время, а они докажут честность и чистоту своих намерений завтра, шествуя во главе отделов и безоружные, без ропота, разделят общую судьбу. Пусть будет так! Гапон говорит, что чуда он не ожидает, но на всякий случай будет иметь при себе два флага — белый и красный для общего сигнала: белый будет обозначать, что чудо свершилось — царь примет; красный же — как призыв к оружию и полная свобода действий для всех революционных партий, с которыми он условился, что они будут пассивны до последнего момента. Загорается вопрос, где же добывать оружие после сигнала? Кто-то рекомендует арсенал Петропавловской крепости; другой оружейные магазины, и вопрос гаснет — дело само покажет. Гапон сообщает, что обещание с. Первоначальную помощь раненым им, Гапоном, предложено организовать В. Карелиной из женщин — членов «Собрания»; они будут иметь повязки на рукавах и будут снабжены бинтами для перевязок». От начала до конца с Гапоновской организацией. Историко-революционный сборник, том I, 1924 г. Я внимательно стал следить за стачкой и руководителем ее Гапоном. Незадолго до 9 января 1905 г. Отношения мои с рабочими были хорошие, и во время стачки они предложили мне посещать их собрания. Это было в тот вечер, когда, после бесплодных хождений и хлопот по разным власть имущим лицам, Гапон произнес свою знаменитую речь в Нарвском отделе "Союза русских фабрично-заводских рабочих". Мы ходили к Смирнову Директор забастовавшего тогда Путиловского завода , ничего не добились. Ходили в правление, ничего не добились. К градоначальнику — тоже ничего. К министрам — тоже ничего. Так пойдем, товарищи, к самому царю, — говорил Гапон рабочим. Они заняли все опасные для правительства пункты Петербурга. Отрезали окраины от центра города. Гапона я мог увидеть только 9-го утром. Я застал его среди нескольких рабочих, бледного, растерянного. Ничего не оказалось. Я вынул бывший у меня в кармане план Петербурга с приготовленными заранее отметками. Предложил наиболее подходящий, по-моему, путь для процессии. Это было принято. Пошли в ближайшую часовню и принесли хоругви и кресты. Рутенберг лукавит: приход категорически воспротивился выдаче икон и хоругвей, и был ограблен дружинниками Гапона, Об этом есть отдельные воспоминания, - ВГ. Во дворе «Собрания» собралось уже много народу. Ко мне стали обращаться за распоряжениями. Группа рабочих спросила, что хоругви-де имеются, так не взять ли и царские портреты. Я осторожно отсоветовал. Предстоявшая бойня казалась настолько бессмысленной, не соответствовавшей интересам правительства, что я опасался возможной патриотической манифестации. Не мне же ей содействовать. Прежде чем двинуться в путь, надо было предупредить собравшихся, на что идут. Предупредить разброд в случае каких-нибудь неожиданностей. Гапон так ослабел и охрип, что сказать ничего не мог. От его имени я предупредил рабочих, что солдаты в них, может быть, будут стрелять и ко дворцу не пропустят. Хотят ли все-таки идти? Ответили, что пойдут и во что бы то ни стало прорвутся на площадь Зимнего дворца. Я объяснил, какими улицами идти, что делать в случае стрельбы. Сообщил адреса ближайших оружейных лавок. Когда раздалось последнее «с Богом», люди стали усердно креститься. Дрогнули хоругви. Дрогнула толпа. Суетливо сжалась у мостика. Еще раз сжалась, стиснутая у ворот. И вылилась на широкое шоссе. Мои предупреждения о возможности стрельбы, об оружии обратили внимание толпы, но не пристали к ней, не проникли в душевную глубь ее. Разве к царю можно идти с дурными мыслями? Пока Гапон по ходу дела пытался придать акции вид крестного хода, на Васильевском острове строили баррикаду Баррикады на Васильевском острове. Такое зрелище было настолько чуждо общему сознанию рабочих, что тут же из направлявшейся к центру города громадной толпы раздавались восклицания: «Это уже не наши, нам это ни к чему, это студенты балуются»». Общим ужасом и протестом возмущения не прочь были воспользоваться некоторые элементы... В некоторых местах и были сделаны попытки грабежа, но они сами собою прекратились. На Васильевском острове, правда, были и попытки организовать сопротивление, были свалены на некоторых линиях телефонные столбы, спутана проволока; в одном доме даже забаррикадировались на случай возможного нападения казаков и были даже пущены в отряды прискакавших войск несколько камней из дома, но, конечно, все это ни в малейшей степени не характерно для общего мирного движения рабочих.

