Подождите немного. Если воспроизведение так и не начнется, перезагрузите устройство. Welcome to Uncensor History Here at Uncensor History, we believe that all history should be free and.

Высказывания Адольфа Гитлера.

Адольф Гитлер – речь в Люстгартене, Берлин, 1 мая 1936 г.

Обращение Адольфа Гитлера к германскому народу 22 июня 1941	Подождите немного. Если воспроизведение так и не начнется, перезагрузите устройство. Ролики, которые вы посмотрите, могут быть добавлены в историю просмотра на телевизоре, что.
Цитаты гитлера на немецком	Как стенограмма выступления Гитлера перед военачальниками оказалась в Коминтерне.
Telegram: Contact @HITLERS_GEDANKEN	speech to the Reichstag. September 15, 1935. On behalf of the German Reich Government, I have requested Reichstag President Pg. Goring to convene for today a session of the.
Речь Адольфа Гитлера 26 сентября 1938 г. в Берлинском Дворце спорта.	Речь Гитлера в Мюнхене 1939.
Адольф Гитлер – речь в Люстгартене, Берлин, 1 мая 1936 г.	Редкие выступления Гитлера в 1.

Речи гитлера.

РЕчь-адольфа-гитлера	Из любопытства решил прочитать речь рейхсканцлера Адольфа Гитлера в Рейхстаге 1 сентября.
Выступление гитлера - фото сборник	[Оркестр играет музыку, слышны одобрительные возгласы, звучит песня "Хорст Вессель"] Адольф Гитлер: "Четырнадцать долгих лет эти партии насиловали германскую свободу.
Цитаты гитлера на немецком	Толпы людей рукоплескали Адольфу Гитлеру, когда он проповедовал.
Речи и выступления Адольфа Гитлера	↑ Адольф Гитлер в беседе с болгарским министром иностранных дел Иваном Поповым, 29 ноября 1941 г. Источник: Akten zur deutschen auswärtigen Politik (ADAP).
Гитлер Адольф. Большая российская энциклопедия	Особенности речей Адольфа Гитлера, как оратора.

Речь Адольфа Гитлера о причине нападения на СССР. Берлин, 3 октября 1941 года

“Бункер”) — Речь Гитлера в бункере. Оригинальные субтитры и дословный перевод на русский язык. В этот день в 1933 г. Рейхспрезидент Германии Гинденбург назначил главу (фюрера) Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП) Адольфа Гитлера канцлером. Видео о Речь Гитлера на русском., жёсткий оригинал речи Гитлера 1939 года 1 сентября, Речь Адольфа Гитлера. Правда Виктора Суворова — 2 Д. Хмельницкий. Речь Гитлера 3 октября 1941 года. Ганс Баур — пилот, который должен был в случае необходимости эвакуировать Адольфа Гитлера из Берлина, рассказал «Известиям» военный историк Армен Гаспарян.

АнтиГлобализм TV - Самая сильная речь Гитлера

Подождите немного. Если воспроизведение так и не начнется, перезагрузите устройство. Ролики, которые вы посмотрите, могут быть добавлены в историю просмотра на телевизоре, что. [Оркестр играет музыку, слышны одобрительные возгласы, звучит песня "Хорст Вессель"] Адольф Гитлер: "Четырнадцать долгих лет эти партии насиловали германскую свободу. по мере разрастания дискуссии вероятность сравнения, упоминающего нацизм или Гитлера, стремится к единице. Во многих соц сетях существует традиция. В действительности наше движение христианское. Адольф Гитлер. 2 Все выступления Гитлера смотреть онлайн на украинском НЕОЖИДАННО?

Особенности речей Адольфа Гитлера, как оратора

Адольф Гитлер выступление. Запрещённая речь Адольфа Гитлера. 5. 11.15 (По Москве 12.15) Выступление Молотова о начале войны, то есть через 8 часов после начала бомбардировок. Речь Адольфа Гитлера (Русский перевод). Особенности речей Адольфа Гитлера, как оратора. Подождите немного. Если воспроизведение так и не начнется, перезагрузите устройство. Welcome to Uncensor History Here at Uncensor History, we believe that all history should be free and.

Обращение Адольфа Гитлера к германскому народу 22 июня 1941

Речи Гитлера. Via nochnoi_volk. Адольф Гитлер. О расе. Сборники речей Гитлера, обладающих особой ценностью для историков, до сих пор не переиздаются и не. Особенности речей Адольфа Гитлера, как оратора. Ганс Баур — пилот, который должен был в случае необходимости эвакуировать Адольфа Гитлера из Берлина, рассказал «Известиям» военный историк Армен Гаспарян. Список статей в Википедии Пророчество Гитлера речь от 30 января 1939 г. Это Список выступлений Адольфа Гитлера представляет собой попытку обобщить речи Адольфа Гитле.

Звуки с голосом Адольфа Гитлера скачать и слушать онлайн

Предвыборная кампания 1936» Наш сборник отлично подойдет, если вы занимаетесь монтажом и озвучиванием видеороликов, в качестве звукового сопровождения, и для решения разных задач. Библиотека звуков нашего сайта огромная и постоянно пополняется, поэтому рекомендуем вас добавить наш сайт в закладки. Данные звуки вы можете использовать только в информационных и учебных целях.

Осенью 1939 года и весной 1940 года первые последствия стали свершившимися фактами. Приступив к подчинению военной силой не только Финляндии, но и прибалтийских государств, Россия внезапно стала мотивировать эти действия столь же лживыми, как и смехотворным утверждением, будто эти страны нужно защищать от угрозы извне или предупредить ее.

Но при этом могла иметься в виду только Германия, так как ни одна другая держава вообще не могла ни проникнуть в зону Балтийского моря, ни вести там войну. Несмотря на это, я опять смолчал. Но правители в Кремле сразу же пошли дальше. В то время, как Германия войной 1940 года в соответствии с т.

Согласно одному заявлению, сделанному тогда лично Молотовым, уже весной 1940 года только в прибалтийских государствах находились 22 русские дивизии. Так как русское правительство само постоянно утверждало, что их призвало местное население, целью их дальнейшего пребывания там могла быть только демонстрация против Германии. В то время, как наши солдаты 10 мая 1940 года сломили франко-британскую силу на Западе, сосредоточение русских войск на нашем восточном фронте постепенно принимало все более угрожающие размеры. Поэтому с августа 1940 года я пришел к выводу, что интересы Рейха будут нарушены роковым образом, если перед лицом этого мощного сосредоточения большевистских дивизий мы оставим незащищенными наши восточные провинции, которые и так уже не раз опустошались.

Произошло то, на что было направлено англо-советское сотрудничество, а именно: на Востоке были связаны столь большие немецкие силы, что руководство Германии не могло больше рассчитывать на радикальное окончание войны на Западе, особенно в результате действий авиации. Это соответствовало цели не только британской, но и советской политики, ибо как Англия, так и Советская Россия хотели, чтобы эта война длилась как можно дольше, чтобы ослабить всю Европу и максимально обессилить ее. Угрожающее наступление России также в конечном счете служило только одной задаче: взять в свои руки важную основу экономической жизни не только Германии, но и всей Европы или, в зависимости от обстоятельств, как минимум уничтожить её. Но именно Германский Рейх с 1933 года с бесконечным терпением старался сделать государства Юго-Восточной Европы своими торговыми партнерами.

Поэтому мы были больше всех заинтересованы в их внутренней государственной консолидации и сохранении в них порядка. Вторжение России в Румынию 1940 г. Вопреки нашим принципам и обычаям я в ответ на настоятельную просьбу тогдашнего румынского правительства, которое само было повинно в таком развитии событий, дал совет ради мира уступить советскому шантажу и отдать Бессарабию. Но румынское правительство считало, что сможет оправдать этот шаг перед своим народом лишь при том условий, если Германия и Италия в порядке возмещения ущерба, дадут как минимум гарантию нерушимости границ оставшейся части Румынии.

Я сделал это с тяжелым сердцем. Причина понятна: если Германский Рейх дает гарантию, это означает, что он за нее ручается. Мы не англичане и не евреи. Я верил до последнего часа, что послужу делу мира в этом регионе, даже если приму на себя тяжелые обязательства.

Но чтобы окончательно решить эти проблемы и уяснить русскую позицию по отношению к Рейху, испытывая давление постоянно усиливающейся мобилизации на наших восточных границах, я пригласил господина Молотова в Берлин. Советский министр иностранных дел потребовал прояснения позиции или согласия Германии по следующим 4 вопросам: 1-й вопрос Молотова: Будет ли германская гарантия Румынии в случае нападения Советской России на Румынию направлена также против Советской России? Мой ответ: Германская гарантия имеет общий и обязательный для нас характер. Россия никогда не заявляла нам, что, кроме Бессарабии, у нее вообще есть в Румынии еще какие-то интересы 7.

Оккупация Северной Буковины 1940 г. Поэтому я не думаю, что Россия теперь вдруг вознамерилась предпринять какие-то дальнейшие действия против Румынии. Готова ли Германия не оказывать Финляндии поддержки и, прежде всего, немедленно отвести назад немецкие войска, которые продвигаются к Киркенесу на смену прежним? Мой ответ: Германия по-прежнему не имеет в Финляндии никаких политических интересов, однако 4.

Мы вообще не хотели бы, чтобы Балтийское море опять стало театром военных действий. Готова ли Германия согласиться с тем, что Советская Россия предоставит гарантию Болгарии и советские войска будут для этой цели посланы в Болгарию, причем он, Молотов, хотел бы заверить, что это не будет использовано как повод, например, для свержения царя? Мой ответ: Болгария — суверенное государство, и мне неизвестно, обращалась ли вообще Болгария к Советской России с просьбой о гарантии подобно тому, как Румыния обратилась к Германии. Кроме того, я должен обсудить этот вопрос с моими союзниками.

Советской России при любых обстоятельствах требуется свободный проход через Дарданеллы, а для его защиты необходимо создать несколько важных военных баз на Дарданеллах и на Босфоре. Согласится с этим Германия или нет? Мой ответ: Германия готова в любой момент дать свое согласие на изменение статуса проливов, определенного соглашением в Монтрё 9 в пользу черногорских государств, но Германия не готова согласиться на создание русских военных баз в проливах.

Польша хотела получить от нее заем за свое вооружение. Англия же дала ей только кредиты, чтобы обеспечить закупки Польши у нее, хотя сама ничего поставлять не может.

Это говорит о том, что в действительности Англия поддерживать Польшу не собирается. Она не хочет рисковать ради Польши 8 миллионами фунтов, хотя в Китай вложила полмиллиарда. Международное положение Англии весьма затруднительно. Она на риск не пойдет. Во Франции ощущается нехватка людей сокращение рождаемости.

В области вооружения изменений мало. Артиллерия устарела. Франция не хочет влезать в эту авантюру. Запад имеет только две возможности бороться против нас. Блокада — но она окажется неэффективной ввиду нашей автаркии и наличия у нас вспомогательных источников на Востоке.

Наступление на Западе с линии Мажино — это я считаю невозможным. Оставалась бы еще возможность нарушения нейтралитета Голландии, Бельгии и Швейцарии. Я не сомневаюсь в том, что все эти государства, а также и Скандинавия будут защищать свой нейтралитет всеми средствами. Англия и Франция нейтралитет этих стран не нарушат. Таким образом, на деле Англия помочь Польше не сможет.

Остается нападение на Италию. Военное вторжение исключено. На длительную войну никто не рассчитывает. Если бы господин фон Браухич сказал мне, что мне нужно четыре года, чтобы захватить Польшу, я бы ответил: ну, тогда дело не пойдет! Это бред говорить, будто Англия хочет длительной войны.

Мы будем удерживать позиции на Западе до тех пор, пока не захватим Польшу. Мы должны отдавать себе отчет в том, что располагаем большей производственной мощью. Она гораздо больше, чем в 1914-1918 гг. У противника была еще надежда, что после захвата Польши в качестве нашего противника выступит Россия. Но противник не учел моей огромной способности принимать решения.

Наши противники — жалкие черви. Я видел их в Мюнхене. Я был убежден, что Сталин никогда не пойдет на английское предложение. Решающее значение имела замена Литвинова [Молотовым]. Поворот в отношении России я провел постепенно.

В связи с торговым договором мы вступили в политический разговор. Предложение пакта о ненападении. Затем от России поступило универсальное предложение. Четыре дня назад я предпринял особый шаг, который привел к тому, что вчера Россия ответила, что готова на заключение пакта. Установлена личная связь со Сталиным.

Фон Риббентроп послезавтра заключит договор. Итак, Польша находится в том состоянии, в каком я хотел ее видеть. Нам нечего бояться блокады. Это огромная цель, которая требует огромных сил. Боюсь только одного: как бы в последний момент какая-нибудь паршивая свинья не подсунула мне свой план посредничества.

В своей политической цели я иду дальше. После того как я осуществил политические приготовления, путь солдатам открыт. Нынешнее обнародование пакта о ненападении с Россией подобно разорвавшемуся снаряду. Последствия — необозримы. Сталин тоже сказал, что этот курс пойдет на пользу обеим странам.

Воздействие на Польшу будет чудовищным. В сущности — только три великих государственных деятеля во всем мире: Сталин, я и Муссолини.

Предвыборный плакат Адольфа Гитлера. Надпись на плакате: «Судьба нации в наших руках! Гитлера в рейхспрезиденты». По результатам выборов 1932 г. НСДАП дважды смогла сформировать самую большую фракцию в рейхстаге, что стало основанием для претензий Гитлера на формирование правительства, однако Гинденбург не поддержал его кандидатуру. Весь 1932 г. Гинденбург своим указом назначил Гитлера рейхсканцлером, в его изначально правоконсервативное правительство вошли ещё два члена НСДАП — Г.

Геринг и В. На выборах 5 марта 1933 г. На основе указов Гинденбурга от 28 февраля 1933 г. Гитлер получил чрезвычайные полномочия, причём мартовский указ формально был одобрен всеми партиями, кроме Социал-демократической партии Германии СДПГ и де-факто уже запрещённой Коммунистической партией Германии КПГ. Рёмом и ряд политиков, препятствующих формированию режима личной власти фюрера Г. Штрассер , К. Кончина Гинденбурга 2 августа 1934 устранила последнее формальное препятствие для установления в Германии диктатуры НСДАП и лично Гитлера, который отныне официально именовался «фюрер и рейхсканцлер», по закону от 20 августа 1934 г. В последующие годы во внутренней и внешней политике Германии начала воплощаться в жизнь программа Гитлера, сформулированная им в «Майн кампф», — запрет всех политических партий, общественных организаций и профсоюзов, кроме НСДАП и связанных с ней организаций, 15 сентября 1935 г. В 1938 г.

Гитлер и Й. Геббельс инициировали общегерманский еврейский погром , направленный против евреев и ставший толчком к объявленной через несколько дней «ариезации», т.

Полный текст заявления Гитлера от 22 июня 1941 года

Немедленно после неудачной попытки государственного переворота в Румынии, Советская Россия предприняла новую переброску войск на восточные границы Германии. Советские танковые подразделения и парашютисты во всё возрастающих количествах перебрасывались в опасную близость от германской границы. Германские вооружённые силы и германский народ знают, что вплоть до нескольких недель назад ни одной механизированной дивизии или даже единственного танка не было дислоцировано на наших восточных границах. Если, несмотря на все разуверения и камуфляж, и требовалось какое-либо окончательное доказательство формирующегося союза между Англией и Советской Россией, то Югославский конфликт предоставил его. Когда я предпринимал любые усилия, направленные на создание мира на Балканах, и из-за симпатетической кооперации с Муссолини, пригласил Югославию присоединиться к «Трёхстороннему Пакту», Англия и Советская Россия в объединённом сговоре организовали государственный переворот, который за одну ночь устранил тогдашнее правительство Югославии, которое тогда было готово подписать соглашение. И сегодня мы можем проинформировать германскую нацию, что югославский путч против Германии не был только английским, но в основном под Советским руководством! Поскольку мы молчали и тут, советские вожди тут же сделали шаг дальше. Они не только организовали Путч, но и через несколько дней, в своём стремлении воспротивиться установлению мира на Балканах, заключили Договор о дружбе и взаимопомощи с Югославией и восстановили её против Германии. И это отнюдь не было платонической дружбой. Москва потребовала мобилизации югославской армии.

И поскольку даже тогда я предпочёл лучше ничего не говорить, те, кто во власти в Кремле, пошли ещё дальше. Германское правительство сегодня обладает документальным свидетельством, которое показывает, что правительство Советской России, для того чтобы втянуть в войну Югославию, дало ей обещание снабжать её через порт Салоники Греция оружием, самолётами, амуницией и другим военным материалом против Германии www. И это случилось именно в тот самый момент, когда я лично, в моей всегдашней надеже служить делу мира, дал совет японскому министру иностранных дел Yosike Matsuoka, который уменьшил трения России с Японией. Только быстрое продвижение наших несравненных дивизий к Скопле в Македонии - подробнее здесь www. Лётчики югославской армии, однако, бежали в Советскую Россию и были тут же приняты как союзники. Победа Германии и Италии в Юго-Восточной Европе первым делом затормозила план летом 1941 года вовлечь Германию в долгомесячную войну на Балканах, тем временем наращивая преднаступательное развёртывание советских армий и повышая их боеспособность для того, чтобы в конечном итоге вместе с Англией, при поддержке американского снабжения сокрушить Германию и Италию. Таким образом Москва не только нарушила, но и постыдно предала положения нашего дружеского соглашения. Всё это было проделано, в то время как правители в Кремле, аналогично как и в случае с Финляндией и Румынией, до последнего момента претендовали на мир и дружбу и с честными глазами выражали официальные опровержения. И хотя до сего момента я был вынужден снова и снова хранить молчание под давлением обстоятельств, теперь пришёл момент, когда продолжать оставаться просто наблюдателем было бы не только грехом, но и преступлением против германского народа — и да, даже преступлением против всей Европы.

Сегодня 160 советских дивизий стоят на наших границах! В течение многих недель идёт постоянное нарушение этой границы от крайнего севера и до самой Румынии. Советские лётчики не считают нужным соблюдать воздушные границы; возможно, чтобы показать нам, что они уже чувствуют себя хозяевами этих территорий. В течение ночи с 17-ого на 18-ого июня 1941 года советские вооруженные отряды снова углубились на германскую территорию и возвратились обратно только после продолжительного боя. Это всё привело нас к часу, когда для нас необходимо предпринять шаги против этого заговора между еврейскими англо-саксонскими поджигателями войны и такими же еврейскими правителями большевистского центра в Москве. Германский народ, — в настоящее время создаётся марш, который по своей протяжённости не имеет себе аналогов в истории. Совместно с нашими финскими друзьями, победители англичан под Нарвиком стоят у Полярного Круга. Германские дивизии под командованием покорителей Норвегии в кооперации с героями финской свободы, с их маршалом, защищают свою землю. Формации германского восточного фронта простираются от Восточной Пруссии до Карпат.

Германские и румынские солдаты объединены под командованием главы румынского государства Антонеску от берегов Прута, вдоль Дуная и до Чёрного моря. Задача этого фронта, поэтому, не защита отдельной страны, а защита всей Европы и поэтому спасение всех. Поэтому, я решил сегодня снова вручить судьбу и будущее Германии и германского народа в руки наших солдат. И да поможет нам Бог в этом сражении.

В те далекие дни — эти попытки представляли собой насильственное сведение германских племен в одно государство. Сегодня — германская нация сама одолела противников нашего государства. Всего восемь месяцев понадобилось для того, чтобы осуществить одно из самых ощутимых изменений в Европе. Раньше такое главным образом творили совместные интересы различных племен или земель, или эгоизм германских князей, которые были противны любому подлинному единению нашего государства. Но сейчас, после того как внутренние враги нашего государства были уничтожены, только интернациональные спекулянты, выигрывавшие от разделения Германии, предприняли последнюю попытку вмещаться в нашу жизнь. Поэтому сейчас не было необходимости обнажать меч для того чтобы силой добиться единства нации, но его стоило обнажить, для того чтобы защитить последнее от внешних врагов. Молодые институты нашего государства прошли свой первый тест на прочность с многообещающим результатом. Это уникальное событие в истории нашей нации олицетворяет для вас, господа, священное и вечное обязательство. Вы не являетесь представителями местного или отдельного племени, вы не являетесь представителями частных интересов, ибо прежде всего, вы — избранные представители всей германской нации. Вы — гаранты того германского государства, которое национал-социализм, сделал возможным, создал. Поэтому, вы обязаны верно служить движению, которое подготовило почву и реализовало это чудо германской истории в 1938 году. В вас должны сосредотачиваться высшие формы добродетелей национал-социалистической партии — преданность, товарищество и покорность. В ходе нашей борьбы за Германию мы совершенствовали эти добродетели внутри себя, так, чтобы они на все времена оставались внутренней направляющей силой членов Рейхстага. Только тогда это представительство германской нации станет единым сообществом, тех кто в действительности помогает строить германское государство. История последних 30 лет преподала всем нам один великий урок, а именно, что роль наций на мировой арене, пропорциональна их внутренней силе. Количество и качество населения определяет значимость нации как целого. Но последняя и главная часть, имеющая значение при оценке подлинной силы нации, всегда будет представлять собой внутренний порядок государства. Ведь он — есть организация национальной силы. Германская нация, в прежние времена, была политически и социально дезорганизована , и потому тратила огромную часть присущих ей качеств в межклановой борьбе, столь же бесполезной, сколь и бессмысленной. Это разобщение было известно как демократия, разрешившая открытое выражение мнений и инстинктов, и ведущая не только к развитию или свободе частных ценностей или сил, но также вызывающая их бессмысленную трату и, в конце концов, парализующая каждого человека, который все еще может обладать подлинной созидательной силой. Положив конец этой убыточной борьбе, национал-социализм в то же время освободил до поры дремлющие внутренние силы, позволив им совершенно свободно действовать, тем самым представляя жизненные интересы нации и в отношении выполнения важных задач, связанных с обществом в нашем государстве, и в отношении защиты первостепенных жизненных ценностей во всем мире. Нелепо говорить, что покорность и дисциплина нужны лишь солдатам и играют незначительную роль в жизни наций. На самом деле все наоборот. Дисциплинированное и обязанное подчиняться общество способно к мобилизации всех сил, облегчающих утверждение существования наций, и поэтому с великим успехом представляет интересы всех своих слоев. Однако такое общество нельзя создать с помощью одного только принуждения, но лишь захватывающей силой идеи, то есть, с помощью напряженного постоянного образования. Национал-социализм стремится к учреждению подлинного национального сообщества. Подобная концепция являлась бы очень далеким идеалом. Однако, не стоит из-за этого унывать. Скорее наоборот. Ведь именно красота этого идеала, заставляет мужчину продолжать работать и работая смело приближаться к нему. В этом-то и состоит разница между партийными программами забытого прошлого и конечной целью национал-социализма. Они содержали по-разному сформулированные концепции или цели экономического, политического или религиозного характера. Однако, эти цели были применимы только к своему времени, и потому — ограниченны. С другой стороны, национал-социализм, поставил перед собой цель построения национального сообщества, которую можно достичь и удержать только непрерывным и постоянным образованием. В то время как работа бывших политических партий была бесполезной, ибо в основном состояла в решении сиюминутных вопросов и задач, связанных, главным образом, с государственными и экономическими делами, когда большая часть дискуссий проходила в Парламенте, национал-социалистическое движение смело и решительно вело свою работу среди самого народа. И практическое значение этой работы, проявилось не внутри Рейхстага, но во всех сферах политической жизни, как внутренней, так и внешней. Именно национальное сообщество является главенствующей ценностью — и потому решающим фактором, который лидеры прежнего государства не учитывали при принятии своих решений. Однако все эти факты перевешивает один единственный — недостаток понимания целей как таковых, проявляемый, в частности, бывшими представителями буржуазных партий. Существуют такие люди — которые, даже перед лицом громадного и всепоглощающего счастья, совершенно не способны к рефлексии, не говоря уже об эмоциях. Такие люди не обладают внутренней искрой жизни, и бесполезны для любого общества. Они не творцы истории, и уж тем более, невозможно творить историю, находясь рука об руку с ними. В своей глупости и пресыщенном декадансе, они — ничто иное, как бесполезные и испорченные животные. Они находят удовольствие и удовлетворение в возвышенных мыслях, то есть в невежестве, которое кажется им разумностью или мудростью, поднимающей их выше всяких мирских событий. Совершенно ясно, что нация не может состоять из подобного рода глупцов, и при этом быть способной на возвышенные действия и свершения. Однако, невозможно представить или даже править, нацией, которая в основном состоит из этих дураков, а не из чистокровных, идеалистичных, верующих и преданных женщин и мужчин. Только такие люди являются значимыми единицами национального сообщества. Им можно простить тысячи слабостей, если только они достаточно сильны чтобы отдать — если потребуется — свои жизни ради своего идеала или мировоззрения. И так, в вашем присутствии, господа, мне не остается ничего кроме, как повторить свою решительную просьбу, которую я озвучивал на тысячах национальных слетов. Взгляните на становление и укрепление национал-социалистического сообщества, как на средство сохранения нашего государства. Одно только это уже заставит вас достичь практических результатов в бесчисленных сферах своей деятельности. Только так, станет возможным эффективное использование труда тех сотен тысяч или миллионов энергичных представителей нашей нации, чьи обыденные гражданские жизни, потраченные на обычные дела, никогда не смогут дать им подлинного удовлетворения. Организация национал-социалистического сообщества требует миллионы активных членов. Найти и выбрать их — значит помочь в громадном процессе выявления, который позволит нам выделить выдающихся людей и сделать их нашими представителями для того, чтобы реформировать работу самого государства. Мужчин, известных по их заслугам, а не только учености. Этот отбор имеет решающее значение не только для самой нации, но и для управления государством. Поскольку среди миллионов, составляющих тело нации, найдется достаточно талантливых людей, в высшей степени подходящих для занятия каждой должности. Нет лучшей гарантии сохранения государства и народа перед лицом революционных идей некоторых личностей и раскольнических тенденций времени, чем эта. Опасность исходит только от тех, не выявленных творческих дарований, а не от мелких критиков или ворчунов, с их негативными заявлениями.

Если есть желание, то именно так Европа может обрести внутренний покой и чувство защищенности. Но что происходит с нами? В то самое время, когда мы заявляем, что готовы, независимо от прошлого или настоящего, протянуть руку дружбы всем народам, заключить с ними договоры, мы видим, как разгорается очередная клеветническая кампания. В очередной раз распространяется ложь о том, что Германия вторгнется в Австрию завтра или послезавтра. Я спрашиваю себя: кто эти элементы, у которых нет желания спокойствия, мира, понимания; у которых есть потребность постоянно агитировать и сеять семена недоверия, кто эти люди? Это не они! Ни в какой нации! Это небольшая фракция интересов, международная клика, которая живет за счет агитации других народов. Мы знаем этих людей в нашей собственной стране, и мы видим их следы между народами. Поэтому нам как никогда необходимо держаться - и по этой причине больше всего - за собственное единство и консолидацию.

H5 A676 1939. September 1939 - 15. Eher, 1941-43. H5 A613 1943. At the moment they are confined to collections of excerpts. Readers of these sources should be warned that the quality of these translations is often poor. Norman Baynes, ed. Fertig, 1969. H5 A73 1969. Raoul de Roussy de Sales, ed. H5 A632. A key problem here is that many of these "speeches" are in fact not the complete text but excerpts, and this fact is not explained or noted. If you want the complete text of some of his key speeches check our list here. English and German originals are included.

Речи Гитлера: как он стал успешным оратором

This series is comprised of six volumes and three supplementary volumes. H5 A5 1992. H5 A3758. Max Domarus, ed.

Hitler: Speeches and Proclamations, 1932-1945. H5 A57513 1990. Unfortunately, however, the Domarus volumes suffer from several significant deficiencies.

Contrary to what most people think this is not a complete collection of complete speeches. Some speeches are mere excerpts. Others are missing altogether.

Even worse is the fact the confused editorial structure of the book. It is often hard to see where speeches begin and end, and Domarus insists on inserting his comments in the middle of speeches. The English translation is a particular problem being of very poor quality.

This is the official newspaper of the Nazi Party. University and community libraries may also have collections of the VB for use by their patrons.

Eher, 1935. Library of Congress DD253. A5 1935. Eher, 1936. H A675. Eher, 1937. H254 1937.

Eher, 1939. H5 A676 1939. September 1939 - 15. Eher, 1941-43. H5 A613 1943. At the moment they are confined to collections of excerpts. Readers of these sources should be warned that the quality of these translations is often poor. Norman Baynes, ed.

Тёмная харизма Адольфа Гитлера О Гитлере — Ходят разговоры о том, что перед войной вы со Сталиным , чтобы задобрить Гитлера , решили отдать ему Прибалтику … — Это не имеет ничего общего с действительностью. Мы прекрасно понимали, что Гитлера подобный шаг не только не остановит, но, наоборот, разожжет его аппетит.

А нам самим пространство нужно. Абсолютная ерунда. Прибалтика нам самим была нужна. Молотов , «Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева», 1975 — Гитлер — крайний националист , — говорит Молотов , — ослепленный и тупой антикоммунист. Сейчас тоже есть подобные ему. Поэтому нам надо вести политику очень осторожно и твердо. Чуева», 1985 См.

Today there are the Oak Leaf wearers, the subordinate officers or the corporals. Countless officers have advanced from the ranks. We are building an army in the midst of the war which is unparalleled in the history of the world. And back home, on the other hand, a people is working, and here I must also state before the German homeland what I have already stated in the Reichstag: In the year 1917-1918, the munitions factories went on strike. Today we have overtime, and work and more work. Today the-German worker in the homeland knows that he is forging the weapons for his comrades out there on the front. What is being accomplished here in the country and in the city, by men, and above all also by innumerable women, is tremendous. It is also quite clear, that there is one sphere in which we can not compete with our opponents. Just as at one time the Party was the poorest among the parties existing then, and members solely on the strength of idealism, so it is natural today also that the German nation is perhaps the poorest of all the nations in the world as regards its gold reserves. We have no gold. But what we have, is a capacity for work which is a real value. What we have, is sacred industriousness and a sacred will, and that is in the long run a thousand times more decisive than gold in such a struggle for life or death. For of what value are their gold treasure Translators note: Uses English term "treasures" to the Americans now, except for having dentures made, or something of that sort? But of what real benefit is that to them? If they had ten synthetic rubber factories instead of gold, that would be worth more to them, than the entire gold reserves, which they have accumulated. I have had other things built for me. We will see the war through as to material, and better than ever now. For they have put us in possession of regions providing raw materials which are necessary in order to be able to last through this war under all circumstances. During these years work has been done, and how! And now it is gradually beginning to pay dividends. And when next year comes, only then will the fruits of this labor really appear, and I can say here with pride that the party has proven itself mightily in this, and innumerable brave party comrades are out there and are organizing with a handful of persons as experienced National Socialist district leaders or local group leaders, and are organizing gigantic regions, and opening up making these regions available for our efficient industrial economy, our nourishment, and in fact, in a broader sense, for the feeding and maintenance of all of Europe. For this is not a war which Germany is waging for herself alone, but it is a war which is actually being fought for Europe, and only thus is it understandable that such willing-that so many willing volunteers have been found from the North to the South who are in part fighting in our own ranks and in part are arrayed as independent armies or independent detachments with us in this most tremendous front of world history. Therefore, it is our irrevocable determination that the peace which will come some time, because it has to come, will really be a peace for Europe, and one without the sponsorship of those men with the fine instinct for idealism and material values. For what instinct Mr. He has never proved nor shown it anywhere. Above all, the culture of his own country is by no means such as could possibly impress us. Of the man across the ocean I shall not speak at all in this connection. So their instinct for idealism is surely smaller than our instinct, for we probably have given more idealism to the world than the society which is in care of Mr. The same applies to the people who are our allies; some of them look back upon cultures compared to which the culture of the English Island kingdom is really an infinitely young, not to say infantile, culture. Regarding the material values, however, I believe them; they do have a fine instinct for them. But we have it too. The people of Europe are not fighting afterwards so that a few people of fine instincts should again come along and begin to plunder mankind and make millions of unemployed, just in order to fill their vaults. We had good reason to depart from the gold standard. We wished to eliminate in that way one of the conditions for this kind of economic conception and economic management. And this is very certain: Europe will come out of this war much healthier economically than before, because a large part of this continent, which was hitherto organized against Europe, has now been placed in the service of the European nations. If now I am told: "Ha, ha, so you want to transplant the Dutch," well, I want to transplant no one, but I believe there will be many people who will be happy to get a bit of earth of their own and to be able to work on it, and not to have to drudge and slave, as is partly the case in this over-settled and overfilled continent. Above all, however, they will be happy if they themselves get the benefit of the reward for this work, if their peoples benefit, if their working men and women benefit, and not a vault which is in the Bank of London, if you wish, or in New York. I believe therefore that at the end of this war there will be collapse of this domination of gold, externally also, and thereby the collapse of this whole society which is to blame for this war. We all know the mission of the National Socialist Party. I need not repeat it today. We started out to fight this enemy in the interior, we have done everything to find our way through this world by our work. What have we not organized! They have laughed at us, yes, always they have laughed whenever we had new substitute materials Ersatzstoffe. We have not done this for pleasure. We were compelled to do it. Either millions of men would have not had work and unbelievable values would not have been produced or we would have had to adapt ourselves to new methods. We have done it. By performing this work we have simultaneously identified ourselves with peace, for by doing so we wanted to maintain peace. Our enemies have rejected it. National Socialism was a fighting phenomenon, for many, many years in the interior, and today it has to be one against the exterior, there against the surroundings against the outside world. And so I expect each party member, above all, to be a representative of this faith in victory and in success, with the utmost fanaticism just as he was during the period of the struggle. Today it is much easier than it was then. Today, I must admire each of my party members of that party, all these many small men, who believed in the unknown nameless soldier of the world war, these men, who followed me at that time, who placed their lives at my disposal, so many of them who gave their lives, not only here, at that time in the old Reich, but also in the Eastern territories and in the Sudeten country, and also elsewhere in other countries. I must admire them. They followed me at that time, when I was an absolutely unknown man. Today there appears before all of us together, the powerful, great Reich, and above all, what stands before us is the "to be or not to be" of our entire nation. Every National Socialist who believed in me then, can still be a fanatic for the fight on the outside today, and he must struggle through to the same fanatical consistency that we possessed at that time. We have opponents. There can be no mercy allowed them. On the contrary there is only one possibility: Either we fall or our opponent falls. We are aware of that, and we are men enough to look this knowledge straight in the eye, cool as ice. And that differentiates me from those gentlemen, in London and America; if I require much of the German soldier, I am demanding no more than I myself have always been ready to do also. If I demand this of the German nation, I am calling for no more work than I myself do also. For every individual has the good for tune, perhaps, that at a certain time he can leave his work and then he is free. My work is the fate of the Reich. It pursues me day and night, because I have stepped to the head of the nation. In these days of gray misery and wretchedness and grief and ruin, any leave at all for me would be ridiculous. After all, what is leave? A leave is always in my eyes one single thing; it is Germany, it is my people, it is its future, it is the future of its children. Therefore I demand from no one else. I know that my old party comrades now actually constitute the core of this movement, and that in memory of the first blood sacrifices offered by us at that time, they are already leading the nation with their example, and that they are being joined by all the hundreds and hundreds of thousands, the millions, of National Socialist functionaries, of party members, and those who belong to the organizations associated with us are marching with us, all of our men of the Storm Troops, of the S. Schutzstaffel or Elite Guard , are marching with us, the men of our Labor Front are marching with us, the men of the Reich Labor Service; in short, the entire National Socialist German people. The wonderful thing today is that we are not isolated like people crying in the wilderness, as was once the case with me, but that every word which we address to the nation today, finds a thousand-fold echo. And if the foe believes that he can soften us by any means whatsoever, he is mistaken. Nor can he influence me to turn aside from an objective. The hour strikes and then I hit back and I do it with interest and compound interest. You will remember the long period when we had to be legal as party comrades. How often did my old party comrades come to me and say: "Fuehrer" and they also called me "Chief" in those days, or they said "Adolf Hitler, why may we not strike back? Why do we have to take that? I had to expel party members from the movement with an aching heart, because they believed that they could not obey this command, year after year, until finally the hour came, when I could call upon them. Sometimes for months at a time I have to let things go somewhere. You know that I did not do those things for months. I did not allow a single bomb to be dropped in the city of Paris. Before we attacked Warsaw, I called for surrender five times, I was always refused. I asked that at least the women and children be sent out. Not even the officer bearing the flag of truce was received. Everything was refused, and only then did I decide to do what is permitted by every law of war. When the English started to drop their bombs, I waited three and a half months and did nothing. We were already strong enough to do it. I waited, thinking simply that perhaps they would still come to their senses. It turned out differently. Believe me, it is no different today. I am taking note of it all. They will still learn over there that the German spirit of invention has not rested, and they will get such an answer that it will leave them dizzy. Today it is the same. Why should I talk a lot now? Today in the last analysis it is the front that talks. Everything else is babble. Only on the rarest occasion would I like to take the floor, because what the front says is so forceful, it is such a unique language, that it is binding upon every single German anyway. And as for the outside world-well, I do not speak for the benefit of the outside world at all. I have never yet spoken for the outside world. I speak only for my German people. Whether people abroad listen to me or not is entirely immaterial to me.

Речь Гитлера: особенности, характерные черты, образ политика

Из тех, кто тогда смеялся, сегодня бесчисленное множество уже отсмеялось. Здесь нужно добавить. О важности Сталинграда и доверчивом «герре Сталине» Пригрозив евреям, Гитлер перешел к остальным своим врагам. Он назвал Рузвельта «главным гангстером» среди «этой банды, которой мы противостоим». Также фюрера сильно возмутила англо-советская пропаганда, не заметившая, что немцы уже захватили всю Европу и часть северной Африки. И это уникально в масштабе всей Истории» сам себя не похвалишь — никто не похвалит Продолжая выступление, Гитлер начал «юморить».

Он немного потроллил доверчивого «герра Сталина», который ждал в 1942 г. И напомнил своим слушателям о важности Сталинграда как перевалочного пункта. Мы люди скромные, цинично заявил Гитлер, нам многого не нужно, в Сталинграде осталось незахваченными всего парочка небольших местечек. При этом, говорит Гитлер, мы не торопимся их захватывать, зачем устраивать кровавый «второй Верден», мы и так постепенно возьмем Сталинград пздт, как Троцкий. Затронул он и тему затянувшегося штурма Севастополя немцами.

По версии фюрера, и здесь не нужно торопиться, зачем устраивать массовую бойню как будто начатая им война не массовая бойня , нужно просто чуть подождать, и все решится. По крайней мере, говорит Гитлер, не русские стоят на Севилье и Перинеях, а мы у Сталинграда и на Тереке. То, что я поступаю не так, как хотелось бы другим, объясняется вот чем: я сначала обдумываю, чего, по всей вероятности, хотят другие, а потом делаю принципиально иначе. Если герр Сталин, как видно, ожидал, что мы ударим в центре, то я вовсе не пожелал наступать там, не столько потому, что герр Сталин, вероятно, думал так, а потому, что мне это было не столь уж и важно. Я хотел выйти к Волге, причем именно в определенном месте, у определенного города.

Случайно, он носит имя самого Сталина, но не думайте, что я рвался туда по этой причине. На самом деле этот город мог называться как угодно. Он важен исключительно тем, что это важный пункт, ведь там мы отрезаем транспортные пути, по которым перевозятся 30 миллионов тонн грузов, в том числе 9 миллионов тонн нефти. Туда стекалась вся пшеница из гигантских областей Украины, Кубани, чтобы затем быть транспортированной на север. Там добывалась марганцевая руда.

Там находился гигантский перевалочный пункт. Я хотел захватить это всё. И вы знаете, мы люди скромные, нам много не надо, мы это и получили; там остались невзятыми всего каких-то несколько совсем мелких местечек. Некоторые говорят: а почему же вы не сражаетесь там? Да потому, что я не хочу иметь там второй Верден, а предпочитаю добиться этого при помощи совсем небольших ударных групп.

Время не имеет значения. По Волге теперь не ходит ни одно судно — вот что самое главное! Нас также упрекают: почему мы так долго выжидали под Севастополем? Да потому, что я и там не хотел устраивать гигантскую массовую бойню. И так пролилось крови больше, чем достаточно.

Но Севастополь пал в наши руки, и Крым тоже оказался в наших руках. Мы настойчиво и упорно достигали цель за целью. И если враг, со своей стороны, собирается наступать, не подумайте только, что я хочу его упредить! Пусть себе наступает, если ему охота, ибо оборона дело все-таки более дешевое. Пусть себе наступает, он при этом тяжко истечет кровью, а мы сможем заткнуть бреши.

Во всяком случае, русские не стоят на Пиренеях или у Севильи, а ведь это такое же расстояние, как для нас сегодня расстояние до Сталинграда или, скажем, до Терека. А мы все-таки там стоим, и это не оспоришь. В конце концов, это факт. Занавес В той ноябрьской речи Гитлер еще много чего наговорил. Он пообещал вскорости ответить англичанам на «жестокие атаки авиации на немецкие города» как будто не он первым начал такие атаки на английские города в 1940 , пообещал замирить тыл, пообещал поставить ресурсы завоеванных «русских областей» на пользу всей Европе врал, собака, не краснея — не Европе, а только Германии!

Несмотря на это, моментально возобновилась вдохновляемая ненавистью политика окружения Германии. Изнутри и извне плелся известный нам заговор евреев и демократов, большевиков и реакционеров с единственной целью помешать созданию нового национального государства и снова погрузить рейх в пучину бессилия и нищеты. Кроме нас, ненависть этого международного всемирного заговора была обращена против тех народов, которым тоже не повезло, и они были вынуждены зарабатывать хлеб насущный в самой жестокой за существование. Прежде всего оспаривалось и даже формально запрещалось право Италии и Японии, как и Германии, на свою долю в богатствах этого мира.

Союз этих наций был поэтому лишь актом самообороны против угрожавшей им эгоистической всемирной коалиции богатства и власти. Еще в 1936 г. Черчилль заявил, по словам американского генерала Вуда, перед комитетом Палаты представителей США, что Германия снова становится слишком сильной и поэтому ее нужно уничтожить. Летом 1939 г.

Англии оказалось, что настал момент начать это вновь задуманное уничтожение с повторения широкомасштабной политики окружения Германии. Систематическая кампания лжи, которая была организована с этой целью, была направлена на то, чтобы убедить другие народы, будто над ними нависла угроза, поймать их сначала в ловушку английских гарантий и обещаний поддержки, а потом, как накануне мировой войны, заставить их воевать против Германии. Так Англии удалось с мая по август 1939 г. Часть этих стран с помощью подобных утверждений отклонили обещанные гарантии, и они тем самым сделались частью фронта окружения Германии.

При этих обстоятельствах я, сознавая свою ответственность перед своей совестью и перед историей немецкого народа, счел возможным не только заверить эти страны и их правительства в лживости британских утверждений, но и, кроме того, специально успокоить самую сильную державу Востока с помощью торжественных заявлений о границах сфер наших интересов. Вы все, конечно, чувствовали тогда, что этот шаг был для меня горьким и трудным. Никогда немецкий народ не испытывал враждебных чувств к народам России. Только на протяжении двух последних десятилетий еврейско-большевистские правители Москвы старались поджечь не только Германию, и всю Европу.

Не Германия пыталась перенести свое националистическое мировоззрение в Россию, а еврейско-большевистские правители в Москве неуклонно предпринимали попытки навязать нашему и другим европейским народам свое господство, притом не только духовное, но прежде всего военное. Но результатами деятельности этого режима во всех странах были только хаос, нищета и голод. В противовес этому я два десятилетия старался при минимальном вмешательстве и без разрушения нашего производства построить в Германии новый социалистический порядок, который не только ликвидировал безработицу, но и обеспечил благодаря повышению оплаты труда постоянный приток людей в сферу созидания. Успехи этой политики новых экономических и социальных отношений в нашем народе, которые, планомерно преодолевая сословные и классовые противоречия, имеют своей конечной целью создание подлинного народного сообщества, уникальны во всем мире.

Поэтому в августе 1939 г. Я сделал это не только сознавая свою ответственность перед немецким народом, но прежде всего в надежде достичь в конечном счете продолжительной разрядки, которая могла бы уменьшить жертвы, которые потребовались бы от нас в противном случае. После того как Германия в Москве торжественно признала указанные в договоре области и страны — за исключением Литвы — находящимися вне сферы каких бы то ни было германских политических интересов, было заключено еще особое соглашение на этот случай, если бы Англии действительно удалось подтолкнуть Польшу к войне против Германии. Но и в этом случае имело место ограничение немецких притязаний, которые никоим образом не соответствовало успехам немецкого оружия.

Последствия этого договора, которого я сам хотел и который заключил в интересах немецкого народа, были особенно тяжелыми для немцев, живших в затронутых им странах. Более полумиллиона наших соплеменников — сплошь мелкие крестьяне, ремесленники и рабочие — были вынуждены чуть ли не за одну ночь покинуть свою бывшую родину, спасаясь от нового режима, который грозил им сначала беспредельной нищетой, а рано или поздно — полным истреблением. Несмотря на это, тысячи немцев исчезли! Было невозможно узнать что-либо об их судьбе или хотя бы местонахождении.

Среди них было более 160 граждан рейха. Я молчал обо всем этом, потому что должен был молчать, потому что моим главным желанием было достичь окончательной разнарядки и, если возможно, — длительного баланса интересов с этим государством. Но еще во время наступления наших войск в Польше советские правители внезапно, вопреки договору, выдвинули притязания также на Литву. Германский рейх никогда не имел намерения оккупировать Литву и не только не предъявлял никаких подобных требований литовскому правительству, но, наоборот, отклонил просьбу тогдашнего литовского правительства послать в Литву немецкие войска, поскольку это не соответствовало целям германской политики.

Несмотря на это, я согласился и на это новое русское требование. Но это было лишь началом непрерывной череды все новых и новых вымогательств.

Провидению было угодно, чтобы носителем его был я. А четыре года спустя произошел первый имперский партийный съезд национал-социалистического движения.

Тогда, значит, пятнадцать лет тому назад, в Мюнхене собрались из многих областей германского государства мужчины и женщины партии, знамени которой через десять лет ровно было суждено сделаться государственным флагом Германия. Эти доказательства пробуждения нации повторились во время девяти последовавших затем партийных съездов. И вот теперь мы встречаемся в десятый раз!

They have lost many wars; but in every war they have fought to their last ally. That is correct, and that probably distinguishes the English method of waging war from ours. Germany has a great history behind her, and I need only select one hero from this history and compare his fate with our fate-Frederick the Great against whom in his worst time there was actually a coalition of 54,000,000 to about 3,900,000. And today, when I compare our position with his-our bastions, our fronts advanced everywhere far beyond the borders-then I must say they are completely stupid if they imagine that they can ever crush Germany.

And especially if they imagine that they could possibly impress me in any way or could make me afraid. I know perfectly well that the battle is a very hard one, for that is probably just the difference between me and, let us say, a man like Churchill. Churchill said that we-the Reichsmarshal and I-had made whining speeches recently. Previously, I was of course very sad, because I had done everything to prevent the war.

Recently Sven Hedin published a book in which he gratifyingly now quotes word for word my offer to the Poles which was conveyed at that time through the English. I must say that I really felt a chill when I read through this offer again recently, and I can only thank Providence that it has managed everything otherwise. Then, too, from what I now know since then, because if at that time this offer had been accepted, then Danzig would be German, to be sure, but for the rest everything would have remained as it was. We would have devoted ourselves to our social tasks, we would have worked, we would have beautified our cities, we would have built dwelling settlements, we would have put our roads in order, we would have established schools, we would have built up a real National Socialist state.

And then, of course, we probably would have expended only very little for the Wehrmacht, and one day this storm would have broken loose from the East, would have passed over Poland, and, before we knew it, would have been a mere 150 kilometers east of Berlin. For that I thank the gentlemen who refused it then. At any rate, 3 years ago I could not yet guess that either. Three years ago I was sad about it, and therefore when the Polish campaign was at an end, I wanted to offer my hand once more in peace, which would have cost these enemies nothing, either.

As you know, it was refused. Then I was forced to conduct another campaign, and still another. It was refused again. With that the case was settled for me, because every offer of peace was interpreted by these enemies as weakness, and therefore really turned to the disadvantage of the German Reich.

Thus it would have been disloyal to try anything like it again. It was clear to me-now only one thing matters-a state or a world must now fall. Either ours or the other. We shall not fall; consequently the other must fall.

You will recall, my old comrades-in-arms, how often, in exactly the same way, I held out my hand to the internal enemies. How long I wooed them. What pains I took with them. Only after it was useless did I decide to take those measures which are the only ones that can be carried out in this world when reason is stilled.

Elite Guards; and at last the hour came when we were rid of these enemies, and rid of them how? And this struggle within was perhaps only seemingly easier than the external struggle. In reality the men who led the struggle within were once the fighters externally, too, and they are today the fighters both within and without; because, my Party Comrades, one thing certainly is a reason for us National Socialists to be rather proud. When bourgeois Germany was fighting, the Germany composed of Marxists and Bourgeois and Center, then, to take but one example, two deputies of the Reichstag were killed in the course of the war out of more than two million dead.

The National Socialist Reichstag has thus far already left 39, I believe, on the field of battle, out of a total, however, of hardly 350,000. Yes, that is certainly a different ratio, and when I calculate the ratio of the party comrades I can say that wherever my Storm Troopers or Party comrades or where the Elite Guards stand at the front, they do their duty in exemplary fashion. Here too the Reich has changed. And above all, they fight also with a different comprehension: they know the fate that would be in store for us if the other world should be victorious.

Because we know this fate and know it well, there is not even the slightest thought there of any compromise. When the gentlemen say from time to time that there is another peace offer from us, they do it only to make up for something to their own people. From us there will be no more peace offers at all. The last one was made in the year 1940.

There is only one thing left, that is to fight. Another power, too, which was very strong in Germany has meanwhile been able to learn from experience that the National Socialist prophecies are no mere phrases; it is the main power to which we owe all this misfortune-international Jewry. You will recall the Reichstag session at which I declared: "If Judaism imagines by any chance that it can bring about an international world war for the extermination of the European races, the result will not be the extermination of the European races, but the extermination of the Jews in Europe. Today countless numbers of those who laughed at that time, laugh no longer.

Those who are still laughing now, also will perhaps laugh no longer after a while. International Jewry will be recognized in all its demoniac peril. We National Socialists will see to that. This peril is recognized in Europe, and country after country is adopting our legislation.

Thus today we see in this vast struggle only one single possibility; it is that of complete success, and there now remains only the question of whether there are any reasons at all to doubt this success. They have already destroyed us. Then the page turns and they are again completely cast down, and are again depressed. But above all, they are always fighting in the same place.

Here and there they then say modestly, after 14 days, "We have evacuated a city. I say "slowly"! I should say that for my enemies, not for our soldiers. For the speed with which our soldiers have now traversed territory is gigantic.

Also what was traversed this year is vast and historically unique. Now I do not always do things just as the others want them done. I consider what the others probably believe, and then do the opposite on principle. So if Mr.

Stalin expected that we would attack in the center, I did not want to attack in the center, not only because Mr. But I wanted to come to the Volga, to a definite place, to a definite city. It accidentally bears the name of Stalin himself, but do not think that I went after it on that account. Indeed, it could have an altogether different name.

But only because it is an important point, that is, there 30 million tons of traffic can be cut off, including about 9 million of oil shipments. There all the wheat pours in from those enormous territories of the Ukraine, of the Kuban territory, then to be transported to the North. There the manganese ore was forwarded. A gigantic terminal was there; I wanted to take it.

Time plays no part here. No ships come up the Volga any more-that is the decisive thing. They have also reproached us, asking why it took us so long at Sevastopol? Because there, too, we did not want to cause an enormous mass murder.

Blood is flowing as it is-more than enough. But Sevastopol fell into our hands, and the Crimea fell into our hands. We have reached goal after goal, stubbornly, persistently. Because then defense still is less expensive.

At any rate, the Russians are not at the Pyrenees or before Seville; that, you see, is the same distance as for us to be in Stalingrad today, or on the Terek, let us say;-but we are there; that can really not be disputed. That is a fact, after all. Then they suddenly turn around and say: "It is absolutely a mistake for the Germans to have gone to Kirkenes, or to have gone to Narvik, or now perhaps to Stalingrad-what do they expect to do in Stalingrad? For Stalingrad is a capital mistake, a strategic mistake.

We see already from present indications whether it was such a great mistake that we took possession of the Ukraine, that we-uh,-took possession of the ore region of Krivoi Rog, that we got our hands on the manganese ores, or whether it was really such a great mistake that we got hold of the Kuban region, the greatest granary in the entire world, perhaps, whether it was a mistake that we, and I can safely say this, have now destroyed or got into our own possession four-fifths or five-sixths of all their refineries, that we alone either have right in our hands or have completely shut off, a production of 9 or 10 million tons of oil, and we have further cut off the transportation of perhaps 7, 8 or 9 million tons over the Volga. And everything else which we plan to do there, whether all-that was really so mistaken, we will soon see. If they impose on their own very narrow-minded, provincial people with that, uh-there may be a certain number of them who will believe it. And yet everyone does not seem to believe it, because you do hear press comments which sometimes become very angry, and say that they should leave off with that stuff now.

If they say that in order to impose on us, well, I must say then that they are really confusing present-day Germany with a Germany which may have existed numberless centuries ago. They cannot convince present-day Germany of that, and if they perhaps wish to convince me, then I can only say: "I have never yet made my strategic plans according to the receipts or ideas of others. In any case the English have been marched out of France, even after they had been in France for a rather long period of time. They had 13 divisions there, and besides that more than 130 French divisions, approximately another 24 Belgian divisions, and also 20 Dutch divisions, all right at our borders on our Rhine, and where are they now?

And so if they say today that they are for all I care advancing somewhere or other in the desert, well, they have already-made advances several times before, and they moved back again. The decisive thing in this war is who will deal the final blow, and you can be sure of it that we will be the one. Of course they manufacture everything and above all, they make everything much better than we do. Whenever the Americans come out with something new,-for instance, I read a few days ago that they have constructed a new submarine,-as I read it, I thought at once: "Surely, that will again be the best.

It said below: "The best submarine in the world, with by far the most ingenious construction. It is fastest in submerging and the best in every respect. My German racial comrades, we are not asleep. Our builders are not asleep either, and let me point out only one thing to you.

During the winter of 1939-1940 a certain Mr. Churchill stated: "The submarine danger is eliminated. Hitler is finished. At that time, he destroyed more than we even had then.

He was exhausted. He had destroyed nothing, for then I again committed a very great error. The error was: I had only a very small number of our submarines fighting and held back the greater part of the submarines in order to train the crews for the new submarines being launched.

Adolf Hitler: Rede vor dem Reichstag am 1. September 1939

Przemówienia Adolfa Hitlera: Problemy w zapisie dokumentalnym. Правда Виктора Суворова — 2 Д. Хмельницкий. Речь Гитлера 3 октября 1941 года. Речи и выступления Адольфа Гитлера. 11.09.23. Заключительная речь Гитлера на VI съезде НСДАП в Нюрнберге 10 сентября 1934 года. Подождите немного. Если воспроизведение так и не начнется, перезагрузите устройство. Ролики, которые вы посмотрите, могут быть добавлены в историю просмотра на телевизоре, что. Adolf Hitler - speech in Munich 1922.07.28 - Adolf Hitler - speech in Munich 1922.09.18 - Adolf Hitler - speech in Munich. 11 19 29. 1923.04.10 - Adolf Hitler - speech in Munich 1923.04.13. Нельзя не признать, что Адольф Гитлер был прекрасным оратором.

Выступления адольфа гитлера