Схема провокации такова: революционные агитаторы, якобы от имени Царя, ходили и передавали рабочим примерно такие "его" слова: "Я, Царь Божией милостью, бессилен справиться с чиновниками и барами, хочу помочь народу, а дворяне не дают. Подымайтесь, православные, помогите мне, Царю, одолеть моих и ваших врагов". Об этом рассказывали многие очевидцы, например большевичка Л. Сотни революционных провокаторов ходили среди народа, приглашая людей 9 января к двум часам на Дворцовую площадь, заявляя, что их там будет ждать Царь. Рабочие готовились к этому дню как к празднику: гладили лучшую одежду, многие собирались взять с собой детей. В общем, для большинства рабочих этот день представлялся большим крестным ходом к Царю, тем более что его обещал возглавить священник, лицо духовное, традиционно почитаемое. Сегодня во время собрания рабочих в нарвском отделе туда явился агитатор, но был избит рабочими». Эпизод с избиением революционного агитатора доказывает, что рабочие были обмануты революционерами и Гапоном и никаких революционных настроений не имели, а собирались идти к царю с чисто экономическими требованиями. Но революционеры готовили народу и власти кровавую бойню на японские деньги. Эту петицию решено было перед рабочими не оглашать. Во всей груде воспоминаний и документов не зафиксировано ни одного случая правки петиции... К 7-му января бастуют уже 105 тыс. В последний раз вышли газеты; с этого дня забастовка, превращенная в общегородскую, распространилась и на типографии. Петербургский комитет РСДРП принимает решение направить во все отделы "Собрания русских фабрично-заводских рабочих" своих лучших агитаторов. Самая главная подмена заключалась в том, что народное шествие было организовано не с той целью, которая широко пропагандировалась, а совершенно с иной:. Устроим баррикады, разгромим оружейные магазины, разобьем тюрьму, займем телефон и телеграф, - словом, устроим революцию... Сам Гапон следующим образом описал свое выступление перед ними. Если хотите, идите впереди процессии"! Когда я пойду в Зимний дворец, я возьму с собою два флага, один белый, другой красный. Если Государь примет депутацию, то я возвещу об этом белым флагом, а если не примет, то красным, и тогда вы можете выкинуть свои красные флаги и поступать, как найдете лучшим". Это уже фактическая договоренность о сигналах. Несмотря на содержавшиеся в ней выражения верноподданнических чувств рабочих к своему Государю, она представляла собой жесткий политический ультиматум власти, предъявлявший Государю заведомо невыполнимые требования Во-первых, петиция составлена не только от имени рабочих, но и от всех вообще "жителей города Санкт- Петербурга разных сословий". Содержание же петиции свидетельствовало о том, что требования выдвигаются не столько для удовлетворения экономических нужд рабочих, сколько - под их прикрытием — интересов либералов и революционеров — "повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих… Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, - и для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов. Это самая главная наша просьба… Но одна мера все же не может залечить наших ран. Необходимы еще и другие: немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические… убеждения; немедленное объявление свободы слова, печати, свободы собраний; ответственность министров перед народом и гарантия законности? Неужели же рабочие Петербурга собирались контролировать министров? Или им, православным русским людям, нужно было отделение церкви от государства? Вот в этом и есть главная ложь — никаким верноподданническим, по сути, провокационное шествие не было. Итак, в самый последний момент, вместо принятых и поддерживаемых рабочими экономических требований, появляется петиция, составленная якобы тоже от имени рабочих, но содержащая экстремистские требования общегосударственных реформ, созыва Учредительного собрания, политического изменения государственного строя. Все пункты, известные рабочим и реально поддерживаемые ими, переносятся в заключение. Это была в чистом виде политическая провокация революционеров, пытавшихся от имени народа в тяжелых военных условиях предъявить требования неугодному им русскому правительству. Рабочих, которых приглашали идти к Царю за помощью, знакомили только с экономическими требованиями. К 8-му января бастуют 111 тыс. Петербургский комитет РСДРП выпустил прокламации "Ко всем петербуржским рабочим" с призывом к свержению самодержавия и "К солдатам" с призывом не стрелять в народ. Гапона, требуя объяснения относительно его деятельности, не совместимой с саном священника. Однако Г. Гапон не явился ни к митрополиту Антонию, ни в Санкт-Петербургскую Духовную консисторию, и в ночь на 6 января скрылся из дома и перешел на нелегальное положение. Важное событие произошло 6 января 1905 года, за 3 дня до манифестации: Эти события были следующим образом описаны их непосредственным очевидцем генералом А. Мосоловым, занимавшим должность начальника канцелярии министерства императорского двора. Началась торжественная служба, и был дан с Петропавловской крепости обычный салют орудийными выстрелами. Во время салюта неожиданно для всех упали - как на павильон, так и на фасад Зимнего Дворца - крупные картечные пули. В беседке было насчитано около 5 пуль, из коих одна упала совсем рядом с Государем. Ни Император и никто другой из свиты не дрогнули... Только пред самым уходом я и еще несколько лиц свиты подняли с пола павильона по одной пуле. Крестный ход возвратился в Зимний Дворец, и, проходя мимо Николаевского зала, мы увидали несколько разбитых оконных стекол. Кто-то из начальствующих лиц Петербургского округа подошел к Государю и объяснил, что в дуле одного из орудий оказался забытый картечный снаряд. Государь молча прошел дальше... Однако артиллерийский выстрел 6 января, наконец, активизировал действия военно-полицейских властей в Петербурге. Рассматривая его как возможную попытку покушения на Государя, свидетельствовавшую о существовании в столичном гарнизоне тайной террористической организации , руководство Департамента полиции было склонно рассматривать эти события в качестве результатов деятельности хорошо законспирированной, действующей во всероссийском масштабе революционной организации, приступившей к реализации своего плана по захвату власти в столице. Вот, в том числе, возможно, и поэтому комендант все же раздал боевые патроны ,несмотря на решение начальства. Власти вплоть до 8 января еще не знали, что за спиной рабочих заготовлена другая петиция, с экстремистскими требованиями. А когда узнали - пришли в ужас. Отдается приказ арестовать Гапона, но уже поздно, он скрылся. А остановить огромную лавину уже невозможно - революционные провокаторы поработали на славу. Отменить ее нельзя: газеты не выходили. И вплоть до позднего вечера накануне 9 января сотни агитаторов ходили по рабочим районам, возбуждая людей, приглашая на встречу с Царем, снова и снова заявляя, что этой встрече препятствуют эксплуататоры и чиновники. Засыпали рабочие с мыслью о завтрашней встрече с Батюшкой-Царем.

Но главный вопрос оставался нерешённым: «Как это сделать? В полицейских колоннах была вообще неразбериха. Все действовали наугад. Роль Гапона в кровавом воскресенье Гапон был руководителем рабочих масс. Однако он не был главным героем демонстрации. Некоторые современные историки предполагают, что поп был посланцем царской охраны. Его задачей было — спровоцировать народ на выступление. Однако доказательств этой теории пока не найдено. Гапон имел связи с царской охраной, но на момент 1905 января кровавого воскресенья нет никаких сведений о них. Пока эту гипотезу считают ложной. Священник предложил обратиться к царю с требованиями, он решил создать демонстрацию и стал её предводителем. Однако его участие в процессе опровергнуто. Это доказывают революционные пункты, написанные в прошении. Кто-то считает его справедливым и надёжным правителем. Однако все эти восстания произошли вследствие принятия им политических решений. Царь исчезал, когда в России происходили какие-то конфликты, он буквально самоликвидировался. Когда начались рабочие ставки и забастовки, правитель так и не появился в столице. Хотя современные историки дают этому несколько объяснений: Правительство боялось, что царя могут убить. Однако он мог находиться под охраной, необязательно было выходить к народу. Но во время кровавого воскресенья страна как никогда нуждалась в своём правителе; Своим неучастием в устранении восстания, царь хотел защитить свою семью.

Какие требования выдвигали участники шествия 9 января 1905 г?

9 января 1905 года в Петербурге произошло трагическое событие, изменившее историю России. Солдаты с помощью оружия разогнали мирное шествие рабочих. Петербурга от9 января 1905 исторический документ, ходатайство или заявление, с которым работники Санкт - Петербурга, под руководством священника Георгий Gapone, пошел в дом Николая II на Красной воскресенье, 9 января 1905. К утру 22 (9) января в Санкт-Петербурге были сосредоточены порядка 40 000 военных и полицейских, чьей единственной задачей было не допустить рабочие колонны к Дворцовой площади, остановив их в начале движения. В начале января 1905 года рабочие и жители Петербурга написали петицию на имя императора Николая II. Документ, который иногда на старинный манер именуют челобитной, содержал целый список требований: например, составители призывали ограничить произвол. Петиция написана в стиле церковной проповеди, но содержит современные для того времени социальные и политические требования. Петиция в эмоциональных выражениях описывает тяжёлые условия жизни и труда рабочих. В петиции рабочих, которую они несли 9 января 1905 г. царю, содержались требования. В петиции рабочих, которую они несли 9 января 1905 г. царю, содержались требования.

Январский расстрел. Почему кровавое воскресенье уничтожило веру в царя

Петиция рабочих и жителей Петербурга для подачи Николаю II 9 января 1905 г. вывести массы трудящихся в воскресенье 9 января на демонстрацию, прийти к Зимнему дворцу и вручить Николаю II петицию с рабочими требованиями. Петиция рабочих и жителей Санкт-Петербурга для подачи царю Николаю II автор неизвестен Дата создания: 8 января 1905 г., опубл. В 1905 году подача петиции стала одним из ключевых событий для России. В это время страна переживала политические и социальные потрясения, которые проявились в массовых протестах, забастовках и столкновениях с властями. Для того, чтобы снять с этого исторического события нагромождения грязной и преднамеренной лжи, необходимо зафиксировать несколько основных моментов, связанных с датой «9 января 1905 года»: 1. Это не было стихийным событием. При этом, указывая на мирный характер демонстрации, утверждается, что в петиции, которые демонстранты несли для предъявления Государю, были требования только экономического порядка.

Похожие новости: